Ставка на любовь - Кэролайн Линден

– Если ты хотела раздеть меня сама, – прошептал Роберт, расстегивая пуговицы ее накидки, – то тебе лучше поторопиться.

Желудок Джорджианы сжался от предвкушения. Еще в школе они с Элизой и Софи живо интересовались этой стороной отношений между мужчиной и женщиной. Информация поступала от учениц, имевших замужних кузин и старших сестер. Софи, игравшая в карты и кости с мальчишками из конюшни, рассказывала то, что узнавала у них. Когда обе подруги вышли замуж, Джорджиана потребовала поведать без утайки все, что узнали они, и девушки удовлетворили ее любопытство. Леди Сидлоу не пришло бы в голову обсуждать что-то подобное, но, несмотря на это, Джорджиана прекрасно знала, чего следует ожидать.

И все же на деле все оказалось гораздо чудеснее, чем она представляла. При всей ее любви к Стерлингу, у нее ни разу не возникало желание стащить с него сорочку, да еще с таким нетерпением, что трещала ткань. Ей и в голову не приходило мечтать дотронуться до его обнаженной груди и живота, а уж так, как дотрагивалась до Роберта – смело и ненасытно, – восхищаясь красотой мужского тела, – и подавно. Джорджиана и помыслить не могла, что будет дрожать как в лихорадке, сгорая от желания сорвать с себя одежду, чтобы ощутить наконец прикосновение этой теплой загорелой кожи к своей собственной, но сегодня ни о чем другом и думать не могла.

Пока она изучала дюйм за дюймом открывшееся ей мужское тело, Роберт избавил ее от накидки и принялся за пуговицы платья, заметив сквозь стиснутые от напряжения зубы:

– Я хочу видеть тебя, наслаждаться тобой, раствориться в тебе… Господи, Джорджиана, рядом с тобой я перестаю быть собой и самому себе не доверяю.

Джорджиана высвободила руки из платья, этого досадного куска ткани, и оно мешком упало к ее ногам.

– Зато я доверяю тебе, – прошептала девушка. – Целиком и полностью, как себе. Иначе не приехала бы сюда. Ведь мы займемся с тобой любовью?

Роберт судорожно сглотнул, ощутив, как все тело обдало жаром.

– Ты хоть знаешь…

Губы девушки изогнулись в улыбке, и, нежно касаясь пальцами его живота, она тихо сказала:

– Да, знаю, и очень этого хочу.

Слова были не нужны. Он подхватил ее на руки и понес на кровать, откинул покрывало и аккуратно уложил на подушки, на что она не преминула заметить:

– Я прямо как Шахерезада во дворце султана.

Роберт оперся рукой о витую колонну полога.

– Так и есть, моя пленительная принцесса.

Его обжигающий взгляд скользил по ее телу, и, повинуясь инстинкту, Джорджиана закинула руки за голову, как кошка выгнула спину и промурлыкала:

– Жаль, у меня не осталось историй, которые я могла бы тебе рассказать.

– Тебе они не понадобятся: ты и так полностью завладела всеми моими чувствами. С этого момента вся наша жизнь будет сплошь приключения, и однажды ты сможешь рассказать нашим детям, как их папашу унесла огромная птица Рух, после того как ему посчастливилось убежать от разъяренных слонов…

Не удержавшись, Джорджиана расхохоталась.

– Мне что, опять придется тебя спасать?

– Только на это и рассчитываю.

Губы Роберта изогнулись в невероятно пленительной улыбке, когда он забрался на кровать и, оседлав бедра Джорджианы, развязал ленточки ее сорочки и развел в стороны края.

– Господи, какая же ты красивая! – пробормотал он, медленно прочерчивая кончиками пальцев дорожку вниз по шее, к холмикам грудей. Взгляды влюбленных на мгновение встретились, прежде чем теплая мужская ладонь обхватила упругую девичью грудь. Все мысли Джорджианы тотчас же растворились в сладостном тумане.

Руки и губы Роберта путешествовали по ее телу до тех пор, пока она не перестала понимать, где небо, а где – земля. Он, казалось, вознамерился покрыть поцелуями каждый дюйм ее кожи. Непереносимо медленно он стягивал с девушки чулки и гладил своими сильными, уверенными и горячими руками те места, которые ему открывались. Когда на ней не осталось ни нитки, Роберт развел ей бедра и, погладив пушистый холмик, нащупал пальцем пульсирующий источник ее чувственного голода. Джорджиана вскрикнула, ощутив первое прикосновение, а потом чуть не задохнулась, когда его пальцы принялись дразнить и гладить нежную плоть, проникая внутрь и возвращаясь назад. Сладкая пытка продолжалась до тех пор, пока все тело Джорджианы не натянулось, точно готовая лопнуть струна.

Сквозь туман желания он слышал, как она стонала, притягивая его к себе, ерзая и умоляя сделать хоть что-нибудь. Казалось, она взорвется, если его тело не найдет пристанища в ее собственном. Но он не хотел спешить. Его грешные губы следовали за руками, не оставляя без внимания ни одного дюйма ее тела, добрались до лиц. Наконец он завладел ее губами, и языки влюбленных сцепились в неистовой схватке. Бесстыдно раскинув бедра, Джорджиана обвила его ноги своими.

Приподнявшись на одной руке, Роберт подтянул ее колени к своей талии, опять погладил шелковистые складки лона, тем самым вновь вызвав судороги от желания, и провозгласил:

– Сим нарекаю тебя своей женой.

Ощутив сладостное проникновение, Джорджиана судорожно втянула носом воздух. Это горячее пульсирующее ощущение вдруг стало резким, невероятно чувственным и всепоглощающим. Роберт продвигался вперед, давление усиливалось, вынуждая ее раскинуть ноги еще шире, пока их бедра не соприкоснулись.

– Телом своим я чту тебя, – гортанно прошептал Роберт.

На мгновение он отстранился, но Джорджиана протестующе потянулась к нему, жадно завладела губами, и, словно только этого и ждал, Роберт резко качнул бедрами, и она подалась ему навстречу, повинуясь древнему как мир инстинкту.

Казалось, поцелую не будет конца. Свободная рука ласкала тело любимой, то сжимая грудь и теребя сосок, то гладила живот. Кровь кипела в жилах Джорджианы, согревая тело и наполняя его радостью. Она держалась за Роберта, приподнимаясь навстречу каждому его движению, отдаваясь чувственному единению тел.

Прервав поцелуй, Роберт с искаженным гримасой страсти лицом, чуть приподнялся над Джорджианой, рука его заметно дрожала, и глухо проговорил:

– Я хочу увидеть, как ты достигнешь вершины наслаждения. Раскинь пошире ноги.

Джорджиана не сразу поняла, что он имеет в виду. Он снял ее ногу со своей талии, поласкал внутреннюю поверхность бедра и отвел в сторону, вызывая во всем ее теле дрожь, затем его пальцы по одному стали проникать в нежные скользкие складки, нашли чувствительный бугорок и принялись то надавливать на него, то обводить кругами.

Джорджиана так сильно втянула носом воздух, что в глазах у нее замелькали звезды, выгнула спину и вцепилась пальцами в простыню, из горла ее вырывались хриплые стоны. Ей казалось, что пика наслаждения она не переживет. Когда накатила эта горячая волна, все тело ее сотрясла мощная чувственная дрожь. Джорджиана закричала, он заставил ее открыть глаза, чтобы увидеть его торжествующую улыбку, которая через мгновение сменилась выражением экстаза. Он сделал последний толчок бедрами и затих. Мышцы на его руках натянулись точно стальные канаты.