Милкино счастье - Лана Ланитова

В ответ она промолчала, беспомощно глядя ему в глаза.

– Ты доела свой галантир? Тогда вперед.

* * *

Они мчались в открытом экипаже по ночному городу. Лошади бежали быстро, цокая копытами по мостовой, рогатый месяц скользил вслед за повозкой. Свежий ночной ветер овевал Людочкино лицо, чуть растрепав выпавший из-под прически маленький завиток. Краевский обнимал ее за талию и нежно целовал в шею.

– Ma chérie, я только тебя попрошу об одном: что бы ты там не увидела, ты не должна бунтовать.

– То есть как? Я не поняла.

– Ты все потом поймешь. Туда, куда я тебя везу, открыт доступ не всем, а избранным. Можно сказать, что я приоткрываю тебе маленькую завесу темной стороны этого города. Я открываю тебе двери пиковой дамы. Туда, куда мы едем, нет входа случайным людям. Пойми. Днем это обычное заведение, вполне приличное. Почти. А ночью… Ночью здесь правит бал свобода. Полная свобода нравов. Именно то, что всякие высоконравственные клуши, типа твоей бывшей директрисы, Германовны, называют «сердцем порока и разврата» – он посмотрел на нее испытующе.

Она молчала. Слышен был лишь стук ее маленького сердца, который сливался с топотом лошадиных копыт.

– Так вот, если ты боишься, то лучше нам туда не ехать, – продолжил он таинственным голосом, – ибо маленьким девочкам там делать нечего.

– Анатоль, вы пугаете меня. Зачем? Там со мной ничего не случится?

– Нет, что ты! Я отвечаю за твою безопасность. И более того, я убью каждого, кто только посмеет причинить тебе худое. Речь идет о другом. Я отвечаю за сохранность твоего тела, но не души. Тот спектакль, который ты там увидишь, может безвозвратно повлиять именно на твою душу. Могу лишь обещать одно: скучно тебе там не будет.

– Господи, опять какие-то мистификации?

– Отнюдь, любимая, скорее я напускаю лишнего тумана. На самом деле все будет намного прозаичнее. Скажу только одно: если вдруг ты захочешь сбежать с этого спектакля, я не позволю тебе это сделать раньше того времени, как я сам захочу оттуда уйти. И это уже не просьба. Это – мой приказ. Ты поняла меня?

– Да, – тихо ответила она после небольшой паузы.

– Ну, вот и договорились.

Лошади пошли медленнее, повернув на одну из темных аллей. Качнулся экипаж, и лошади спешились. Краевский вышел из коляски и подал Людочке руку.

– Осторожно. В этой части города прошел дождь. Мостовая мокрая.

Людмила огляделась. Впереди поскрипывал высокий, немного тусклый газовый фонарь. Он освещал крыльцо темного, незнакомого здания. Людмила не сразу узнала это место. Ночь искажала все образы, делая знакомое чужим, легкое и понятное – тайным и даже зловещим.

Краевский приказал вознице ждать их чуть в стороне от входа.

– Жди нас здесь. Нас не будет примерно час, может два. Потом мы поедем на Ильинскую, к моему дому. Я расплачусь с тобой сполна. Жди.

– Где мы? – шепотом спросила Людмила, с опаской вглядываясь в темноту.

– А ты не узнаешь этот дом?

– Не-ее-ет…

Газовый фонарь скрипел от редких порывов ветра, освещая ступеньки маленького крыльца и деревянную дверь… желтого особняка со спящими львами. Людочка ступила на крыльцо. Взгляд упал под ноги. Ступени дома украшал знакомый узор плитки с шестиконечной звездой в середине.

– Анатоль, это же салон мадам Колетт! – горячо зашептала Людмила. – Зачем мы здесь, ночью?

– Разве не ты все время твердила мне о падших женщинах? Сейчас ты их увидишь.

– Но разве?.. Нет! Давай лучше уедем!

– Поздно, ma petite princesse. Ты правильно угадала этот дом. Это бывший дом Арона Гендлера. А ныне здесь располагается цирюльня и салон мадам Колетт. В правом крыле. А в левом Колетт держит «дом свиданий». Ах, не делай такие большие глаза! – усмехнулся Краевский. – Я полагаю, что если бы покойный Гендлер узнал о том, что в его благочинном еврейском доме когда-нибудь откроют бордель, он сделал бы точно такие же, круглые глаза, какими ты смотришь на меня.

Граф повернул круглую ручку механического звонка. В глубине дома раздалось утробное дребезжание. Через минуту стукнул затвор, и дверь отворилась на ширину металлической цепочки.

– Что вам угодно, сударь? – раздался немолодой, незнакомый Людмиле голос.

– А где мадам?

– Мадам у себя в кабинете.

– Передайте ей, что пришел Анатолий Александрович со своей спутницей.

Невидимая женщина скрылась.

– Понимаешь, мы сейчас зашли не с того входа, куда обычно проникают все посетители борделя, – пояснил он Людмиле. – Если обогнуть это здание, то там есть еще один вход. Туда постоянных посетителей пускают беспрепятственно. Он идет напрямую, в бордель мадам Колетт.

Через пару минут дверь широко распахнулась. На пороге стояла сама хозяйка, одетая в домашний халат.

– Анатолий Александрович, вы? Что не предупредили? – учтиво расспрашивала их Колетт, когда за ними закрылась входная дверь.

Она пригласила их в свой кабинет, который оказался с левой стороны от общего холла, за небольшим коридором. Кабинет был обставлен дорого, помпезно, но как показалось Людмиле, совсем безвкусно. Толстые портьеры, стулья, диван, кресло, мягкие пуфики – все это было выполнено из тканей яркого, розового оттенка. Всюду стояли фарфоровые статуэтки, мелкие и большие шкатулки, висели пышные веера. Массивный бронзовый подсвечник, в десяток свечей, хорошо освещал всю комнату, а ноги утопали в ворсе толстого персидского ковра. Колетт, улыбаясь, посматривала на них.

– Да я не собирался, по правде говоря. Все произошло стихийно. Я, собственно, хотел бы показать своей спутнице пару ваших спектаклей. Мы можем сейчас это сделать?

– Жаль, что вы не предупредили, – вытянув сизые губы, неестественным, сожалеющим тоном, произнесла старая сводня. – Я бы тогда обязательно постаралась подобрать что-то интересное, по интересующим вас темам…

– Забудем о моих темах, – решительно произнес граф. – Моя спутница еще слишком далека от тем, по-настоящему интересующих меня. Да это и к лучшему.

– Тогда чем я и мой дом может быть вам полезен именно сегодня? У меня нынче немного посетителей, к сожалению. Две сессии уже идут. А вот одна скоро начнется.

– У вас есть сегодня «одна плюс три».

– О, да. Только не три, а четыре, – хохотнула Колетт.

– Отлично!

– Только вам придется чуточку подождать. Идет подготовка, выбор девушки. Но недолго. Я пока препровожу вас в кресла. Кстати, через полчаса должна быть еще одна сессия с тематикой.

– Моей?

– Не совсем… – Колетт чуточку замялась, подошла к графу и шепнула что-то на ухо.

– О, это забавно. Но, на сегодня нам вполне достаточно и одной. В другой раз возможно…