Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях - Юлия Шилова

– К тому, что я во всем этом принимать участиене могу. Ты не обижайся, ладно? Ты этого перца хлопнула, потому что он тебядостал, я тебя ни в чем не осуждаю. Но и помочь я тебе не смогу. Если я сейчасс тобой этот труп в грузовик понесу, это – уже соучастие в убийстве. То, что тысерьезно рискуешь, можно понять. Тебе уже терять нечего. Если, дай бог, тебямуж не застукает, то, может, и все обойдется. Сколько людей пропадают безвести, и этот перец пропадет. Я бы на твоем месте точно так же поступила. Уж лучшеиспользовать хоть какой-нибудь шанс, чем сидеть сложа руки. А вот мне рисковатьнезачем. Мне нужно домой вернуться, и лишних проблем мне не надо. Ежели я своихдетей не воспитаю, на ноги их не поставлю, не дам им хорошего образования, тоих уже никто не поднимет. Надеюсь, ты на меня не в обиде: я ведь в этойситуации не о себе думаю, а о детях.

– Клава, я все понимаю.

– Валька, извини еще раз, но тут я тебе непомощник. Конечно, я понимаю, что мы соотечественницы и что я просто обязана вданном случае оказать тебе поддержку, но и ты пойми меня правильно. Трупытаскать я не обязана и уж тем более не могу оставить своих детей сиротами.

– Клава, я все поняла. Ты только неоправдывайся, пожалуйста, – я говорила так и ощущала, как острая боль, словноножом, пронзила мое сердце. – Ты побудь со мной еще десять минут. Пожалуйста!

– Ну, если только десять минут, – не могла несогласиться со мной Клава и раздраженно посмотрела на мертвого Ахмеда. – Азнаешь, ты правильно с этим перцем поступила. С ними только так и надо. На однуобезьянку, которая тянула из наших девушек деньги, стало меньше. А то ведь этигады раскусили нашу широкую душу и пользуются ею на полную катушку. Тянут изнаших женщин последние копейки. Их бабам-то хорошо: они сидят дома, не работаюти довольствуются малым. Сколько там им денег нужно? А вот нашим женщинам сидетьдома никто не дает, они вкалывают с утра до вечера. Им же детей прокормить надои дать им достойное образование. Им никто на блюдечке с золотой каемочкойничего не принесет. Так мало того, что наши женщины пашут, чтобы детей на ногипоставить, так они еще и здешних арабов спонсируют, забирая у детей последниекрохи, везут все сюда. Вымотанные, уставшие, нервные, затюканные суровойжизнью, наши бабы приезжают сюда только по одной простой причине: чтобыуслышать красивые слова и почувствовать себя любимой и желанной. И пусть этовсе ложь, пусть все эти чувства фальшивы, просто самообман тоже иногда бываетполезен. Иногда нам нужно верить в то, чего нет. Так ведь жить легче: пустьхоть какая-то надежда, чем совсем никакой. Только ведь не все женщины такиерешительные, как я. Не понимаю, зачем сюда годами ездить и свои кровнозаработанные денежки на этих лжецов спускать? Уж лучше как я поступать: еслимужик наобещал с три короба, за шкирку его – и в Сибирь. Пусть привыкает кместным морозам. Я, конечно, понимаю, что если он прирожденный альфонс, то отнего толку будет мало, но ведь я не из тех, кто позволит ему по нашимсибирячкам гулять. Я его к труду приучать буду. Постараюсь, чтобы, кроме койки,от него еще хоть какая-то польза была. Кормить буду только в том случае, еслион хорошо потрудится. С мужиками нужно действовать методом кнута и пряника: нехочет дров наколоть – без обеда останется. На холодильнике замок повешу. Кактолько он есть захочет и топор в руки возьмет, чтобы дров порубить, я емукусочек свежего мяска в рот суну. Я с мужиками обращаться умею! Они передо мнойв молодости на четвереньках прыгали и хвостиком виляли, каждый из них надеялсяна мою благосклонность.

Почувствовав, что Клавин монолог может длитьсябесконечно долго, я вежливо ее перебила и еле слышно произнесла:

– Клава, ты обещала побыть со мной десятьминут. Ты побудь здесь ровно минутку, а я только вниз спущусь и посмотрю, гдестоит грузовик Ахмеда – где-нибудь поблизости или нет. Я быстро!

От неожиданности Клава открыла рот, и я сразууловила в ее взгляде ярко выраженное смущение.

– А если ты не вернешься?

Ее вопрос прозвучал для меня как настоящаяпощечина. Я ждала от Клавы всего, чего угодно, но только не этого.

– Как не вернусь?!

– Вот так, не вернешься, и все.

– Ты мне не доверяешь?

– А вообще-то я тебя не знаю, – вновь удивиламеня своим ответом Клава.

– Клава, но как ты могла так обо мне подумать?– вырвалось у меня.

– А как я должна о тебе думать?

– Не знаю… Но мне кажется, что я не давалатебе повода так обо мне думать.

– А я ничего плохого о тебе и не сказала. Ялишь высказала свое предположение: ты сейчас уйдешь свой грузовик искать, а вэто время в квартиру войдет твой муж и подумает, что этого перца замочила я.Вызовет полицию, наденут на меня наручники, и прощай свободная жизнь. Нет,Валюша, оставаться в этой квартире наедине с мертвым перцем я не буду. Извини.

– Тогда пойдем посмотрим, где грузовик,вместе.

– Пойдем, а то мне что-то уже совсем дурно:столько времени рядом с трупом сидеть.

Как только я встала на ноги и хотела былооткрыть входную дверь, Клава усмехнулась и заметила:

– А ты в полотенце пойдешь?

– Ох, точно! Я сейчас быстро переоденусь.

Бросившись в комнату, я скинула с себяокровавленное полотенце и, достав из сумки свои вещи, принялась одеваться.

– А ну-ка голубушка, постой, – сказала Клава иподошла ко мне.

– Ты себя в зеркале видела?

– Видела.

– Страшное зрелище! Вообще за такие побои надопообрывать руки тому, кто это сделал. Дай я тебе хоть раны слегка смажу.

Клава смазала мои раны, не забывая при этомменя жалеть и посылать проклятия в адрес Валида, я тут же оделась, выпилакупленное Клавдией обезболивающее и распустила волосы для того, чтобы имиприкрыть мое распухшее лицо.

Вместе с Клавой мы спустились по лестнице,ведущей во двор и прямо у подъезда наткнулись на грузовик, принадлежащийАхмеду.

– Это и есть его грузовик, – обрадованносказала я Клаве.

– Не знаю, на кой черт он тебе сдался, но я бына твоем месте в эту злосчастную квартиру больше не возвращалась.

– Почему?

– Потому, что дергать тебе нужно из страны, икак можно быстрее. Паспорт у тебя есть, ищи деньги и срочно езжай вРоссию-матушку. Проси у нее защиты. Она, конечно, в последнее время не оченьпохожа на матушку, скорее – на мачеху, но я уверена, что она тебе поможет.