Темная земля - Стюарт Макбрайд

– У меня есть пистолет.

Долгий вздох.

– Послушайте, я понимаю ваши чувства, но они всего лишь слуги сатаны, вы согласны? И их легко заменить. У Рубена целая армия желающих занять их места.

Не наказывай кусачую собаку, наказывай ее хозяина.

– Мне безразлично.

28

«…субботние песни о любви в режиме нон-стоп на последующие полчаса. Так давайте же начнем Валентинов день с того, что немного послушаем группу “Люси тонет” и их мощный прошлогодний хит “Ваш круг”…»

Логан стиснул зубы и вытащил руку из-под одеяла. Стукнул рукой по клавише «отложить»[81]. Снова лег и снова затрясся в ознобе. Лужа пота скопилась в центре его груди; при каждом движении вниз по ребрам сбегали теплые капли.

Ох-х…

Кто-то заменил его сердце, поместив вместо него в грудь злобную крысу, – она рылась в его внутренностях, раздирая когтями легкие. Другая крыса, засевшая в его голове, грызла пожелтевшими зубами мозг.

Не имело значения, насколько дорогим было виски, когда его смешаешь с говном, похмелье будет таким же тяжелым, как после бренда супермаркета «Споран» «МакГудРот».

Он провел рукой по липкому лбу и поморгал, глядя в потолок. Алан Райт, Гевин Джонс, Эдди Ноулс, также известные под кличками: Мордастый, Зубастый и Фанат ABBA.

Ну что ж, а что он собирается с ними сделать?

А что он может сделать?

Ой, то, что он наговорил прошлой ночью по телефону – чистая бравада, а сейчас? В холодном утреннем свете с тяжелейшим похмельем?

У-ух…

Третья крыса прокладывала себе путь когтями в мочевом пузыре.

Время вставать, чтобы помочиться, принять парацетамол и выпить примерно пинту кофе.

Месть подождет.

Пышный букет белых хризантем наполнял горьковатым запахом палату, почти забивая больничную вонь. Цветы стояли в большой пластиковой вазе возле койки Стил.

Сама она, опираясь спиной на подушки, держала в руке чашку чаю и бросала вокруг сердитые взгляды. По крайней мере, они выглядели сердитыми. Трудно утверждать что-то относительно лица, покрытого кровоподтеками и распухшего. Марля, закрывающая нос, казалась заплаткой; глаза в темно-фиолетовой обводке, один глаз по размерам и форме походил на раздавленный апельсин.

– Чего ты так уставился?

На ней была пижамная курточка небесного цвета с резвящимися пингвинами.

Пара открыток на тумбочке – одна из магазина: розовая, с надписью «Моей любимой жене», вторая – самодельная: изрисована красными сердечками и с таким количеством блесток, которое могло бы повергнуть в шок целый батальон фей.

– С праздником святого Валентина. – Логан расстегнул молнию на куртке и поставил на тумбочку бумажный пакет с выпечкой. – Принес тебе пирогов и кое-чего еще.

Как будто это жалкое подношение может компенсировать то, что произошло прошлой ночью.

– В голове такой стук, словно кто-то вычистил из нее все содержимое и поместил туда толстого ребенка с ходулей «пого»[82].

– Первый положительный момент – ты говоришь намного лучше. – Он достал из пакета шотландскую булочку. – А где Сьюзан?

– Дай-ка мне тоже. – Она выхватила булочку из его руки и отщипнула кусочек. Поморщилась. Пожевала. – Они уже взяли этих подонков?

– Пока нет. Ты себя чувствуешь лучше?

– Я лежу на больничной койке в пижаме, украшенной пингвинами, страдаю от похмелья, а тут ты приносишь кучу песка на подошвах. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?

Открылась дверь, и в палату, шаркая, вошла Сьюзан, неся две пластиковые чашки на картонном подносе. Она была в твидовых брюках и клетчатой рубашке; невысокая и полненькая.

– Логан!

Поставив подносик рядом с хризантемами, крепко обняла его обеими руками. Ему сразу стало тепло, он почувствовал запах дома.

Сьюзан подняла на него нахмуренный взгляд. Затем погладила пластырь на его шее.

– Болит?

Морщинки вокруг глаз стали глубже.

– Немного покалывает, а так все нормально. – Логан пожал плечами.

– Немного покалывает? – Стил издала громкий фыркающий звук, затем отщипнула еще кусочек от булочки и заговорила с полным ртом: – Я могла бы умереть. Но вы ведь не слышите моих стенаний по этому поводу, верно?

– Да. На протяжении всего утра. – Теплая рука Сьюзан прижалась к щеке Логана. – У тебя такой усталый вид.

– Он выглядит, как подражатель наркодилера. Носит черт-те какую куртку, толстовку… Ну сколько тебе лет?

– Не будь такой грубой. – Сьюзан нагнулась и поцеловала Стил в лоб. – Я поговорила с врачами – ты сможешь пойти домой, после того как тебя посмотрит консультант. Разве это не замечательно?

– Чем скорей, тем лучше. У меня аллергия на пингвинов.

– А мне кажется, что в пижамке ты выглядишь очень даже мило. – Сьюзан погладила Стил по густым волосам. – Ты хочешь чего-нибудь еще?

– Мое фальшивое курево выводит жидкость. И мне хочется «Кровавой Мери». И немного чипсов.

– Чипсов. А как насчет диеты?

– Плевать на диету.

– Никаких чипсов. И тем более водки. – Сьюзан повернулась к Логану. – А ты хочешь чего-нибудь?

– Спасибо, но я не могу оставаться с вами. Мне надо в Абердин. Возьму кое-что из вещей Саманты…

Его рука оказалась в теплой руке Сьюзан.

– Останься, я приготовлю кофе. Я знаю, Роберта рада тому, что ты здесь, даже если она слишком сварлива и груба, чтобы открыто сказать это.

– Хой! Да я не груба и не сварлива. Я на пороге смерти.

– Продолжай внушать себе это. – Еще один поцелуй, затем Сьюзан взяла пальто и направилась к двери. – Скоро вернусь.

Как только дверь закрылась, хмурое выражение с лица Стил исчезло..

– Пф-ф…

– Болит?

– Мои ребра похожи на карту России, выполненную в стиле пейсли[83].

Он снова заглянул в бумажный пакет и вытащил пирог. Протянул ей.

– Мне очень жаль.

Она отмахнулась от него: