Школа хороших матерей - Джессамин Чан

— Не голубая, — говорит она. — Наполовину голубая.

Они уже три дня изучают расовые различия, а это часть уроков подпрограммы по предотвращению расизма и сексизма. Они использовали книги с картинками, чтобы облегчить разговор о цвете кожи, они рассказывали своим куклам о различиях между «снаружи» и «внутри», о том, что внутри все одинаковы, а внешние различия должны стать предметом гордости. Но их цель не гармония. Проходит несколько дней, и куклы оказываются запрограммированными на ненависть.

— Страдания, — говорят инструкторы, — самый эффективный инструмент обучения.

Куклы по очереди играют роль, обижают друг друга. Их программируют на понимание и употребление пренебрежительного языка. Белых кукол программируют на ненависть к цветным куклам. Кукол-мальчиков программируют ненавидеть девочек. Белые родители белых кукол-мальчиков целую неделю извиняются, стыдятся. Некоторых упрекают в избыточной строгости. В классах с куклами постарше отмечены драки. В техническом отделе озабочены тем, что появились куклы с повреждениями лица и вырванными волосами.

Родители учатся утешать своих кукол, когда те испытывают на себе несправедливость со стороны других. Некоторые цветные родители начинают заводиться. Другие поддаются эмоциям и ругают кукол-расистов. Кто-то кричит. Даже Линда кажется расстроенной. За обедом рассказывают истории травли, насилия, агрессии и домогательств со стороны полиции.

Черным родителям не нравится, когда вся проблема сводится к расовым предрассудкам. Родителям-латиноамериканцам не нравится, когда их детей травят, разговаривая с ними на отвратительном испанском или когда их называют нелегалами. Белым родителям не нравится, что их кукол превращают в расистов. Фриде не нравится, когда черные, белые и латиноамериканские куклы оскорбляют Эммануэль.

За ланчем Таккер сообщает Фриде, что он устал разыгрывать белого дьявола. Он устал слышать, как его кукла употребляет слово «ниггер». Его настоящий сын никогда бы не произнес такого слова. Мать Силаса всегда покупает книги с картинками, на которых изображены дети разных рас. Они каждые несколько недель покупают новые, так что Силас никогда не видит перед собой только белые лица.

— Исследования показывают, что даже полуторагодовалые дети могут демонстрировать расовые предубеждения, — говорит Таккер. — Не давайте им повода прицепиться к вам — обвинить в том, что вы жалуетесь.

Фрида подавляет в себе желание спросить, есть ли у Силаса черные друзья. Она проходила это с Гастом и Сюзанной. Какой смысл в играх с черными куклами, если у Гарриет нет черных друзей? Когда Гарриет сможет (и сможет ли когда-нибудь?) поиграть с ребенком китайской расы?

Куклы называют Эммануэль китаезой. Они растягивают глаза в щелочки. Фрида вспоминает, как люди смеялись, когда ее родители говорили на мандаринском, как дразнили их за акцент. Глубоко спрятанное воспоминание. Две чернокожие девушки смеются, пока ее родители сплетничают с китаянкой — владелицей кафе. Ей было шесть или семь. Она смотрела на этих девчонок таким злым взглядом, хотела накричать на них, но они ее не замечали и продолжали свои насмешки. Они работали там, но смеялись над своим боссом. И эта женщина позволяла им.

Может быть, это была не самая серьезная обида, может быть, она не привела бы к убийству, но, когда такие вещи случались, ей хотелось исчезнуть. Иногда ей хотелось умереть. Она ненавидела свое лицо в зеркале.

Сюзанна не будет знать, как утешить Гарриет, если случится что-нибудь в таком роде. Сюзанна будет говорить банальности о расовом равенстве, но она никогда не сможет сказать: «Это и со мной случалось. Я выжила. И ты выживешь». Она никогда не сможет сказать: «Это наша семья». Все, что известно Сюзанне о китайской культуре, взято из книг и фильмов. Без своей настоящей матери Гарриет может вырасти человеком, ненавидящим свою китайскую половину.

* * *

Уроки по преодолению нетерпимости плохо влияют на дружеские отношения. Роксана говорит Фриде, что не понимает.

— Глупости все это, — говорит Роксана. — Мне все равно, сколько ты там всего прочла про интерсекциональность[24]. Тебе ведь не нужно волноваться, что Гарриет застрелят. Ты можешь ходить с ней куда угодно. Ее не будут оскорблять, — говорит Роксана.

Когда Айзек станет старше, Роксана научит его, как себя вести с полицией. Она никогда не позволит ему играть с пистолетами или автоматами. Или изображать пистолет пальцами.

У Фриды нет пространства для возражений. Она для Роксаны такая же, как Сюзанна для нее.

Она — самая приемлемая разновидность азиатки. Из семьи ученых — не бизнесменов, не рестораторов, не владельцев прачечных или магазинчиков, не стилист из салона красоты, не беженка.

Эти уроки наполнили ее стыдом за то, что она возжелала еще одного европейца, но за ней ухаживали всегда только белые. Она жила в мире белых, у нее было только два любовника-азиата, и из обоих она пыталась сделать серьезных бойфрендов, чтобы угодить родителям, но один из них считал, что с ней что-то не так, а другой — что она слишком негативная. Оба они чувствовали, что она не сойдется с их матерями и из-за своих депрессий не сможет вырастить здоровых детей. Не стоило ей говорить им, что она принимает лекарства. Что посещала психотерапевта. Когда она была моложе, то думала, что если когда-нибудь и родит ребенка, то малыш должен быть стопроцентным китайцем, но она не понимала, как ей трудно будет найти китайца, который захочет жениться на ней.

Она стала предаваться фантазиям о еще одном ребенке. Начать с нуля. Хотя она и опасается, что плохая мать плюс плохой отец в сумме дадут социопата, что новый ребенок унаследует всю их нерадивость, эгоизм, дурные наклонности, но все же второй ребенок вполне может быть совершенно нормальным.

Одиночество имеет собственные странные настойчивые потребности. После встречи с Таккером она ни разу не думала о колокольне. Ей больше не снятся сны о том, как она убивает психолога. К ней вернулся аппетит. Она с удовольствием наблюдает за Эммануэль на детской площадке.

— Знаете, Фрида, я думаю, вы хорошая мать, я правда так думаю, — сказал ей Таккер.

* * *

Июль заканчивается совместными экзаменами в школе матерей. Фрида работает в паре с Колином. Отцам приходится выступать по несколько раз, чтобы у всех матерей на экзамене были напарники, но в зачет идет только первый раз.

Фрида и Колин обмениваются рукопожатием, и миз Руссо включает секундомер. Их куклы начинают ссориться из-за игрушки-грузовичка. Переполненная своим новым счастьем Фрида превосходит Колина в красноречии и способности утешать. Эммануэль превосходит куклу Колина в способности уступать.

Во время второго испытания кукла Колина целует Эммануэль в щеку, не спросив разрешения. Фрида и Колин произносят речи о том, когда можно прикасаться к человеку, а когда нет. После месяца драк на игровой площадке, нежелательных