Холмы Каледонии - Мария Сергеевна Руднева

И изобретал, и изобретал, словно механизмами можно забить пустоту. Я не думал о тебе. Я не знал, каково тебе. Прости.

– Ты бросил меня, – одними губами произнес Джеймс. – Плевать на Андерса, с ним все было понятно, еще когда он повелся на эту Мерн и позволил ей все разрушить. От него я ничего и не ждал! Но ты… Ты… Ты был моим единственным другом. Я писал тебе. Почему ты никогда не отвечал?!

– Я не получил ни единого твоего письма, – широко раскрыв глаза, ответил мистер Мирт. – Ни разу за все это время. Ни весточки.

Джеймс нахмурился.

– Проклятый Парламент, наверняка они перехватывали письма из Хань! Или с ханьской стороны кому-то это было на руку, но точно не Цзияню… Мне было бы проще думать, что ты вычеркнул меня из жизни!

Он резко вырвал руку.

– Не строй из себя жертву теперь! Ты сделал свой выбор! Что за разговоры о долге? Ты – фаэ! Ты мог встать и уйти в Холмы, кто бы тебя держал? Это ты выбрал строить на крови моей семьи рельсы в свое прекрасное будущее! Знаменитый Габриэль Мирт, символ прогресса, любимец Лунденбурха! Все говорят о тебе – но кто вспомнит обо мне? Кто придет за мной!

Джеймс почти кричал.

Габриэль схватил его за плечи и встряхнул.

– Я. Я пришел, – выдохнул он, прижимаясь лбом ко лбу. – Проклятье, хочешь трон, найдем тебе этот несчастный трон, если тебе станет легче. Только прекрати разрушать все на своем пути. Особенно самого себя.

– Я не разрушаю себя, – упрямо ответил Джеймс.

– Именно этим ты и занимаешься. Прекрати. Оно этого не стоит.

– О, поучи меня жить, мистер Мной-Гордится-Британия! – однако яда в голосе Джеймса было меньше, чем обычно. – Ты нашел себе место в этом новом мире. А для меня его нет. Я рос как будущий король. Я не вижу мира без монархии, без себя во главе, я не смог бы прийти, сесть в парламентское кресло и… чем вообще Парламент занимается? Это не для меня, брат…

– А если просто жить? – тихо спросил мистер Мирт. – Небольшой дом, сад, жена, дети?

Джеймс шагнул назад и рассмеялся, запрокинув голову:

– О, эта спокойная жизнь никогда меня не манила. Скорее, я отправлюсь путешествовать и где-нибудь обязательно сверну себе шею. Никогда не планировал дожить до старости!

– Как-то это расходится со словами, что ты хотел править Британией!

– А разве я хоть слово сказал о том, что был бы хорошим королем? – хмыкнул Джеймс и вдруг посерьезнел: – Трон Мадара может быть моим единственным шансом найти себя. Если ты можешь вечно болтаться где-то посередине, являясь неизвестно чем, строить из себя не то мост, не то шов между миром смертных и фаэ, то я так не могу. Я другой, Габриэль. Я хочу найти свое место.

Мистер Мирт кивнул.

Они разошлись в молчании, каждый погруженный в свои мысли, объятые тревогой перед неизвестным, в которое оба готовились шагнуть.

ИЗ ДНЕВНИКА ЮЙ ЦЗИЯНЯ

Холмы, май 18** года

Я так и знал. Мистер Мирт опять собирается в самое сердце неприятностей, а нас оставляет в тылу. Еще и Джеймс отправляется вместе с ним. Они такие острые оба, что ранят друг друга, просто находясь рядом. Может ли все кончиться без кровопролитья?

Мисс Амелия успокоила меня хотя бы тем, что отправляется с ними. И Этельстан – он показался мне человеком спокойным и разумным.

Удивительно, как мы ошиблись поначалу, приняв его за мистера Мирта! На самом деле они совершенно не похожи – глаза у него такие же синие, как у Джеймса, а нос менее выразительный, и волосы вьются куда более мелко. А самое главное – манера держаться. У Этельстана благородная осанка и изысканные манеры, но в нем ничего того, что выдает в джентльмене джентльмена. Я никак не мог найти определение этому и поделился наблюдениями с Джоном, на что он ответил коротко – «невроз».

В принципе, я с ним солидарен.

Так вот, в Этельстане этого нет, он плавен и текуч, как река.

Но справится ли тихий поток этой реки с буйством того огня, которого полон Джеймс, или упрямства камня, с которым падает на дно мистер Мирт?

И сможет ли мисс Амелия все починить?

Глава 21. Серебрянорукий

На закате возле ворот царило оживление. Мистер Мирт стоял в стороне, в глубине души недовольный тем, что ему не доверили пойти одному. Подняв голову, он встретился взглядом с Джеймсом и прочитал в его глазах отражение своих мыслей. Интересное выйдет путешествие.

Мисс Амелия была здесь же. Волосы она заплела в косу и свернула в узел на затылке, под платье надела длинную рубашку и предпочла мягким туфлям свои сапоги – мало ли что их ждет!

Этельстан ничем не отличался от себя обычного – ни взглядом, ни одеждой, разве что серебряного черпака при нем не было.

Юй Цзиянь и Джон Ортанс вместе с Поупом стояли неподалеку – они оставались, по меткому выражению Цзияня, «прикрывать тыл». Слишком много людей в эту авантюру отправлять было бесполезно, и без того четверо, лишь один из которых фаэ, а остальные смертные, могут пробудить такие силы, о которых не имеют даже представления, лишь одним своим присутствием. К тому же починка дирижабля продолжалась, и Диан Кехт решительно заявил, что не позволит сбросить весь ремонт на своих подмастерьев.

– Может, Поупу лучше отправиться с нами? – все-таки спросила мисс Амелия. – Он умеет летать, случись с нами что – сможет предупредить об опасности.

– Не думаю, что те опасности, с которыми можете столкнуться вы, под силу даже такому созданию, как Поуп, – мягко покачала головой королева Идберга. – Ему будет лучше здесь, как и вашим друзьям.

– К тому же помощь Поупа необходима в ремонте, – напомнил мистер Мирт. – А что он сам скажет? Поуп?

– Поуп останется, – решил в конце концов каменный великан. – Господин говорит, что справится. А помощь нужна. Поуп сильный. Поуп тягает канат.

– Вот и славно, – мистер Мирт положил руку ему на плечо. – Оставайся здесь, друг, а если что-то случится, ты первый доберешься до меня Дорогами Короля.

– Вот только чай кто заварит? – задумчиво наклонил каменную голову дворецкий.

– Не бойся, Поуп, – Этельстан подошел ближе. – Я же виночерпий фаэ! Чай не обещаю, но без вина не оставлю никого.

– Хорошо, – с сомнением прогудел Поуп и отошел к Цзияню и Ортансу.

Вскоре король Альберих отозвал мистера Мирта в сторону.

Никто не слышал, о чем они говорили приглушенным шепотом, видели только, как король на