Горец-грешник - Ханна Хауэлл

— Ох, ты прав, — согласилась она, отвечая на его поцелуй.

Единственное приглашение, в котором нуждался Торманд, — ответ на его поцелуй — было получено, и в этом жесте чувствовалось такое же сильное желание, какое испытывал он сам. Пока Морейн поправлялась, он сдерживал свою страсть, но теперь Торманд хотел отпустить поводья. Ему не терпелось с жадностью наброситься на Морейн и полностью раствориться в ней. Потом он хотел устроить небольшой перерыв для романтического завтрака с хорошим вином и после этого повторять их головокружительный танец вновь и вновь. Однако на этот раз ему придется утолить свой голод только один раз, по крайней мере до ужина, после которого они вновь разделят постель. Ему необходимо было принять кое-какие меры, касающиеся их совместного будущего, наметить планы, и все это нельзя было больше откладывать.

На самом деле все, чего он желал, — это быть любимым ею, но ему не хотелось ждать, когда она сама скажет, что принадлежит ему. Он любит ее. Она разделяет его любовь. В этом у него нет никаких сомнений. Пока этого достаточно. И сейчас он будет заниматься с ней любовью, напомнит обо всем, что между ними было, и напомнит так, чтобы она закричала от страсти.

Он целовал ее, пока она не начала задыхаться я не прильнула к нему. Затем он начал покрывать поцелуями ее стройное тело. Он с наслаждением ласкал ее упругие девичьи груди, и когда дыхание Морейн участилось, Торманд начал опускаться вниз, целуя по пути к самому заветному месту каждую отметину, оставшуюся на ее восхитительной коже. Этими поцелуями он словно говорил, что никакие следы ран на теле девушки не смогут умалить его любовь.

Он очень нежно и неторопливо поцеловал шрам на внутренней стороне ее правого бедра, потом на левом. Когда он целовал мягкие завитки волос ее лона, она вздрогнула и стыдливо попыталась отодвинуться, но его крепкие руки удержали ее. Мгновение спустя он почувствовал, как ее напряжение спадает и она раскрывается его жадным, таким греховным, но таким восхитительным ласкам. Торманд вновь и вновь подталкивал Морейн к высотам блаженства, ни на секунду не позволяя ей отвлечься.

— О, Торманд, — со стоном произнесла Морейн его имя, — умоляю, прекрати эту восхитительную пытку.

Он улыбался, прижимаясь к ее упругому шелковистому животу, несмотря на то что все его естество изнывало от желания поскорее оказаться внутри ее.

— Ты называешь это пыткой? — спросил он, вновь покрывая поцелуями ее тело.

— Торманд, — выдохнула она и, почувствовав его напряженную плоть, нетерпеливо упирающуюся в ее лоно, обхватила его своими ногами.

Он прошептал что-то нежное ей в ушко и почувствовал, как она охнула от удовольствия, когда их тела соединились. Торманд пытался продвигаться медленно, но желание Морейн растворило остатки его самоконтроля, который ему с таким трудом удалось сохранять. С нетерпеливостью, ранее неведомой ему, и с глухим, почти звериным рычанием он начал двигаться все быстрее и быстрее, увлекая обоих к высотам блаженства.

Морейн посмотрела на мужчину, расслабленно лежащего рядом с ней. Ее нутро все еще замирало от его ласки, но лишь раз взглянув на это сильное тело, она ощутила, что внутри ее вновь поднимается желание.

Торманд Мюррей превратил ее в настоящую распутницу, подумала она, но эта мысль ничуть не огорчила ее. Она вспомнила, как он, шатаясь, поднялся с кровати, принес влажную ткань, вытер их обоих, а затем рухнул на постель, словно на это несложное дело ушли последние его силы. Это пощекотало ее гордость — только подумать, она привела в такое состояние известного любовника — мужчину, прославившегося своей неутомимостью. Морейн повернулась на бок и положила руку на его плечо. Он открыл глаза, и она улыбнулась ему.

— Мы все же должны поговорить об Уолине, — сказал он слегка охрипшим голосом.

Страсть, которую они только что разделили с Морейн, все еще мешала ему связно говорить.

В данный момент этого Морейн хотелось меньше всего. Она легко провела пальцами вверх и вниз по его бедрам. Краешком глаза она сразу заметила его пробуждающийся интерес, но Торманд проигнорировал реакцию своего тела на ее неторопливые ласки. Вскоре ему предстояло отправиться ко двору, где он намеревался узаконить пребывание Уолина в своем доме. Сейчас было не самое подходящее время для обсуждения того, каким он видит их будущее, не время было рассказывать Морейн о своих планах и надеждах, но с другой стороны, обсуждая будущее Уолина, они, наверное, смогут обсудить и свою судьбу.

— Я подумал, что мы оба могли бы участвовать в его воспитании. — Он почувствовал, как она вся напряглась. — Уолин считает этот план замечательным. Он хочет, чтобы мы оба были с ним.

— А чего хочешь ты? — спросила она.

«Я хочу, чтобы эта маленькая ручка чуть-чуть сдвинулась вправо», — подумал он, но прикусил язык и вместо этого сказал:

— Ребенку нужна семья.

— Значит, она у него будет. Не сомневаюсь, ты станешь хорошим отцом.

Ему пришлось ненадолго задержать дыхание, чтобы не ринуться в омут наслаждений, когда Морейн, словно читая его мысли, отодвинула его руку и взволнованно сказала:

— Я думаю, ты многое сможешь для него сделать.

Девушка все еще мечтала о замужестве, о будущем, о любви и об их совместных детях. Но Морейн заставила себя отбросить в сторону эти мечты. Не было предложения о замужестве и не прозвучали слова о любви. Она не станет делать себе еще больнее, забивая голову глупыми надеждами и мечтаниями. Кроме того, если она неправильно истолковала его слова и сейчас рассчитывает на большее, чем Торманд собирается предложить ей, она может разрушить всю свою жизнь.

Чувствуя, как твердеет в ее руке его плоть, превращаясь в сталь, она решила, что пора отвлечься от разговора об Уолине и его семье. Морейн коснулась губами его живота и услышала, как он застонал. Оказывается, поняла она, отвлечь Торманда очень легко, почти так же легко, как и ее. И пусть все идет как идет.

Торманд намеревался обсудить их совместные планы на будущее до того, как отправится ко двору короля, чтобы там, среди вельмож и приглашенных рыцарей, переговорить с представителями тех кланов, которые могли бы оказаться полезными Мюрреям в каком-либо коммерческом предприятии или в образовании некоего союза. Посмотрим, посмотрим…

Когда она поцеловала внутреннюю поверхность его бедер, все его тело напряглось в жаждущем и полном надежды предвкушении. Девушка прижалась своими нежными губами к его эрегированной плоти, он резко выгнулся от удивления и усилившегося наслаждения.

— Я что-то делаю не так? — спросила она, отстраняясь.

— Нет, — ответил он, запустил руку в ее густые волосы и молча заставил ее вернуться к тому, что она начала. — Все правильно. Очень хорошо.

Морейн продолжала ласкать его своими губами. Ориентируясь на стоны и вздохи Торманда, она безошибочно определяла, какое прикосновение, какой поцелуй, какое поглаживание языком ему было приятнее всего. С удивлением Морейн вдруг обнаружила, что, занимаясь с ним любовью таким образом, она будит собственную страсть, становится более смелой, готовой идти к самым вершинам небывалого удовольствия. Несколько секунд спустя она, испытав даже некоторую гордость, поняла, что обладает такой же властью над его телом, как и он над ее. Он обнял ее и, подняв выше, привлек к себе. Он начал входить в нее так медленно, что она лишь стонала от нетерпения, наконец громкие возгласы нарастающей страсти слились в одну, самую прекрасную песню.