Без ума от виконта - Салли Маккензи

Джейн улыбнулась:

— Конечно, ты боишься, но я удивлена, что твой крепкий мужской череп позволил этой мысли проникнуть тебе в голову.

Черт побери! Моттон обхватил Джейн за плечи и слегка встряхнул.

— Джейн, это не игрушки. Ты будешь вынуждена близко общаться не только с до крайности развращенными людьми из высшего общества, но и с женщинами и мужчинами из самых отвратительных низов Лондона. Тебе придется увидеть и услышать такое, о чем не имеет представления не только ни одна благородная женщина, но и даже самая последняя из шлюх.

Джейн побледнела.

— Эдмунд, ты меня пугаешь.

— Отлично. — Моттон ощутил острое чувство удовлетворения. Страх может привести к тому, что Джейн будет вести себя осмотрительно, а если так, то она, вполне возможно, справится с этой треклятой ситуацией без особых потерь. — Тебе и следует быть напуганной.

Джейн вздернула подбородок.

— А где будешь ты?

— Я буду прикован к тебе, любовь моя. Прикован к тебе.

— Хорошо ли вы спали прошедшей ночью, мисс Паркер-Рот?

Тетушка Эдмунда Луиза оторвала глаза от тарелки с копченой лососиной и номера «Морнинг кроникл».

— Да, благодарю вас.

Джейн, к своей досаде, почувствовала, что краснеет. Может ли кто-нибудь, взглянув на нее, догадаться, что она уже не девственница?

Борзая Луизы подошла к Джейн и бесцеремонно обнюхала ее. Джейн оттолкнула от себя голову собаки.

— Диана! — окликнула борзую Луиза. — Веди себя прилично.

Диана вернулась на свое место возле стула Луизы. Джейн направилась к буфетной стойке.

Надо было не выходить к завтраку и выпить чашку шоколада с тостами спокойно в одиночестве — если бы только она была спокойна. Но Джейн после ночных событий хотела принять ванну, и тут Лили обнаружила пятно крови на подоле ее ночной сорочки. Так как месячные у нее должны были прийти только через две недели, Лили была готова вызвать врача или ее маму, или даже обоих вместе немедленно. Джейн была вынуждена сказать горничной, что она случайно порезалась, но та пожелала своими глазами увидеть порез. В ответ Джейн топнула ногой и удалилась в столовую к завтраку.

Господи, а как Эдмунд собирается объяснять пятна крови на своих простынях?

— Вы сегодня что-то очень разрумянились. — Вторая из двух на сей раз присутствующих за общим столом тетушек Эдмунда отломила кусочек лепешки с земляникой и обмакнула его в чай. — Мне не кажется, что здесь слишком жарко. Вы уверены, что чувствуете себя вполне здоровой?

— Да. Я себя чувствую отлично. — Джейн положила себе на тарелку несколько ломтиков тоста — ее желудок не выдержал бы чего-то более существенного — и присела к столу как можно дальше от Дианы.

Корделия смерила ее испытующим взглядом, пожала плечами и вновь обратилась к своему номеру газеты.

— Я только что просмотрела колонку сплетен в «Морнинг пост», там сообщают…

Луиза фыркнула, не дав ей договорить, и заметила:

— Не могу понять, чего ради ты читаешь эту чепуху?

Корделия округлила глаза и не без яду улыбнулась сестре:

— Я читаю эту, как ты выразилась, чепуху, потому что она меня занимает. Мне нравится быть в курсе происходящего.

— Фи! — Луиза перевернула очередную страницу «Кроникл». — Кому интересно, чем занимается разная светская мелюзга?

— Мне интересно. И мы с тобой тоже принадлежим к светскому обществу, Луиза.

— Да, разумеется, но не к этой его части.

— Что значит «не к этой»? — Корделия вздернула брови. — Какую именно часть ты имеешь в виду?

— Молодую и скандальную, разумеется. — Луиза подняла глаза от своего чтения. — Разве там есть что-нибудь о нас?

Корделия нахмурилась и ответила:

— Нет, и я нахожу это крайне удивительным. Думается, происшествие с каретой Эдмунда могло бы, более того — должно было привлечь к себе внимание.

У Джейн екнуло сердце, и она положила кусочек тоста, который держала в руке, обратно на тарелку.

— Возможно, никто этого и не заметил. В парке было пусто, а мы находились не в самой фешенебельной его части.

Этим своим замечанием она оказалась обязанной тому, что теперь именно на нее устремился взор округлившихся глаз.

— Вы ехали по Оксфорд-стрит, а не по какому-нибудь малозаметному проулку, мисс Паркер-Рот, и вызвали общую сумятицу, а тут еще подвернулась история с так называемым экипажем, полуразвалившейся коляской Эльвиры Хорнсли. — Корделия постучала пальцем по газетному листу. — Я-то считала, что половина этой вот колонки должна быть посвящена вашим приключениям, но ничего подобного, о них нет даже краткого упоминания. Очень странно.

Джейн отпила было глоток чаю, чтобы промочить пересохшее горло. Но чай был слишком горячим, и она выплюнула его обратно в чашку, стараясь сделать это как можно незаметнее. Теперь у нее нёбо и язык будут болеть несколько дней. Джейн попыталась изобразить улыбку.

— Не думаю, что за все прошлые годы обо мне хоть раз упомянули в колонке сплетен. Чего ради мне появляться там теперь, когда я уже не так молода?

Луиза рассмеялась.

— Даже я знаю ответ на этот вопрос, мисс Паркер-Рот. Раньше вы не попадали на глаза Эдмунду.

— Точно. — Корделия кивнула. — Внезапный интерес Эдмунда к вам на балу у Палмерсонов обсуждался во всех подробностях, но с тех пор — полное молчание, несмотря даже на то, что следующей ночью вы оба появились на террасе у Истхейвенов. Не знаю, в чем тут дело.

Джейн боялась, что знает. Нет, она, должно быть, ошибается. Сатана не мог обладать настолько широким контролем над тем, что происходит в Лондоне, если бы извлекал сведения из газет.

— Возможно, было слишком много других, более интересных сплетен.

Корделия бросила на нее быстрый взгляд и слегка приоткрыла рот, но не сказала ни слова в ответ на это объяснение. Потом она взяла ломтик хлеба и покачала головой:

— Мисс Паркер-Рот, я понимаю, что вы вовсе не должны всю жизнь прожить под строгим надзором. Возможные матримониальные интересы богатого виконта всегда и неизменно порождают разговоры в обществе. Я уверена, что полдюжины и даже более юных и уже не столь юных леди день за днем следят за ним, стараясь не упустить возможность завлечь Эдмунда в ловушку священника.

Луиза еще раз недовольно фыркнула и сказала:

— Глупые девчонки! Им вовсе не нужна газета для того, чтобы узнать о том, что он уже пойман крепко и наверняка. Им надо всего лишь пошире открыть глаза и увидеть это.

Джейн была уверена, что лицо у нее красное как огонь, щеки горели. Весь этот разговор двигался в исключительно нежелательном направлении. Нужно его изменить.