Brainiac. Удивительные приключения в мире интеллектуальных игр - Кен Дженнингс

«Мы уже все Соединенные Штаты обзвонили в поисках ответов, — говорит Крис. — Майк однажды дозвонился в прямой эфир какого-то радио. А что было делать? Где найти работающего человека посреди ночи? Вот и пришлось пробиваться к диджею».

Энергетика в комнате заразительна. Забыв себя, мы с Эрлом уже перегибаемся через головы Берноутов, пока они, стараясь обогнать время, роются в справочниках и в сети. Мы, конечно, не можем похвастаться подборкой телегидов с 1974 года, но зато мы оба программисты, профессиональные «ботаники». По меньшей мере мы можем предложить свои навыки по поиску в интернете.

Майк кажется самым расслабленным из всех Берноутов, но в его серьезном отношении к происходящему нельзя усомниться ни на секунду. Он едет на радиостанцию, чтобы передать ответы на набор аудиовопросов, когда диджей спрашивает, под какую песню однажды танцевали Кэти Мороски и Фрэнки Маквей. Интернет быстро выдает нам информацию — так звали персонажей Барбары Стрейзанд и Джеймса Вудса в фильме «Встреча двух сердец». Но больше ничего найти не удается. Неожиданно звонит телефон. Это Майк из машины. «Я помню этот эпизод. Там играла песня The Sunny Side of the Street». Этот вопрос приносит нашей команде 258 очков, из всех остальных команд его берут только шесть, что позволяет Берноутам подняться на 15-е место. «Вот такой у меня муж», — сияя, говорит Крис.

Майк не менее полезен и во время разборок вокруг некорректных вопросов. История с Робертом Редфордом и канализацией — не единственный случай, когда Джим Олива оказывался не прав, и игроки не дают ему забыть об этом. Еще не затянулись раны после нашумевшего инцидента 1997 года «Хэмилтон против Хоровитц». Тогда Джим попросил назвать фамилию Шер, героини Алисии Сильверстоун в фильме «Бестолковые». Дело в том, что в листе проверки посещаемости она значилась как Шер Хоровитц, но в дневнике была указана фамилия ее биологического отца — Мэла Хэмилтона. С истинно озовской непогрешимостью Джим утверждал, что правильным ответом является фамилия Хэмилтон, тогда как команды яростно с ним спорили, и громче всех возмущался Майк Вайза.

«Джим продолжал утверждать, что дневник — это официальный документ. Ну, а я прислал ему в ответ письмо, где в поле „Кому“ значилась фамилия Ерундень. И он это письмо получил», — гордо заявляет Майк.

Вечер истекает быстро, вопрос за вопросом. Я очень удивлен, когда часы показывают 11. Я здесь уже около четырех часов. Но вообще-то во время конкурса вопрос «Который час?» никого не интересует. Мы угодили в дыру во времени, воображаемую сферу Шварцшильда[208], из пределов которой никакой вид излучения не может дойти до наблюдателя. Разница лишь в наличии снующих вокруг детей, ожидающих очередной порции начос. «Ты ощущаешь ход времени, когда заходит солнце, и в начале каждого часа. Только и всего», — говорит Майк.

С каждым следующим вопросом мы с Эрлом все ближе к тому, чтобы утратить статус сторонних наблюдателей, и вскоре сдаемся окончательно. Звучит вопрос про дизайн рисунка на костюме Боде Миллера[209], в котором тот выступал на последних соревнованиях. Спустя несколько секунд я оказываюсь в группе товарищей, листающих Sports Illustrated, в то время как Эрл пытается найти ответ в интернете.

«Он Б-О-Д-Х-И?» — спрашивает кто-то.

«Б-О-Д-Е», — отвечает Эрл, молниеносно вбивая поисковый запрос в ноутбук, который он только что-то у кого-то отобрал.

Я тем временем нахожу в подшивке SI нужную неделю. «По-моему, я нашел картинку в оглавлении. Кажется, костюм темно-синий. Но погодите, я посмотрю в основной статье. Есть! Нашел! Рисунок напоминает паутину».

«Да, я тоже нагуглил несколько фотографий. Точно. Это паутина!» — кричит Эрл.

«Это пока первая песня?»

«Нет, вторая!»

«Звоните быстрее».

Эрл получает редкую привилегию — самостоятельно позвонить на станцию, чтобы сдать ответ.

Ну все, теперь мы почетные Берноуты!

Мы ковыляем обратно в гостиницу. С начала соревнования прошло всего семь часов, а я уже чувствую, что мой мозг переполнен, будто в него запихнули целый ужин, приготовленный на День благодарения. В виде тривии, конечно. При этом я понимаю, что сотни команд будут этим заниматься еще больше 50 часов кряду. Как им это удается? Меня, например, уже клонит в сон.

У себя в номере я щелкаю по телевизионным каналам и вскоре нахожу тот, который освещает ход конкурса. На протяжении двух дней там транслируют одну и ту же статичную картинку того, как люди звонят по телефону и отвечают на вопросы под популярный в 1960-е годы саундтрек к фильму «Большое разочарование». Не могу поверить, что кому-то интересно за этим наблюдать.

Я смотрю до трех часов ночи.

Ранним утром следующего дня Крис Олива, жена Джима, которая почти на десять лет его моложе, везет нас на центральную улицу города посмотреть на участников уличного квеста. «Это же какая-то зависимость», — пытаюсь я невнятно объяснять ей по дороге. Я уверен в своей правоте. Еще Эй Джей Джейкобс рассказывал мне про особенности психической зависимости, которую рождает тривия. Но тут речь идет не об обычном, классическом ее варианте. Мы имеем дело с особой, рафинированной, даже дистиллированной, выведенной в лаборатории тривией. Каждые семь минут пневматическая помпа закачивает в подкорку вашего мозга очередную ее порцию. И как раз на исходе момента, когда эффект от нее почти рассеялся, туда поступает следующая доза. Она похожа на дозу кокаина, которая регулярно требуется наркоману для поддержания нормального состояния и отсутствия ломки.

Крис начала играть в тривию задолго до того, как стала «Миссис Оз». Она была капитаном команды Dyslexics of the World Untie, которая принимает участие в соревновании с 1989 года. Большую часть весны, пока Джим пишет вопросы для конкурса, она с ним почти не разговаривает, опасаясь узнать что-то, что потом может оказаться ответом на вопрос. «Период с января по апрель — всегда самый трудный для наших взаимоотношений, — рассказывает она. — Я привыкла прятаться в ванной комнате и предупреждать Джима и Джона, когда захочу за чем-то выйти».

По ряду личных обстоятельств в этом году «Дислексики» решили сделать перерыв и не участвовать в зачете конкурса, что, возможно, снизит напряженность в семейной жизни четы Олива. Однако, похоже, остальной части команды пауза дается не так просто. «Когда вчера вечером начался турнир, мы орали друг на друга в течение часа», — говорит сокомандница и бывшая соседка Крис по общежитию Лора Уиндж. Я удивлен и немного растроган тем, насколько здесь у всех тонкая кожа и насколько сильны эмоциональные связи между товарищами по команде, между командами, между игроками и организаторами.