Смерть особого назначения - Виталий Романов

«Что здесь происходит?» – хотела спросить Катрин, потому что все выглядело какой-то неумной и жестокой шуткой, но не успела произнести ни слова.

Лязгнула массивная стальная переборка, замыкая арестанта внутри камеры, и Руди начал раздеваться. Он снял рубашку защитного цвета, стали видны не только мощные мышцы, которыми Вебер всегда гордился, – Катрин помнила, – стали видны чудовищные шрамы и ожоги на теле. Особенно неприятно выглядели бугристые раны на груди, слева, возле сердца, и в нижней части шеи. Почему Катрин раньше не заметила страшный рубец на горле? Там, возле корабля? Наверное, подбежала к Веберу с другой стороны. А еще потому, что Руди прятал шрамы под камуфляжем...

Раны выглядели странно. Катрин, как профессионал, это сразу отметила: казалось, будто рубцы не свежие, им месяц или два. Они затянулись, хоть и не очень ровно – конечно, стоило бы наложить швы, чтобы получилось аккуратнее. Шрамы поджили, не кровоточили...

Вот только всем этим ранам не могло быть несколько месяцев, Уилсон точно знала. Сравнительно недавно Вебер узнал от нее, что их отношения не возобновятся ни при каких обстоятельствах. Недавно?! С тех пор прошло три-четыре недели. Или больше, месяца полтора? Сколько он изводил Катрин? Вебер, как всегда, не поверил ей, с тупым эгоистичным упрямством искал новых встреч, старался почаще попадаться на глаза. Тогда шрамов не было. Последовали тяжелое повторное объяснение и сильный эмоциональный взрыв, после которого Вебер нашел Соболевского, попытался выяснить отношения с более удачливым соперником. Драка. Гауптвахта для обоих. Приказ для «Москита». Прощание с Кириллом. Толчок в живот, горячий и нежный. Пустота одиночества.

Все пронеслось перед глазами – ожило, вернулось, – и Катрин вновь почувствовала, как сильна ее ненависть к Веберу. Почему уцелел он, а не Кирилл? Почему не погиб? Почему отделался только шрамами? Несправедливо!

Конечно, повреждения не могли быть старыми – Вебер получил ранения на Саванге. Удивительно, что рубцы затянулись так быстро...

А еще Катрин обратила внимание – опять же машинально, окинув пациента профессиональным взглядом, – что у Вебера появились какие-то проблемы с кистью правой руки. Руди двигал пальцами медленно и старательно, так, словно для управления ими требовалось прилагать большие усилия, словно фаланги его не слушались.

Вебер снял рубашку, аккуратно сложил ее прямо на полу – в камере не было никакой мебели. Ни табуретки, ни стола, ни койки, вообще ничего. Вебера это не смущало. Закончив с рубашкой, он принялся снимать штаны, не обращая никакого внимания на врачей-женщин, стоявших за стальной решеткой.

Всю одежду, кроме черных спортивных трусов, Вебер сложил аккуратной стопкой, просунул сквозь прутья. Один из спецназовцев «Ниагары» принял этот пакет – по-деловому, без каких-либо вопросов. Словно не происходило ничего необычного.

Солдат отступил еще на шаг, и тут с Вебером что-то произошло. Пациент спецблока хотел выпрямиться, но вдруг вместо этого согнулся пополам, повалился на пол. Дыхание изменилось, стало частым-частым, будто у пса, жутко страдающего от жары. И, как бывает у пса, изо рта Вебера вдруг вывалился длинный красный язык – невероятно длинный для человека. Руди пронзительно взвизгнул.

У Катрин все поплыло перед глазами, она просто оказалась не готова к тому, что происходит. Впрочем, как и многие ее коллеги. Даже мужчины невольно сделали шаг-другой назад, а женщины и вовсе ахнули, подались к противоположной от клетки стене – дружно, словно по команде.

Вытягивался не только язык Руди. Следом за языком и голова начала менять форму. За пару минут челюсти стали другими – теперь они скорее походили на волчьи, чем на человеческие.

Волчьи или драконьи?! Катрин засомневалась, что правильно угадала с первого раза: Вебер широко открыл пасть, и стали хорошо видны длинные треугольные зубы, нетипичные для млекопитающих. Такие бывают у рептилий! У варана, крокодила, но не у волка или пса!

Трансформация Вебера продолжалась под нервно-удивленный шепот врачей. Из кожи вдруг начали расти чешуйки – Уилсон даже не сразу поняла, что это. Покровы изменили цвет, пошли пятнами, и лишь когда пластинки совсем потемнели, приобрели землисто-зеленый окрас, девушка поняла: панцирь!

Вебер подобрал ноги под себя. Нет!!! Не ноги – задние конечности, согнутые в коленях, словно у доисторической рептилии! Хвост вытянулся, хлестанул по прутьям. Вебер поднялся, мощно толкнул стальную преграду чешуйчатым плечом – проверил клетку на прочность. Недовольно заворчал: она выдержала.

Тогда неведомое животное опустилось на четыре лапы, припадая на правую переднюю конечность, заковыляло вперед. Оно тыкалось узкой мордой в металл – искало лазейку. Снова тыкалось и снова искало. Оно проверяло каждую ячейку, и в этой механической монотонности не было ничего человеческого – разумное существо так не поступило бы. Вебер действовал, как рептилия, которая не имеет развитого воображения, не желает ни во что верить, все хочет постичь на собственном опыте.

Пройдя вдоль решетки от начала до конца, чудище заскулило. Развернулось, медленно потрусило назад, пригнув голову к полу, втягивая ноздрями воздух. И тут Уилсон не выдержала. Комната, которая и до того сильно качалась перед глазами, вдруг стала нерезкой, все поплыло куда-то вдаль и вверх. Катрин потеряла сознание от шока.

...Очнулась, словно от сильного толчка. Еще не открыв глаза, поняла: к носу поднесли ватку с нашатырным спиртом, от этого мозг «включился», будто кто-то щелкнул магическим рубильником.

– Ну вот, – произнес где-то в вышине невидимый великан голосом Ральфа Шнитке. – Вот и хорошо. Полежите, Катрин. Сейчас это пройдет...

А встревоженные голоса летали возле головы, гудели, будто назойливые мухи.

– Может, не стоит держать его так, в клетке? Все же внутри оболочки живет разум человека! Да и потом, существо не очень крупное. В Руди Вебере было около ста килограммов, после трансформации столько же и осталось.

Катрин подняла руку к лицу, потерла лоб, и тут же, следом за сознанием, включилась память. Уилсон все вспомнила!

– Крокодил тоже ненамного тяжелее человека, – едко возразил кто-то. – Крупная взрослая особь весит сто пятьдесят – двести килограммов, но такая «машина» сильнее человека в десять раз! В десять! Ни один тренированный спецназовец не устоит против него! Другое строение тела, другие мышцы, другие челюсти. Плюс инстинкты! Древние инстинкты хищника-убийцы! А тут?! Перед нами не земноводное, с трудом передвигающееся по суше. Это ящер! Волкоящер! Посмотрите на когти и хвост, ударом можно запросто сломать кости млекопитающему! Вы хотите стать его обедом?!

– ...теперь биологические ритмы этого существа связаны с биологическими ритмами Саванга. Как только в районе военной базы – там, где скала Зуб Дракона, – наступает ночь, Руди Вебер перестает быть человеком. А наутро... Рискну предположить, что мы увидим его трансформации еще не один раз, как ни парадоксально это звучит. Возможно, слова про яд, разлагающий кости, – не бред. И остальное, о чем пытался рассказать Вебер...