Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси - Василий Седугин

– Страсть какая!

– А я тебя спасу. Обниму вот так, и никакая русалка не тронет!

Он привлек ее к себе и поцеловал. У нее подкосились ноги, она прижалась жаркой щекой к его груди, прошептала:

– Ты правда любишь меня?

– Как в соборе увидел, места себе не нахожу.

– А твои родители знают о наших встречах?

– Нет. Я ничего не говорил.

– Они будут против?

– Не знаю. А твои?

– Отец даже не допускает такой мысли.

– Да, дела-а-а...

Она вздохнула, сказала:

– Может, что-нибудь придумаем?

– А что?

– Как бы их примирить...

– Многолетняя вражда... Не знаю.

Вечер перед ее отъездом был самым тяжелым. Сначала они поругались. Ничего вроде не предвещало размолвки. Встретились на краю леса, углубились в чащу, на ходу целовались.

– Соскучилась по Новгороду? – спросил он.

– Немного. По маме особенно. А ты?

– Да так себе. Чернигов красивый. У нас детинец мощный, ничуть киевскому не уступает. А собор Спаса Преображения считаю даже изящнее Софийского собора.

– Послушаешь тебя, так не Чернигов, а пуп земли Русской! Ты нашего Новгорода не видел!

– Зато слышал. Построен среди болот, весь деревянный. Даже крепостные стены из бревен сложены.

– Ну и что! У нас три каменных собора – Софийский, Николы на Дворище и Юрьевский! Да еще Антониев монастырь строится, огромный-преогромный!

– Все равно далеко Новгороду до Чернигова. У нас сады какие, как они по весне цветут, нигде нет такого!

– И у нас есть сады! И у нас они цветут по весне! Подумаешь!

Они пошли молча, надувшись друг на друга. Никто не собирался начинать разговор первым и, может, так и расстались бы не попрощавшись, только вдруг Пригожа задела башмачком за выступавшую жердь и чуть не упала. Он ее поддержал. Они засмеялись, размолвки как не было. Стали говорить о пустяках.

Перед расставанием она прижалась к его груди щекой и проговорила страстно:

– Я так не хочу расставаться с тобой! Я так люблю тебя! Что нам делать? Родители мои за тебя замуж не отдадут. Так же настроены и твои, я это чувствую. Неужели мы должны расстаться навсегда?

– Может, мне умыкнуть тебя?

До принятия христианства существовал обычай, когда жених похищал невесту по ее согласию, а на другой день в семью невесты приводил корову или несколько овец. Таким образом брак приобретал законную силу.

– Не пройдет, – ответила Пригожа. – Это у простого народа такой обычай еще сохраняется, и то кое-где в глухих уголках Руси. Если же мы убежим, нас церковь не обвенчает. И никто законным наш брак не признает. Намучаемся всю нашу долгую жизнь, и дети с нами горя хватят.

Всеволод понимал справедливость слов Пригожи и не возражал.

– Ничего, как-нибудь родителей своих я уломаю, – не слишком твердо обещала она. – А ты своих подготовь.

– Обязательно. И жди меня в гости в Новгород. Прискачу, как только случай подходящий подвернется!

Едва Пригожа с отцом подъехала к княжескому дворцу в Новгороде, как навстречу выскочила челядь, стала заниматься лошадями, повозками и вещами, а Добраслава громко и испуганно зашептала на ухо Мстиславу: «Сваты приехали из Владимира-Волынского, сватают нашу Пригожу за князя Ярослава Святополковича! Уже неделю живут во дворце, объели совсем. Хорошо, что вы наконец-то вернулись!»

– Это что им так приспичило? Мы – в отъезде, а они к нам во дворец являются! Могли и погодить.

– Откуда им знать. Владимир-Волынский – вон где, у Карпат! Сколько дней добираться. Это не к соседке сбегать.

– Ну ладно, ладно. Сначала в баню сходим, дорожную пыль смоем, потом гостей будем принимать. Ты Пригожу подготовь. А то девка с норовом, как бы чего не отчудила!

Пригожа приходилась Добраславе падчерицей, но она искренне любила ее и по-матерински относилась к ней, Пригожа отвечала ей доверием и почтительностью.

Добраслава метнулась к дочери, которая вылезала из возка.

– Как добралась, Пригоженька? Не растрясло в пороге?

– Всякое бывало. Но я часто пересаживалась на коня, верхами ехала. Такое наслаждение, вся окрестность видна. Не то что в возке, как в запертом сундуке.

– Пойдем вместе в баню, помою я тебя.

– Обе помоемся! Как в детстве бывало!

У Добраславы на глаза навернулись слезы. Окончилась беззаботная пора дочери, теперь до гробовой доски забота на заботе, круговерть дел с утра до поздней ночи. Да еще какой муж попадется...

Когда вернулись из бани, мать подала Пригоже праздничное платье. Та удивилась:

– С чего это? По случаю возвращения?

– Вроде этого. Сваты приехали.

– Какие такие сваты? – насторожилась Пригожа.

– Издалека приехали. Из самого Владимира-Волынского. Сватают тебя за князя Ярослава. Говорят, такой мужественный и храбрый князь! И венгры, и поляки его боятся. А уж ласковый!..

Пригожа встала перед матерью, уперев руки в боки.

– Ни за какого владимирского князя не пойду! – решительно отрубила она. – Пусть сваты как приехали, так и возвращаются той же дорогой!

– Нельзя так, дочка. Династические браки – нить тонкая, в любом месте может порваться. А там, где она начинает рваться, там сразу смута, кровь, разорение... В тяжелое время мы живем.

– Мне неинтересно, в какое время мы живем. Только у меня есть любимый человек и, кроме него, ни за кого не сватайте!

– Это кто же?

– Всеволод Олегович, князь черниговский! Вот кто!

– И где ты его встретила?

– В Киеве познакомились. Дали друг другу клятву верности.

– Послушай, дочка. – Добраслава обняла Пригожу за плечи, усадила с собой на скамеечку. – Мы, женщины, должны во всем подчиняться мужчинам. Так заведено веками, так воспитали меня, так вырастила я и тебя. Тем более ты – княжеская дочь. Мы не вольны в своих поступках, для нас главное – интересы своей страны. Так что прошу тебя: смирись. Смирись сейчас же, пока дело не дошло до отца. Он крутой человек, не дай Бог войдет во гнев!

– А что он может мне сделать?

– Запрет в светлице и никуда не пустит!

– Я буду только рада, чтобы не ехать во Владимир и не выходить замуж за этого князя, наверно, старика и развалину!

Добраслава в изнеможении опустила руки. Переубедить дочь ей не удалось, а больше доводов у нее не оставалось. Тогда она пошла к Мстиславу, пересказала разговор с дочерью.

Мстислав тотчас вскипел: