Право на возвращение - Леон де Винтер

— И наследил?

— Понятия не имею. Меня это уже не интересует.

— А меня, напротив, интересует, — сердито заметил Брам.

— Вот придешь сюда, заговоришь по-другому.

— Где ты?

— В «Банке».

18

Сквозь грязные стекла виден был свет, но, даже придвинувшись вплотную к окну, можно было разглядеть только неясный силуэт Икки и нечто расплывчатое на экране. Икки запер двери, и Браму пришлось стучать.

— Ты хоть принес чего-нибудь?

Вместо ответа Брам высоко поднял пластиковую сумку. Он купил по дороге гамбургер и бутылку колы. Икки снова запер дверь, и они прошли сквозь сумрачный зал к своим столам, к компьютеру.

— Я с полудня ничего не ел, — сказал Икки. Он забрал сумку у Брама и сел. — Решил попробовать порыться, эта штука не шла у меня из головы. То, что он нам подсунул, выглядело, как бесконечная работа. Поди-ка поищи. Одни имена чего стоят: Аделман, Броди, Френкель, Колберг. Ни малейшей зацепки. Найти где-то в мире еврея, родившегося между двухтысячным и две тысячи четвертым годом. С одним из этих имен. Или, по-другому: ему должно быть от двадцати до двадцати четырех лет. Замечательная задачка.

Он вскрыл коробочку и отхватил от гамбургера изрядный кусок, наклоняясь над столом, чтобы не капнуть кетчупом на одежду.

— Но ты ее решил? — спросил Брам, садясь за стол против Икки и закуривая.

— Прошелся по всем банкам данных. Чудовищно. Напоролся на какие-то жуткие дела. Насильники гнались за мной по пятам. Сколько же дерьма в мире, Брам!

— Никогда бы не подумал.

— Но я имел свой маззл.[75]Я с самого начала чувствовал.

— Твоя способность к предчувствиям в один прекрасный день станет легендарной.

— Уйми свой сарказм, Брам. У меня голова кружится от напряжения, в глаза словно песок насыпали, и вот-вот начнется изжога от твоей дерьмовой котлеты.

— Икра в продаже еще была, но блины и сметана кончились, а я знаю, что ты ешь икру только с блинами и обязательно со сметанкой.

— Ты успел хорошо меня изучить за это время, — насмешливо протянул Икки. — Я нашел то, что искал твой Балин.

— Ты нашел его?

— Думаю, что да.

— Что ты, собственно, нашел?

— Я думаю, что узнал то, о чем ты мне не хотел рассказывать. Тот теракт. Какая, на хрен, ракета? Никакой ракеты не было. Кто-то взорвался там. Это был еврей, иначе он не прошел бы шлюз. И он нес с собой какую-то необычную взрывчатку, чтобы и химикам Шабака было чем заняться. Еврейский террорист. — Икки снова откусил от гамбургера и принялся жевать.

— Ну-ну, продолжай, — поторопил его Брам.

— Во время проверки ДНК они выделили его Y-хромосому. Они исследовали еврейское дерево, выяснили, чьи Y-хромосомы нужно отследить, и передали информацию Шабаку. Вот откуда эти четыре имени. Мне повторить их?

— Я их помню, — ответил Брам.

— Но это тоже полное безумие, — продолжал Икки. Он положил полгамбургера назад в коробку, открутил крышечку бутылки и глотнул колы.

— Благородная отрыжка, — объявил он.

— Безумие? — спросил Брам.

— Безумие, да.

— Рассказывай дальше.

— Я наткнулся на имя Френкеля в голландском банке данных.

— В голландском?

— На твоей родине.

— Френкель голландец?

— Американец.

Откуда Браму было известно это имя?

Икки продолжал:

— Вначале был Сол Френкель. Родился в Германии, после войны учился в Нью-Йорке, получил гражданство. Нашел работу в Амстердаме, женился, у него было два сына. В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году вернулся в Америку с младшим сыном, у которого позднее родилась дочь. Линия Y-хромосомы здесь прерывается, потому что она передается от отца к сыну, дочери ее не получают, мы можем исследовать только мужскую линию.

Сол уехал, а его старший сын Михель оставался в Голландии до две тысячи второго года. Женился на голландке, у них родились две девочки, развелся с женой в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Через четыре года, уже после смерти Сола, Михель тоже уехал в Америку. Все аккуратненько записано в сети, в открытом доступе, ничего особенного. Но — кто бы мог подумать? — в Голландии от Михеля кое-что осталось.

— Ну?

— Герлфренд. И она была беременна. Еврейская девушка. Юдит де Фрис. Де Фрис. В Голландии это имя часто встречается?

— Да. И не только среди евреев. Де Фрис. Откуда ты узнал о герлфренд? Михель писал об этом в своем блоге? Или поместил объявление в газете?

— Погоди, — сказал Икки. — Герлфренд с ним в Америку не поехала. Понятия не имею, почему. В октябре две тысячи второго года родила мальчика. Назвала его по имени своего отца Якобом. В досье фигурируют еще имена Яап и Яаппи, Яаппи де Фрис.

— Яаппи — это уменьшительное от Яап, как Джон и Джонни. «Маленький» Яап. Дальше?

Икки отпил еще глоток колы и протянул бутылку Браму, но тот покачал головой.

— Ну?

— Яап, таким образом, получил Y-хромосому отца, но другое имя: он носит фамилию матери. И этот самый Яап пропал второго сентября две тысячи восьмого года. С закрытого школьного двора в Амстердаме. Ему не было шести лет.

Малыш Брама исчез за несколько дней до этого. Ему было четыре. Воспоминание причинило боль. Амстердамский мальчик исчез примерно тогда же, когда его малыш. Ничего особенного. Десятки детей исчезли в тот же день, а во всем мире, может быть, даже сотни.

— Теперь — внимание. Его мать заявила в полицию. В прессе эта история широко освещалась, я нашел вырезки в архивных папках газет. Но мальчика не нашли. Никогда больше никто его не видел. В одном досье я нашел отметку о том, что человек, имевший непосредственное отношение к появлению Яапа на свет, Михель Френкель, тоже контактировал с полицией. Это была удача, о которой я мечтал, я получил возможность реконструировать всю историю. В одном из голландских банков данных нашелся Михель Френкель: он возвращался в Голландию, жил по нескольку дней. Они завели сайт: те, у кого пропадают дети, часто так поступают. И тут я понял, что нашел его. Дело идет о пропавшем ребенке, Брам! Который появился здесь, у блокпоста, и взорвался! Еврей, взорвавший себя!

Икки тяжело дышал от возбуждения. Он наклонился к Браму и прошептал:

— И еще кое-что. Сол Френкель, дед этого мальчика, работал с профессором Хартогом Маннхаймом — это ведь твой отец? — в Амстердаме. Сол Френкель был медиком, химиком, физиком, имел целый букет титулов: доктор, доктор, доктор Сол Френкель, великий ученый, в точности как твой старик.