Когда восходит тень - Кейти Роуз Пул

Она ждала, сжимая рукой перила, пока костяшки не побелели.

– Мой Дар исчез, – сказал он.

От удивления у нее открылся рот. От ужаса.

– О, Джуд.

– Я не говорил тебе, потому что не хотел это признавать, – продолжил он и положил руки на перила рядом с ней. – Я думал, что как-то смогу его вернуть, потому что Божий огонь как будто не влиял на меня так, как на других.

– И? – ее голос был полон надежды.

– Антон думает, что это возможно – сказал Джуд. – Леди Беллроуз… от нее сложно получить прямой ответ, но она считает, что Дар не пропал. Что во мне есть… какая-то слабость.

– Если есть способ вернуть твой Дар, то ты его вернешь, – сказала Пенроуз с горящими глазами. – Я знаю тебя. Нет веры сильнее твоей. Вспомни свой Год размышлений. Вспомни, каково это освободить себя от уз этого мира. Освободиться от сомнений в себе.

Джуд кивнул, медленно выдыхая. Именно это он и говорил себе неделями. Нет, годами. Потому что, несмотря на мнение Пенроуз, он так и не смог освободиться от сомнений. Ни во время Года размышлений. Ни когда стал Хранителем. Ни даже тогда, когда нашел Антона.

Но сомнения… с ними он мог жить. Сомнения были старыми друзьями. Удобными. Но справиться нужно было кое с чем более опасным, тем, что бушевало в его груди, когда он смотрел на Антона. Тем, что заставляло его сомневаться не в себе, а во всем, что он знал. Ордене. Пророках. Тем, от чего, как ему уже начало казаться, он никогда не избавится.

А может, он этого и не хотел.

Самой сложной была первая пара ночей. Хассан точно не знал, куда ему идти после ухода из Библиотеки. В итоге он вернулся в район, где они с Кхепри прятались до встречи с Крылом Скарабея, и провел следующие несколько ночей в разных заброшенных домах. Ему приходилось часто перемещаться, потому что принц знал: стража Летии все время патрулирует улицы. Возможно, они ищут именно Хассана.

Без Крыла Скарабея и без собственных солдат, которые теперь подчинялись повстанцам, Хассану нужно было хорошо продумать следующий шаг.

Вот почему через шесть ночей после того, как он покинул Библиотеку, Хассан подошел к воротам дворца и объявил свое имя страже.

– Меня зовут Хассан Сеиф, – представился он двум мужчинам, бездельничающим у ворот.

Он вспомнил, что Летия сказала ему в тронном зале в тот день, когда он впервые узнал о ее предательстве, – что она не хочет проливать его кровь. Он поверил, что это так – в конце концов, она много раз могла избавиться от него в Паллас Атосе.

И все-таки она оставила его погибать в маяке.

Страж засмеялся.

– Отличная попытка. Но принц…

– Мертв? – спросил Хассан. – Умер в том пожаре в маяке? Они так говорят?

Стражники переглянулись.

– Меня зовут Хассан Сеиф, – повторил он. – И у меня есть послание для королевы Летии.

* * *

Солдаты притащили его в тронный зал. Хассан все еще помнил, как его привели сюда пленником в последний раз. Шок от предательства, когда он увидел Летию на троне. Сейчас гнев тоже вспыхнул: она явно чувствовала себя здесь как дома. Летия восседала в темно-зеленом с черным кафтане с изумрудами, а ее темные, с сединой волосы были убраны в изысканные косы.

– Племянник, – поприветствовала она его. – Я удивлена, что ты решил нанести мне визит. Я-то думала, ты прячешься вместе со своими маленькими друзьями – теми, что попытались испортить мою коронацию.

– Они мне не друзья, – ответил Хассан.

Летия вскинула бровь. Хассан так хорошо знал это выражение лица, и внезапно часть его так заскучала по ней. Это чувство было словно удар в живот.

– Но ты же с ними работаешь, разве нет? – спросила она.

– Работал, – ответил принц. – Оказалось, что у нас не так много общего, как я думал.

– Так что ты тут делаешь?

– Я знаю, что они твоя головная боль, – сказал Хассан. – Они напоминают всем в этом городе, насколько законно твое право на трон. Показывают людям, что можно сражаться.

– И?

– И я могу помочь тебе их обезвредить.

Это действительно удивило Летию, но она быстро взяла себя в руки.

– И почему я должна в это верить? В конце концов, ты же известен как обманщик, – эти слова сопровождались ухмылкой.

– Потому что их лидер меня ненавидит, – ответил Хассан. – А я не восторге от него.

– Ты и меня ненавидишь.

Хассан сглотнул. Он не хотел показывать, насколько это неправда. Часть его ненавидела ее. А другая часть любила, даже после всего, что она сделала.

– Ну, я подумаю над твоим предложением, – сказала Летия. – Очевидно, я не могу позволить тебе уйти.

– Очевидно, – ответил Хассан и увидел, что снова удивил ее. – Нельзя позволять кронпринцу Херата бродить по округе, когда все думают, что он погиб в маяке.

– Если от этого тебе станет легче, я и правда думала, что ты погиб в маяке.

– Тогда считай меня восставшим из мертвых.

Летия повернулась к ближайшему солдату.

– Отведите его наверх.

Солдаты повели Хассана по знакомой лестнице и коридору.

В его покои. На мгновение он задумался, проявление ли это доброты со стороны Летии – ведь она позволила ему вернуться в безопасное для него место. Но он знал, что она лишь старается сделать ему еще больнее: теперь он пленник в собственном дворце и в собственных покоях.

Слуги принесли ему ужин и даже десерт. Некоторых из них Хассан узнал. И они его узнали и обращались с ним хорошо.

Но он все равно оставался пленником.

С наступлением ночи Хассан переоделся в мягкие шелка, в которых когда-то спал, и лег на кровать. Грудь давило. Комната оставалась такой же, какой он ее оставил, словно ему было четырнадцать и он только что вернулся из путешествия по реке с родителями. Он уткнулся лицом в подушку, его плечи сотрясались от рыданий.

Через пару минут ему удалось успокоиться. Он перевернулся на спину и, дрожа, смотрел на потолок. В комнате было невыносимо холодно без Кхепри, слишком тихо без ее смеха и успокаивающего голоса. Всего неделю назад он вслух читал ей стихи и объяснял некоторые непонятные аллюзии, а она играла с завязкой его рубашки, положив голову ему на колени.

А потом она предала его. Сказала уходить, словно потеряла всякую веру в него. Неужели все между ними кончено? Он не хотел в это верить, но она сделала свой выбор. И теперь пора ему сделать свой.

* * *

На следующее утро его вызвали, но не Летия.

Иерофан выглядел именно так, как Хассан помнил его по маяку – в белоснежных одеяниях и со скрытым под блестящей золотой маской лицом.