Горец-грешник - Ханна Хауэлл

— Уолин, милый, ты мне очень дорог. Но… — она неторопливо провела рукой по его черным густым завиткам, — ты уже большой мальчик, и теперь у тебя есть отец, который хочет, чтобы у тебя была другая, очень хорошая жизнь, чтобы ты стал настоящим рыцарем.

— Но я все равно незаконнорожденный.

— Да, и этого уже не изменишь, но мы оба знаем, что многие подобные тебе дети смогли добиться почестей и сделать состояние. А все, что могу дать тебе я, — это работа в саду и уход за нашей живностью.

— Ты меня больше не любишь?

— Что ты такое говоришь? Я всегда буду любить тебя как родного сына, никогда в этом не сомневайся. Но с кем тебе жить, ты должен решить вместе со своим отцом.

Уолин встал и кивнул:

— Именно с ним?

— Разумеется.

Морейн оставалось лишь надеяться, что в своем мужском разговоре они не забудут про нее. Потеря Уолина убьет ее. Тогда она останется в полном одиночестве.

Потребовалось еще три дня, чтобы Морейн почувствовала себя достаточно окрепшей, она начала понемногу вставать и даже смогла заняться рукоделием, в меру сил увеличивая приданое Норы. Однако любое занятие все еще быстро утомляло ее. Понадобится еще как минимум неделя, прежде чем она сможет вернуться домой и выполнять обычную домашнюю работу.

На самом деле ей не хотелось уезжать. Торманд навещал ее несколько раз в день, приходили его родственники — все о ней очень заботились. Ее баловали, и она должна была противостоять этому соблазну. Ей приходилось бороться с желанием обнять Торманда, чтобы, может быть, в последний раз — пока он не покинул ее — почувствовать на своих плечах его сильные руки. Морейн знала, что, оставаясь в доме Торманда, она понапрасну терзает свое сердце. Не стоило откладывать расставание, чтобы не испортить все то хорошее, что было между ними. Лучше уйти первой, сохранив воспоминания о прошедших днях, самой себе причинить боль утраты, прежде чем это сделает Торманд.

Не оставляли ее и мысли об Уолине. Мальчик разрывается между радостью от обретения отца й его огромной семьи и грустью от необходимости расстаться с Морейн. Они с Тормандом договорились не торопить Уолина с выбором, но девушка чувствовала, что Торманд хочет, чтобы мальчик остался с ним. Она понимала, что закон будет на стороне отца, хотя Уолин навсегда останется его незаконнорожденным сыном. С каждым рассказом мальчика о том, как он проводит время в семействе Мюрреев, с каждым вновь произнесенным им словом «отец» Морейн становилась все печальнее. Она теряет мальчика, в этом у нее не осталось никаких сомнений. Когда приходила Нора, то всякий раз, когда речь заходила об Уолине, по выражению ее лица Морейн понимала, что и подруга в этом тоже уверена.

В дверь тихонько постучали, и Морейн откликнулась, позволив войти. Сначала она наивно обрадовалась, увидев Торманда, но затем заметила, какой у него серьезный вид. Неужели Уолин сделал свой выбор?

— Кое-кто хочет с тобой встретиться, — сообщил Торманд.

— Кто бы это мог быть, если ты об этом так торжественно объявляешь? — спросила она. — Я не знаю этого человека?

— Ты знаешь его, дорогая. Он приходил сюда уже несколько раз, но мне пришлось отказывать ему во встрече с тобой. Я хотел, чтобы ты поправилась, прежде чем будешь говорить с ним.

— Почему?

— Потому что у тебя нашелся брат, Морейн, и я опасался, что эта новость слишком взволнует тебя.

Морейн посмотрела на человека, появившегося в дверях. Она встречалась с ним лишь однажды, лет десять назад, и это была очень короткая встреча. Но сэр Адам Керр, лэрд Дабстейна, был не из тех, кого можно быстро забыть. Высокий, широкоплечий и стройный мужчина стоял перед ней, почти такой же красивый, как Торманд. У него были голубые, обрамленные густыми ресницами глаза, красивой формы чувственные губы, нижняя губа была чуть полнее верхней. Рот искусного соблазнителя, подумала она. Правильные черты лица, словно вылепленные талантливым скульптором, довершали картину. Внезапно Морейн почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица, удивительная новость молнией пронеслась у нее в голове, и она потеряла сознание.

— Я же говорил вам, что ей нужно окрепнуть, — сказал Торманд и бросился к Морейн.

Он начал растирать ей запястья, чтобы вывести девушку из обморока.

— Полагаю, что даже если бы она была абсолютно здорова, эта новость стала бы для нее потрясением, — ответил Адам, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

— Но почему вы появились только сейчас?

— Потому что она никогда не была так близка к смерти, — тихо ответил он. — Я вдруг осознал, что Морейн — это, по сути, вся моя семья. У моего отца было несколько незаконнорожденных детей, но все они скончались рано. Осталась одна Морейн. — Сэр Керр слегка улыбнулся. — Моя семья никогда не была такой многочисленной, как ваша. — Он вновь посмотрел на Морейн. — Она приходит в себя. Если вы будете так любезны, мне хотелось бы поговорить с ней наедине.

Торманд мгновение колебался, испытывая желание остаться, затем вышел. Когда сэр Керр впервые появился в доме Торманда, вскоре после того, как Морейн уже немного подлечили, он едва не захлопнул дверь перед, носом этого красавца. В тот момент ревность едва не задушила его, но затем в глазах этого джентльмена он заметил огонек веселого удивления, очень похожий на тот, который иногда появлялся в глазах Морейн, и Торманд подавил недоброе чувство. Хотя он и понимал, что это жестоко, но в глубине души ему нравилось, что у Морейн, кроме Уолина, никого нет. Торманд ни с кем не хотел делить ее любовь и внимание.

Несмотря на то, что он все-таки позволил сэру Адаму несколько раз взглянуть на Морейн, он решительно запретил ему говорить с ней. Торманд чувствовал, что столь неожиданное появление брата в ее жизни станет для девушки настоящим потрясением, а для нового испытания она еще слишком слаба. То, что Морейн потеряла сознание, услышав это известие, лишь подтвердило его правоту. Сидя на ступеньках лестницы, Торманд ругал себя за то, что слишком поторопился. Прикрытая дверь заглушала слова, но если бы их разговор стал громче или Морейн потребовалась бы помощь, Торманд уже через секунду оказался бы у ее постели.

Когда Морейн очнулась, она увидела стоящего перед ней сэра Адама с небольшой кружкой в руках. Пробормотав слова благодарности, она взяла ее, по запаху определив, что в ней вино, и не спеша осушила ее. Крепкий напиток быстро согрел девушку, она почувствовала себя лучше.

— Почему? — спросила она, не отрывая глаз от своего гостя.

— Потому что мой отец был похотливым козлом, — медленно протянул он в ответ.

Она кашлянула, чтобы скрыть нервный смешок.

— Нет, я имела в виду, почему вы открылись мне только сейчас? Чего вы так долго ждали?

— Ну, пока мой отец был жив, он не хотел, чтобы я каким-либо образом общался с другими его отпрысками.

— А есть и другие?

— Мне грустно говорить об этом, но ты единственная, кому удалось выжить. Когда я достаточно повзрослел, то попытался разыскать своих кровных родственников, но те немногие, что еще оставались к этому времени живы, долго не протянули. Незавидная судьба выпала всем. Я хотел помочь твоей матери, но она не приняла никакой помощи, не хотела иметь ничего общего с человеком, носящим имя Керр. У нее была собственная гордость. Однако я продолжал следить за ее судьбой. К сожалению, я был далеко, когда горожане набросились на нее, а тебя выкинули из города.