Тень люфтваффе над Поволжьем. Налеты немецкой авиации на советские промышленные центры. 1942-1943 - Дмитрий Зубов

Свердловский металлургический завод полностью сорвал поставки калиброванного проката. В июле месяце с него не поступило ни одного килограмма! Ковровский завод № 2 сорвал поставку пушек СШ-20 горьковскому авиазаводу № 21. В июле вместо 2300 пушек были поставлены лишь 700. Завод № 212 плохо обеспечивался сталью с разных заводов Кирова, Молотова (Перми) и Свердловска. Заводы № 808 и 765 (город Рыбинск) не выполнили план поставки корпусов 120-миллиметровых мин химическому заводу № 80 в Дзержинске. Августовский план составлял 119 000 штук, фактически были получены 51 000. Выпуск продукции полностью сорвали и заводы № 187 и 176 в Туле. Свердловский завод № 76 вместо 30 000 корпусов мин поставил 2900. Завод № 326 (город Киров) вместо 30 000 единиц продукции поставил 3900. Заводы Наркомхимпрома в августе и сентябре неудовлетворительно выполняли планы поставки лакокрасочных изделий авиационным заводам. В результате из-за нехватки шпатлевки, аэролака, эмали и растворителей тормозилась сборка самолетов.

Перебои возникли даже в пищевой промышленности. В частности, все горьковские мельзаводы из-за отсутствия сырья простаивали, полностью сорвав отгрузку зерна для Западного фронта и Ленинграда. Решением Горьковского горкомитета обороны от 6 августа на мельницы должны были быть завезены 200 000 тонн зерна, в том числе 117 000 в сентябре. Фактически же к 16 сентября было доставлено всего 7 % от этого количества.

Неумолимую статистику можно продолжить. Минометный завод «Двигатель революции» уже с середины июня не справлялся с производственной программой. К 15 июня вместо 255 минометов был выпущен 91, план же по снарядам М-8 и М-31 был вообще сорван. С июля производство 120-миллиметровых минометов пришлось полностью прекратить, цеха делали только ходы к ним, но и в последнем не преуспели. План производства не был выполнен из-за неполучения обрезиненных колес ГАЗ-АА с Ярославского шинного завода № 736 и деталей ступичного устройства от автозавода. После полученных разрушений отливку картеров для коробки передач танка Т-34 пришлось передать соседнему станкозаводу. Не был выполнен даже сокращенный план производства реактивных снарядов для «Катюш». Вместо 121 000 штук удалось сдать фронту лишь 60 500, то есть около 50 %. Из-за налетов и восстановительных работ осталось невыполненным строительство термического отделения инструментального цеха и оборудования для него. Его пришлось перенести на 1944 год[234]. Таким образом, в результате повторных бомбардировок (первый раз «Двигатель революции» пострадал еще в ноябре 1941 года) один из лучших заводов Горького был фактически выведен из строя до конца войны, превратившись, по сути, в мелкое предприятие, не игравшее большой роли в обеспечении фронта военной техникой.

Горьковский автозавод в конце года отчитался о «перевыполнении» плана! Впрочем, подобные «достижения» в пропагандистских целях заявили и руководители других предприятий, пострадавших от налетов. Причем зачастую получалось так, что если до бомбежек графики производства хронически не выполнялись, то после них дело резко шло в гору. Фактически же план ГАЗа на 1943 год по основным видам продукции составлял: 50 000 автомобилей, 6200 танков Т-70, 4800 броневиков БА-64 и др. Однако в годовом отчете завода говорилось, что он выпустил 18 800 автомашин, 3346 Т-70 и 1100 БА-64, то есть в 1,5–4 раза меньше положенного[235]. Причем и эти цифры подвергаются сомнению, так как руководство завода вынуждено было прибегать к припискам. Как же тогда удалось перевыполнить план? Просто после налетов его постоянно пересматривали и в конце концов подогнали под реальный выпуск. Все это было в духе времени.

Авиазавод № 292 выпустил в мае 1943 года 286 истребителей, в июне, до 23-го числа, успел сдать фронту 173 самолета. В июле, по данным завода, было выпущено всего 57 истребителей, однако это были полуфабрикаты, собранные в полевых условиях. К тому же указанная цифра вызывает явные сомнения. В августе с большим трудом удалось сдать ВВС 115 Яков, в сентябре – 242. И лишь к концу октября формально удалось почти достичь доиюньского уровня производства – 280 машин в месяц. Однако истребители, и без того не блиставшие качеством сборки, лишь условно годились для эксплуатации.

Возникает резонный вопрос, почему же без сомнения результативные авиаудары люфтваффе по советской промышленности, как оказалось, никак не повлияли на советское наступление летом и осенью 1943 года? Ответ прост: к этому времени заводы Поволжья уже не играли той решающей и незаменимой роли в снабжении армии техникой, боеприпасами и снаряжением, как в конце 1941 – первой половине 1942 года. К Курской битве союзническая помощь по ленд-лизу и работа эвакуированных на Урал предприятий набрали такие обороты, что фронт, по крайней мере какое-то время, мог обойтись и без ГАЗа, Ярославского шинного завода, Саратовского авиазавода и других объектов.

Кроме налетов на промышленные объекты Поволжья, германская авиация в апреле – июне 1943 года заминировала фарватер реки на участке от Саратова до Астрахани, забросав его разными типами магнитных и акустических мин. Хотя значительная часть русла была вскоре протралена, сотни «адских машин» по-прежнему залегали в глубинах Волги, поджидая свои жертвы. Все это осложняло проводку нефтекараванов и делало плавание по реке очень опасным. Необходимость обходить угрожаемые участки и замедлять скорость значительно снижала грузооборот, заставляла матросов, штурманов и капитанов находиться в постоянном напряжении, в любой момент ожидая взрыва. Навигация также осложнялась большим количеством затонувших судов, точное нахождение которых зачастую было неизвестно.

В этих условиях командование Волжской военной флотилии неоднократно получало указания тщательно протралить фарватер, исключив потери судов. В июле – августе число тральщиков постоянно росло. Для этих целей приходилось изымать из грузоперевозок все новые суда, которых, учитывая огромные потери 1942 года, и так катастрофически не хватало. На 1 июля в ВВФ насчитывалось 165 тральщиков, а через месяц – 203. К 1 сентября флотилия располагала уже 213 тральщиками, а число самих тралов разного типа достигло 317. Подобного противоминного флота не было даже на Балтике!

В августе фронт стал стремительно откатываться на запад, и стало ясно, что люфтваффе уже не смогут когда-либо возобновить минирование Волги. Поэтому дальнейшая мобилизация транспортных судов для переоборудования в тральщики была приостановлена. Во втором полугодии 1943 года окончательно сложилась четкая и эффективная организация противовоздушной и противоминной обороны перевозок в бассейне Волги. Была хорошо отработана система наблюдения за всей водной поверхностью Волги от Астрахани до Батраков. В июле-августе количество постов противоминного наблюдения возросло до 956[236].

К концу сентября численность зенитных орудий Волжской военной флотилии, войск ПВО страны, оперативной группы ПВО транспортной службы Волжского бассейна достигла 427, пулеметов – 1320, прожекторных станций – 189. Управление всеми этими силами осуществлялось с флагманского командного пункта на штабном корабле «Железнодорожник», находившемся около Сталинграда. Сюда поступали данные об обстановке во всей операционной зоне от Астрахани до Саратова, включая сообщения о немецких самолетах, появлявшихся в районе Волги. Но все эти «великие достижения» были уже не нужны. Единственной серьезной проблемой оставались донные мины, в том числе оставшиеся с 1942 года.