Гамбит - Михал Холева

– Понимаю, – кивнула Ниеми. – В таком случае полагаю, что на территории «Дюнкерка» останетесь вы, госпожа лейтенант, а еще Каррера, Исакссон и Бьюллер. Офицер не обязан находиться в зоне операции, зато пригодится здесь; Каррера ночью дважды терял сознание, Бьюллер едва ходит, а Исакссон должна сидеть за рацией и держать контакт с паромами.

Ее слова вызвали моментальную реакцию у солдат.

– Да суканахренбляшибануться! – На губах у Нива ругань слилась в одно слово. Пулеметчик, по сути, бормотал самому себе, но Марчин стоял рядом. – Почему они?

– Вот и все мое счастье, – скривился Щенок.

– Эй, я не буду тут сидеть, – фыркнула Исакссон. Шведка просительно взглянула на Картрайт. – Я хочу лететь.

– Именно, она хочет лететь! – О’Баннон радостно оскалился. – Беру ее место.

Бледная как стена Киса воткнула взгляд в воду. Губы девушки чуть подрагивали, но она не произнесла ни слова.

Торн проверил автомат, а неподвижный Вайсс ожидающе смотрел на Картрайт.

– Тихо. – Голос лейтенанта, хотя и не громкий, сразу же прекратил споры. – Здесь остаются Трашич, Каррера, Ниеми и Бьюллер.

Некоторое время все молчали. Наверняка все завидовали тем, кто должен был остаться, – никто не хотел лезть в дело: перед самой эвакуацией это было все равно что бросать вызов судьбе. С другой стороны, выбор Картрайт был очевидным. Бьюллер, которая с трудом ходит, и Каррера, в состоянии даже худшем, чем Киса, совершенно не подходили для операции. Моральный дух Малого был низок даже в среднем по «Дюнкерку», а Ниеми была заместителем лейтенанта. Возможно, было разумней остаться офицеру, но Вежбовскому как-то не казалось возможным, чтобы Картрайт решила остаться на эвакопункте.

– Госпожа лейтенант. – Спокойный голос Ниеми прервал тишину. – Полагаю, я должна лететь. Вместо меня на базе может остаться капрал О’Баннон, тут не будет нужды в старшем сержанте.

– Как и там, сержант, а потому я не вижу причины…

– Прошу вас, – тихонько оборвала ее финка.

Картрайт замолчала. Некоторое время обе женщины мерились взглядами. Наконец офицер кивнула.

– О’Баннон, ты остаешься, – сказала только. – Остальные – старт через десять минут. Возьмите столько зарядов, сколько сумеете. Исакссон, ко мне.

Ей ответил нервный хор «так точно», пара кивков и мрачное ворчание Нива.

* * *

– Марчин… – Вежбовский заметил техника, только когда тот его позвал. Малой, несмотря на внешнюю неуклюжесть, иной раз мог перемещаться абсолютно бесшумно.

– Ты пришел хвастаться тем, что остаешься? – Он успел выпалить вопрос раньше, чем понял, что Малой – не тот адресат для саркастических замечаний.

– Нет, зачем бы! Жаль, что вам не позволили отдохнуть. – Ириам Трашич отступил на шаг, вскидывая обе руки. – Но там раненые. Так нужно.

– Знаешь… – Вежбовский хотел это прокомментировать, но потом до него дошло, что Трашич, похоже, действительно так полагает. Этот человек был просто слишком порядочным для армии. Потому Марчин только похлопал Малого по плечу. – Ты совершенно прав.

Малой воткнул взгляд в воду, доходившую им до щиколоток. Некоторое время он сосредотачивался, нервно подергивая ремни разгрузки.

– Я потерял твой амулет, – признался он наконец. – Я… взял его из лагеря на битву, потому что страшно боялся и… Не знаю, что случилось, а потом проверил, а его нет. Я забрал его у «Суслика», чтобы защитить себя, – и потерял.

Говоря это, он ни разу не поднимал взгляд. Вежбовский быстро осмотрелся, но Кисы нигде не было видно. Похоже было, что ему самому придется справляться с ситуацией. Проблемой было и то, что он не до конца понимал, что нужно технику.

– Ничего же не случилось? – попытался он.

– Я все испортил. Из-за этого нам пришлось уничтожить «Суслик». – Малой, похоже, был в отчаянье. – Потому что я испугался.

– Потому что… Ах, вот в чем дело! – Все вдруг сделалось куда понятней. – Знаешь, я не думаю, что в этом была твоя вина. Не знаю, был ли способ помочь «Суслику».

– Как это? – Малой глянул на него с непониманием.

– Некоторые вещи просто случаются. – Он чуть пожал плечами. – На другие мы имеем влияние. И знаешь что?

– Да?

– Тебе, думаю, нужна новая карта. – Он потянулся к шлему и отцепил приклеенный к нему туз пик. – С этим я пробился через Перешеек, а потом – сквозь битву, где был на первой линии. Полагаю, он прекрасно тебе подойдет.

– А ты? – Ириам Трашич неуверенно потянулся за картой большой, словно буханка, ладонью.

– У меня остались все остальные. – Марчин притронулся к карману куртки. – И если они не принесут мне счастья, то мне уже ничто не поможет.

* * *

Двигатели прямоточников уже работали, когда солдаты вернулись после охоты за снаряжением. «Дюнкерк» в этом смысле пребывал в ужасном положении, оттого и трофеи были минимальны. Несколько гранат, запасной аккумулятор к визорным системам и всего лишь четыре магазина – вот и все, что удалось раздобыть Марчину. Это не меняло того факта, что сейчас группа Картрайт имела при себе больше брони и амуниции, чем весь остальной гарнизон эвакопункта, – но и самый большой шанс на контакт с врагом.

Вода кипела, когда солдаты поднимались на борт «мангустов», бредя по разбегающимся кольцам морщин от дыхания двигателей. Знакомый высокий свист турбин заглушал все остальные звуки, ставя завесу между солдатами, которые улетали, и теми, кто оставался. Марчин поправил рюкзак и окинул взглядом сидящего рядом Соколиного Глаза, который зашел на борт «Бетты» вторым, после Торна. Низкий испанец успокаивающе улыбнулся и что-то сказал, но визг прямоточников заглушил его слова. Вежбовский машинально кивнул и поднял вверх большой палец. В конце концов, что бы такого мог говорить капрал в такой момент?

Чуть дальше Ниеми помогала Кисе забраться в простреленный «Кошак». Вежбовский скривился – не нужно было ее брать. Там были медики, а девушка лишь чуть в лучшем состоянии, чем Каррера. Даже с расстояния в добрых тридцать шагов он замечал, насколько бледна медик и что она едва может подняться на борт прямоточника.

Только когда Исакссон похлопала его по плечу, он понял, что остановился.

– Не задерживай очереди, пропусти других детишек, – крикнула она ему весело почти на ухо. Он не мог перестать удивляться, каким образом шведке удается сохранять настолько прекрасное настроение. Она была противоположностью Торна, который принимал удары судьбы с пожатием плеч, и была другой, чем Вайсс, который просто был постоянно ко всему готов. Исакссон была возбуждена. Опасность, казалось, дает ей энергию. Порой Марчин задумывался, не принимает ли она каких крепких порошочков.

– Я оставлю тебе место около… – Он оглянулся и замолчал на полуслове. В десятке метров дальше стояло десять, пятнадцать, двадцать человек. Подготовку к эвакуации прервали, капитан Штем вышел из командного пункта, а несколько человек даже выглядывали из госпиталя. Никто не двигался, просто стояли, глядя, как последний отряд «Дюнкерка» отправляется выполнять последнее задание на Болоте. Даже туман вместо того, чтобы кружить и плыть в своем привычном гипнотическом танце, казалось, застыл, будто голографическая проекция.