Анализ крови - Джонатан Келлерман

Уронив голову лицом на стол, Нона принялась всхлипывать.

Я растер ей шею, стараясь утешить словами. Даже в таком состоянии она откликнулась на прикосновение мужчины рефлекторно, подняв лицо и одарив меня пьяной призывной улыбкой и подавшись вперед, демонстрируя соски.

Я покачал головой, и Нона пристыженно отвернулась.

Я проникся к ней таким состраданием, что мне стало физически больно. Как психотерапевту мне нужно было сказать ей определенные вещи. Однако сейчас на это не было времени. Мальчишке в соседней комнате нужна помощь. Я был готов забрать его отсюда помимо воли Ноны, но предпочитал по возможности избежать нового насильственного похищения. Ради них обоих.

– Не ты ведь забрала Вуди из клиники, правильно? Ты ведь очень его любишь и не стала бы подвергать такой опасности.

– Вы правы, – с влажными глазами подтвердила Нона. – Это сделали они. Чтобы не позволить мне стать его мамой. Столько лет я позволяла им обращаться со мной как с отбросами. Держалась в стороне, не мешая им воспитывать мальчика. Ничего не говорила ему из страха, что это его напугает. Малышу очень трудно разобраться в таких вещах. И все это время изнутри его подтачивала смертельная болезнь!

Одну щуплую руку она прижала к сердцу, а второй взяла чашку и залпом осушила ее.

– Но когда он заболел, у меня внутри что-то перевернулось. Словно меня подцепили на крючок и потянули за леску. Я должна была вернуть то, что принадлежало мне по праву. Я долго пережевывала это, сидя вместе с Вуди в пластмассовой комнате, глядя на то, как он спит. Мой ребенок. Наконец я решилась. Как-то вечером усадила их в номере в мотеле и сказала, что ложь тянулась слишком долго. И пробил мой час. Я сама должна заботиться о своем ребенке.

Они… он смеялся надо мной. Осадил меня, обозвал дерьмом, сказал, что я ни на что не годна. Долбаный сосуд. Сказал мне убираться ко всем чертям, и так будет всем лучше. Но на этот раз я стояла на своем. Боль у меня внутри была слишком сильной. Я выложила им всё, сказала, что они мерзкие, развратные. Грешники. Сказала, что рак… что болезнь – это божья кара за их прегрешения. И это они ни на что не годны. Я расскажу об этом всем. Врачам, медсестрам. И когда выяснится правда, их вышвырнут вон, а ребенка отдадут его законной маме.

Ее рука, сжимающая чашку, судорожно задрожала. Подойдя к Ноне сзади, я взял ее руку в свою.

– Я имела полное право! – воскликнула она, резко оборачиваясь в поисках подтверждения.

Я молча кивнул, и Нона обмякла, прижимаясь к моей груди.

Во время визита Барона и Далилы в больницу Эмма Своуп пожаловалась на то, что лечение разобщает семью. Сектанты расценили это как беспокойство по поводу физической изоляции, обусловленной модулем ламинарных воздушных потоков. Однако Эмма высказывала вслух тревогу относительно гораздо более серьезного разрыва, угрожающего рассечь семью так же необратимо, как нож гильотины.

Возможно, уже тогда она поняла, что рана слишком глубокая и заживить ее нельзя. И все же они с мужем попытались наложить швы. Чтобы не допустить утечки отвратительного секрета, они забрали ребенка и подались в бега…

– Они тайком выкрали ребенка у меня за спиной! – сказала Нона, стиснув мне руку, вонзая в нее зеленые ногти. В ней снова вскипала ярость. Тонкая пленка пота выступила над полной, сочной верхней губой. – Как самые настоящие воры, твою мать. Она вырядилась врачом-рентгенологом. Натянула маску и халат, прихваченные из корзины с грязным бельем. Они спустили Вуди в подвал на служебном лифте и вышли через запасный выход. Воры! Вернувшись в мотель, я застала там всех троих. Мой ребенок лежал на кровати, такой маленький и беспомощный. А они собирали вещи и шутили насчет того, как легко им удалось все провернуть. Как никто не узнал ее под маской, потому что никто ни разу не взглянул ей в глаза. Во всем виновата клиника. Он распространялся по поводу смога и прочего дерьма. Пытаясь оправдать то, что они сейчас сделали.

Нона предоставила мне шанс. Настало время повторить свою попытку. Убедить ее по доброй воле уйти отсюда, забрав ребенка.

Однако прежде чем я успел что-либо сказать, дверь распахнулась.

В дверях стоял Дуг Кармайкл, похожий на коммандос из кинобоевика. Его вытянутая вперед рука сжимала двустволку. Другая размахивала здоровенным топором так, словно она была из бальзы. Его черная футболка в сетку не скрывала гипертрофированную мускулатуру. Толстые ноги, испещренные жилками вен и покрытые ковром светлых вьющихся волос, были облачены в обтягивающие белые шорты. Коленные чашечки были выбиты – обычный удел тех, кто увлекается серфингом. Большие грубые ступни были в резиновых пляжных шлепанцах. Светло-рыжая борода аккуратно подстрижена, густо покрытые лаком волосы аккуратно уложены феном.

По сравнению с нашей предыдущей встречей изменились только глаза. В тот день в Венеции они имели цвет безоблачного неба. Сейчас же я заглянул в две черные бездонные дыры: расширенные зрачки окружали тонкие кольца льда. Безумный взор прошелся по прицепу, перейдя от бутылки виски к подвыпившей девушке, затем ко мне.

– Я убью тебя прямо сейчас за то, что ты напоил ее этой отравой!

– Я тут ни при чем. Она пила виски сама.

– Заткнись!

Нона попыталась сесть прямо, но опасно качнулась.

Кармайкл направил двустволку на меня.

– Сядь на пол! К стене, положив руки под себя. Вот так хорошо. А теперь сиди смирно, иначе я сделаю тебе больно. – Повернувшись к Ноне: – Подойди ко мне, сестренка.

Девушка подошла к нему и прислонилась к его туше. Одна могучая рука нежно обняла ее за плечо. Та, что с топором.

– Малышка, он обращался с тобой плохо?

– Нет, все в порядке. Только говорил. Хочет забрать Вуди в клинику.

– А то как же, – презрительно оскалился Кармайкл. – Это у них общая установка. Накачать его отравой и грести лопатой деньги.

Нона подняла на него взгляд.

– Не знаю, Дуг, жар не проходит.

– Ты давала ему витамин С?

– Да, как ты сказал.

– А яблоко?

– Не стал есть. Очень хотел спать.

– Попробуй еще раз. Если Вуди не любит яблоки, здесь есть груши и сливы. И апельсины. – Он кивнул на стоящие на полу сумки. – Всё суперсвежее. Чистая органика, только упакованы. Дай ему фрукты и жидкость, и витамин С, и жар спадет.

– Мальчик в опасности, – вмешался я. – Одними витаминами тут не обойтись.

– Я сказал: заткнись! Ты хочешь, чтобы я прикончил тебя прямо здесь?

– По-моему, он хочет нам добра, – робко заметила девушка.

Кармайкл улыбнулся ей, с искренней теплотой и лишь тенью снисходительности:

– Сестренка, ступай к малышу. Проследи за тем, чтобы он поел.