Избранное - Иван Буковчан

в белом офицерском полушубке оберштурмфюрер Риттер.

За ним — солдат-переводчик.

И гардист Амброз.

Зузка возвращается налегке, с пустым мешком.

Вот еще осталось сбежать вниз по крутому склону, чтобы сократить путь, а там и дом лесника.

В эту минуту она увидела их: белые халаты, автоматы в руках. Они окружают усадьбу.

Девушка словно примерзла к снегу.

Но уже в следующий миг опомнилась и бросилась назад, туда, под Ветерну полонину, в панике натыкаясь на низко висящие ветви деревьев, согнувшиеся под тяжестью снега.

Она исчезает в тучах взвихренной, сверкающей снежной пыли.

68 КАРТИНА

В усадьбе лесника

Комната полна людей — здесь раненые солдаты и партизаны, жена лесника и трое ее детей, дедушка и мать Матуша, которая держит на руках внука, завернутого в одеяло.

А в дверь вваливаются немцы.

— Добрый день, соседи, — здоровается Амброз. — Или вы меня не признаете?

Никто не отвечает. Только дед не сдержался:

— Я тебе потом скажу… после войны.

В комнату вталкивают лесника и двух раненых партизан.

А потом — Матуша с женой.

— Они прятались в сене, — докладывает эсэсовец оберштурмфюреру.

Риттер узнает с первого взгляда: это тот солдат, который взял его в плен голыми руками, с нестреляющим автоматом. Там все и началось: позор, плен, понижение в должности — все по вине этого солдата.

Матуш не верит своим глазам: ведь он же видел, как этого немца увезли на машине.

Риттер что-то говорит переводчику.

— Командант гаварить, что он тебя узнавать, — сообщает переводчик. — Он жалеть, что еще не имел возможности тебе благадарить.

Один только Матуш понимает, что означают эти слова…

Теперь переводчик обращается на своем судето-чешском языке ко всем:

— Вы не иметь страх. Командант не стршилять раненый противники. Гражданские лица не будут наказан, если объяснить свой присутствие на этом месте.

— Деревню вы нашу спалили! — воскликнул дед. — Поэтому мы здесь!

Переводчик переводит, Риттер пожимает плечами.

— Скажи им, что мы сожжем каждую партизанскую деревню. И накажем каждого врага.

Достав носовой платок, он приложил его к носу.

— Фу, какая вонь. Скажи им, что от них требуется, — говорит он и, брезгливо морщась, выходит из комнаты.

Ребенок заплакал, Анка испуганно успокаивает его.

— Это он, — шепнула Матушу мать, — тот, что спалил деревню…

— И ранил твою жену, — прошептал дед.

Матуш побледнел.

— Боже мой…

— Командант нуждается в доказательстве сотрудничества, — заканчивает переводчик. — Нуждается в человек, что знать дорогу к партизанам. Кто знать?

69 КАРТИНА

Около лесной кормушки

У Зузки едва не разрываются легкие от быстрого бега… но вот она уже тут… у кормушки.

Она делает все так же, как и перед этим: отступает с дороги, заглаживает следы и идет вверх по руслу потока.

Но в этот раз она делает все гораздо быстрее, и вот она уже идет в ледяной воде. На лице ее отражается отчаяние.

70 КАРТИНА

В усадьбе лесника

В комнате тихо, как в могиле.

— Итак, последний раз, — предлагает переводчик. — Кто вызывается?

— Сгорит ваш дом, Моцик, — шепчет леснику Амброз. — Покажите им дорогу — и они оставят вас в покое.

— У тебя совесть сгорела.

Гардист пожимает плечами.

— Я даю вам хороший совет.

Входит Риттер.

— Никто, герр оберштурмфюрер, — докладывает переводчик.

Риттер не кажется удивленным.

— Что ж, ладно, — говорит он равнодушно. — Тогда я выберу сам.

— Командант определит сам, — сообщил переводчик.

Риттер скользит взглядом по лицам, неторопливо наслаждаясь своей игрой.

— Dieser Mann[14], — показывает он пальцем.

— Ты, — говорит переводчик.

Все взгляды обращаются к Матушу.

Он отрицательно качает головой.

— Нет.

— Командант приказать… ты!

Матуш твердо повторяет:

— Нет.

Переводчик с угрожающим видом выступает вперед.

— Ты отказаться…

Анка загораживает собой мужа.

— Он не может! Он больной!

— И он не знает дороги! — воскликнула мать Матуша.

Пришла минута Амброза.

— Ну, зачем же обманывать, соседка, — говорит он с укоризной. — Каждый из вас хорошо знает дорогу.

Он поворачивается к переводчику.

— Но этот знает ее лучше всех. Среди партизан его отец.

— Побойся бога, Амброз! — ужаснулась мать Матуша.

— Ruhe![15] — кричит переводчик. — Не гаварить! Ruhe!

— Was sagt unser Freund?[16] — спрашивает Риттер с иронией в адрес Амброза.

Переводчик по-немецки повторяет сообщение гардиста: этот человек очень хорошо знает дорогу, его отец у партизан.

Эта краткая информация радует оберштурмфюрера.

— Я вижу, что я выбрал именно того, кого надо.

Матуш не понимает. Он лишь чувствует, о чем речь.

Он смотрит на Риттера, на лбу его набухла жила.

— Скажите ему, что я не пойду. Не родился еще тот немец, который заставил бы меня сделать такое.

Переводчик кратко переводит.

— Он утверждает, что не пойдет. И что никто не заставит его это делать.

Риттер внимательно смотрит на Матуша.

Очень долгим, сосредоточенным взглядом.

— Скажите ему, что он ошибается, — говорит он сухо.

71 КАРТИНА

Под Ветерной полониной

Зузка, сокращая путь, бредет по пояс в снегу, напрямик по склону.

Стоящие на посту партизаны уже видят ее. Один из них бежит ей навстречу.

— Что случилось?

Девушка падает в снег, не в силах вымолвить ни слова.

— Немцы?

Зузка кивает.

— Где? В долине?

— У лесника, — с трудом произносит она.

Партизан обернулся и пронзительно свистнул.

72 КАРТИНА

В усадьбе лесника, на дворе

Гумно за домом уже в огне.

У стены конюшни — Матуш, раненые солдаты и партизаны; те, что не могут стоять, сидят на снегу.

А напротив, у дома, стоят его мать, жена с ребенком, дед и лесник с женой и тремя детьми.

В середине двора, между двумя группами, — солдаты с автоматами наготове.

Переводчик громким голосом обращается ко всем.

— Командант дает трши минута. Вы мужете гаварить с тем человеком, — показывает он на Матуша, — что он это должен делать. Когда это не помужет, через трши минута будет казнь. Прежде гражданские лица, потом солдаты.

На заснеженном дворе тишина.

Риттер взглянул на часы, закурил сигарету.

И вдруг крики: громкие, приглушенные, отчаянные.

— Иди! Ради бога! Покорись! Мы подохнем из-за тебя. Все!

— И женщины, и дети!

— Я не хочу умирать, браток!

Матуш слушает сгорбившись, словно окаменев от горя.

— Зря пойдешь! —