Факультет форменных мерзавцев - Ника Ёрш

– Уютно, – ответила я.

– Душ там, – котик указал влево, на деревянную дверь. – Я пока диван застелю. Если справишься быстро, то успеем еще про Ингрид Шоустер поговорить.

Я открыла было рот, чтобы немедленно задать вопросы, но Акель, не церемонясь, подтолкнул меня к ванной комнате. Фыркнув, забрала предложенное, и пошла в указанном направлении. Мылась быстро, думая только о том, чтобы Тардилар не уснул раньше времени и рассказал, что же ему удалось узнать о моей соотечественнице.

Рубашка котика стала мне идеальной ночнушкой, прикрыв все стратегически важные места. Я даже подумала купить себе что-то подобное – настолько удобно себя в ней ощутила. Сам же Акель, едва дождавшись моего выхода, тоже пошел в душ. Мне было предложено “уснуть с миром и перенести разговоры на завтра”. В его словах, безусловно, было рациональное зерно, вот только выполнить просьбу не получилось. При всей усталости, любопытство не давало провалиться в небытие. Поэтому, покрутившись на застеленном диване, я радостно приподнялась, стоило котику показаться в комнате.

– С легким паром, – сказала в темноту, угадывая его местонахождение по очертаниям.

Тардилар тихо ответил что-то неприличное. Прислушиваться подробнее не стала.

– Думал ты спишь уже, – пожаловался он вслух. – Нам вставать через…

– Знаю, – усевшись в кровати, закуталась в одеяло по самые уши и попросила: – Ты мне расскажи в общих чертах, что узнал и баиньки.

Показалось он снова выругался.

Пара секунд, и котик приземлился рядом. Сел, недовольно зыркнул своими глазищами, повздыхал печально, глянул демонстративно на часы, зажатые в руке… Но помилования не дождался.

– Так что там? – подбодрила его я.

– Ты невыносимая женщина, – пробубнил Акель, укладываясь на краю кровати и закидывая руки за голову.

К слову, на нем было лишь полотенце, закрывающее… э-э-м… назовем все это бедрами. И мне бы подумать, что сон – лучшая перспектива в этой ситуации, нежели бодрствование бок-о-бок, но… Та рыжая не давала покоя.

– Она меня отравить хотела? – чуть подавшись вперед, спросила у Акеля.

Он обернулся и удивленно вскинул бровь:

– С чего ты взяла? Что за страшные мысли? В зелье было лекарство.

Мое лицо разочарованно вытянулось.

Акель совершенно неприлично заржал:

– Кто бы еще так расстроился от того, что его не хотят травить, – проговорил он, качая головой.

– Просто она странно себя вела, – пожаловалась я, укладываясь на своей половине кровати. – Но, возможно, я и правда слишком себя накрутила.

– Не слишком, – Тардилар повернулся на бок, лицом ко мне. Подпер голову рукой и продолжил: – В зелье было не только лекарство. Но эту информацию было решено от тебя скрыть. Для твоего спокойствия.

– Кем решено?

– Молитами. Орвиком и Бруном. Они убеждены, что не нужно посвящать тебя в детали плана.

– А есть план? – я придвинулась ближе, азартно сверкнув глазами.

Акель снова заулыбался.

– Ты даже не спрашиваешь, почему я все равно рассказываю тебе все. Ладно, сам скажу. Потому что ты неуемная ведьма. Лезешь, куда не просят и, по незнанию, можешь натворить много бед. Не надо обижаться на правду. Ты сама хотела этого разговора и не дала мне уснуть.

Я поджала губы, подумала пару секунд и отринула обиды в сторону.

– Так что там с планом? И с зельем… – напомнила котику. – И почему оба Молита в курсе этих дел с Шоустер?

– Тебе бы в дознаватели, – хмыкнул Акель. – В зелье лекарство для твоего горла, а еще очень хорошо скрытый любовный эликсир, четко направленный на некоего объекта. На кого именно понять нельзя, пока эликсир не начнет действовать.

– Она меня что, влюбить в кого-то решила? – выдала я, озадаченно моргая.

– Не тебя, а в тебя. То есть, стоит тебе заговорить с объектом, как его должны обуять самые сильные чувства. Концентрат у эликсира такой, что страсть должна быть просто неземной.

– О, – только и выдавила из себя я.

– И мы считаем, что объектом должен стать директор Молит.

Пришлось снова сесть, лежа не думалось. Хотя нет, сидя тоже ничего умного в голову не шло.

– Зачем такие сложности? – наконец спросила я.

– Чтобы он накинулся на тебя при всех, – объяснил Акель. – Он медведь, Аурика, и в минуты страсти плохо себя контролирует. В лучшем случае ты отделалась бы шрамами. В худшем… Он лишил бы тебя невинности прямо там, на глазах у кучи свидетелей. В зверской форме.

Спать расхотелось окончательно.

– А можно снова окно открыть? – севшим голосом попросила я. – Что-то душно стало.

Акель тоже сел.

– Слушай, все будет хорошо. И в ситуации мы непременно разберемся. Веришь мне?

– Да, – без всяких сомнений ответила я. – Но это не мешает мне бояться.

Тардилар взял меня за руку, чуть сжал холодные пальцы.

– Правильный подход, – заметил он. – Но только не переусердствуй. Мы проведем следственный эксперимент, максимально оставляя тебя в стороне. Как только поймем, кто является объектом, сразу возьмемся за Ингрид. Кто-то помог ей поступить задним числом в закрытый колледж…

Я устало прикрыла глаза, потерла свободной рукой лоб.

– Это все слишком сложно для простой учительницы.

Миг, и меня прижали к могучей груди. Акель отпустил мою руку и теперь обнимал плечи, гладил спину. По-дружески, конечно…

– Простую учительницу уже втянул во все это кто-то другой, – шепнул он мне в макушку. – Кто-то, обладающий властью и желающий наказать своенравную девочку. А потом пожалеть. Когда злой плохой медведь ею попользуется, свихнувшись на глазах у сотен студентов.

Я распахнула глаза, но не спешила отстраняться от Акеля. Меня медленно накрывало осознанием, и липкий холодный страх проникал под кожу, заставляя цепляться за котика, как за плот для утопающего.

– Дуглас Пак, – сорвалось с губ. – Это он? Он… Не может быть. Не настолько же он сумасшедший?

– Проверим, – Акель чуть отодвинулся от меня и посмотрел в глаза: – Все это действительно лишь предположения, не подтвержденные фактами. Пока что. Но, после Ночи Огней, нам будет чем руководствоваться. Аурика… Пора спать, знаешь?

– Да.

Меньше всего мне хотелось спать. И отворачиваться от Тардилара тоже не хотелось. Близость котика казалась не просто желанной, а необходимой. А жизнь, как выяснилось. не скупилась на сюрпризы, заставляя по-новому чувствовать вкус каждого нового дня. И каждой ночи.

– Поцелуй меня, – попросила я, двумя словами разбивая огромную стену, выстроенную между мной и остальным миром. Подумалось, что вот сейчас Акель начнет снова шутить насчет моей непредсказуемости и ведьмовской натуры…