Избранное - Вячеслав Адамович Заренков

черном, непривычном после военной формы костюме. Из загса до машины он нес юную счастливую жену на руках. Медовый месяц провели в Сочи: теплое море, ресторанчики, прогулки по набережным.

Молодой семье выделили комнату в общежитии. Там они и начали свою совместную жизнь. По роду службы Георгий много времени проводил в разъездах, и Полина с нетерпением ждала любимого мужа дома. По возвращении они отдавались страстной любви. Ни с одной из своих прежних девушек Георгий не испытывал ничего подобного. Через два месяца после свадьбы Полина забеременела. Оба были счастливы. Решили, что если родится сын, назовут его Сережей, а если дочь – Светланой. Георгий нежно гладил заметно округлившийся животик Полины и прислушивался:

– Парень будет! Вон как ножкой колотит.

– А мне кажется, что девочка, – возражала Полина, и Георгий нежно ее целовал.

Первенец родился в мае. Георгий встретил Полину из роддома с огромным букетом цветов. Все вокруг расцветало и радовалось.

Сережа оказался крикливым малым и не давал родителям спать. При этом был крепеньким, не болел. Полина и Георгий души в нем не чаяли. Когда Сергею исполнилось три года, у него появился брат Павлик, а спустя еще четыре года – Коля.

Рождение Павлика Сергей не помнил – мал был, а вот появление на свет Николая отложилось в памяти. Особенно как папка с радостью говорил:

– Снова будет парень! Каких героев ты, Полина, родила, – показывал он на братьев.

«Герои» радостно подпрыгивали, отец брал их по очереди на руки и высоко подбрасывал. Так, что дух захватывало.

– Летчики растут! – провозглашал Георгий.

– Ох, не дай бог, хватит нам и одного летчика, – отшучивалась Полина, и все радостно смеялись.

Коля родился, как по заказу, в такой же майский солнечный день, что и Сережа.

– Будете вместе праздновать дни рождения, – шутил Георгий.

Дети выросли и пошли в школу. Учились средненько, но, слава богу, без двоек. Родителей такая успеваемость не радовала, но они относились к этому спокойно. Старший любил мастерить и мечтал стать механиком, младшие пока не определились. Все было хорошо, пока не началась перестройка.

Первое время радовались свободе и гласности, еще не старый генсек рисовал радостные перспективы будущего, дали свободу предпринимательской деятельности. Но потом началось сокращение вооруженных сил. Профессиональные летчики стали не нужны стране, и Георгия, полного сил и энергии, отправили на пенсию. Деньги мизерные, и никаких накоплений.

Собрали семейный совет и стали думать, что делать. Вспомнили родственника Георгия, который жил под Ленинградом, где они иногда проводили отпуска. Из-за болезни он не мог нормально содержать свой дом и ютился в маленькой пристройке, которую несложно натопить и прибрать. Он давно приглашал Георгия с семьей переехать к нему жить. Пару-тройку раз они бывали там во время отпуска, но долго не задерживались.

– Вот уйду на пенсию, и переедем к тебе жить. Буду рыбачить, грибы собирать, – смеялся Георгий.

– Приезжайте, родные мои, и живите! – с надеждой говорил родственник.

В итоге, оставшись без работы, Георгий с Полиной и тремя сыновьями решили переехать жить в поселок. Хоть он был и небольшой, но все, что надо для жизни – школа, детский сад, поликлиника, – имелось. К тому же свой приусадебный участок. Так семья Днепровых начала новую деревенскую жизнь.

«По соточке»

Все складывалось неплохо. Георгий устроился механиком в совхоз, Полина – в поликлинику, а дети ходили в школу. Работы было много, и времени на ребят почти не оставалось. Но тоска по воинской жизни и полетам не давала Георгию покоя, особенно вечерами. Местные мужички не унимались, предлагали загасить тоску испытанным методом:

– Не грусти, Георгий, «по соточке» – и все забудешь.

Одна, вторая, и домой шел уже навеселе. Вечерние посиделки становились все чаще и чаще, а количество выпиваемого – все больше и больше.

Полина корила:

– Нельзя же так, Георгий, ты же сопьешься! Ты почти каждый день пьяный.

– Не пьяный, а выпивший! Имею право после работы, – оправдывался Георгий.

И все продолжалось.

Вскоре совхоз развалился. Родственник к этому времени умер, оставив им дом и участок земли в шесть гектаров. Георгий решил создать свое фермерское хозяйство: взял кредит в банке, купил трех коров, дюжину овец, кур, гусей и прочую живность. Вместе с сыновьями смастерил из оставшихся в совхозе деталей трактор. Начались фермерские будни, но «по соточке» продолжалось. Теперь Георгий приглашал знакомых и соседей к себе домой, иногда на ферму, и хвастался:

– Смотрите, какое хозяйство поднял своими руками! Вот этими, – и показывал крепкие натруженные ладони.

Вскоре старший сын Сергей тоже стал участвовать в посиделках, затем и Павел.

– Мы за столом важные вопросы решаем, а выпивка – между делом. Кто нынче не пьет? – отвечал Георгий на упреки Полины.

Посиделки становились все чаще, дебаты за столом все громче, доходило и до потасовок. Правда, на следующий день мирились. И опять – по рюмке-другой. Полина смирилась, но все чаще повторяла:

– Совсем сопьешься ведь, Георгий! И сыновей с детства приучаешь. Нехорошо это…

После упреков Георгий, бывало, держался пару дней, а потом все начиналось сначала.

Начало конца

Первая трагедия случилась внезапно. Во время очередного застолья Георгий и Павел сильно повздорили. Отец упрекнул сына:

– Тебе вот скоро двадцать шесть лет, а чего ты добился в жизни? Учиться не захотел, специальность нормальную не получил, даже жены нет – девки от тебя шарахаются. Я в твои годы был первоклассным летчиком! Летал на всех видах самолетов, а ты…

Обиженный Павел бросил в ответ:

– Ну и что, что летал когда-то? А чем закончил – хвосты коровам закручиваешь!

– Ах ты, негодник! – взревел пьяный отец, схватил стоявшую на столе пепельницу и, не глядя, запустил ею в сына.

От неожиданности Павел не успел увернуться, и удар пришелся прямо в висок. Все случилось на глазах у Полины, двух других сыновей и родственников, которые сразу вызвали медиков. Скорая приехала через сорок минут и констатировала смерть. Потрясенного и ничего не соображавшего Георгия арестовали.

Хоронили Павла через три дня. Обезумевшая от горя Полина часто падала в обморок. Георгий сидел в тюрьме – на похороны сына его не отпустили. Вечером устроили поминки. Старший и младший сыновья с горя напились и стали клясть отца на чем свет стоит. Полину утешали племянница и соседи. Несмотря на то, что главным виновником гибели сына был муж, она не могла вычеркнуть его из своей жизни:

– Не нарочно он это, не нарочно, – убеждала себя Полина и на пятый день помчалась в тюрьму.

Георгия было не узнать: навстречу жене, с трудом волоча ноги, вышел сутулый,