Избранное - Вячеслав Адамович Заренков

Современные люди понятия не имеют, что такое лимиты на рабочих, на материалы, на заработную плату, а тогда это было нормой. И чтобы получить лимиты и вести дела, нужно ехать в Москву и уговаривать московских чиновников.

Основной мотивацией для чиновников в то время тотального дефицита служили подношения разных деликатесов: икра, копченая колбаса, рыбный балык, предметы быта и элитные спиртные напитки. Часть алкогольных подарков распивалась здесь же, в отдельных кабинетах при закрытых дверях. Продолжались переговоры часто в ресторанах. Там обо всем и договаривались. Чем больше подношение и количество совместно выпитого спиртного, тем выше полученные лимиты. Такая нехитрая арифметика!

Учитывая число строящихся объектов треста, легко представить, сколько презентов приходилось делать и рюмок выпивать. И за все Джон расплачивался своим здоровьем и собственными деньгами.

Поначалу зарплаты хватало на все. Но аппетиты чиновников росли с такой скоростью, что даже премиальные не спасали. Жена Татьяна все чаще упрекала:

– Дорогой! Ты занимаешь хорошую должность, а приносишь копейки. Сережке надо новый костюм купить, мебель совсем старая, и одеваемся мы как нищие, на люди не в чем выйти. Где твоя зарплата? И пьешь почти каждый день. Что случилось? Так же нельзя!

– Милая, пойми, я должен решать текущие вопросы. Трачу на это часть зарплаты, а без выпивки лимиты не получить. Потерпи! – оправдывался Джон.

И она терпела.

«Татьяна-то потерпит, – думал Джон про себя. – Но действительно надоело нищенствовать. Две трети зарплаты уходит на скрытые взятки! Как семью кормить? Самому брать взятки с подчиненных, спуская им лимиты? Я так не могу, совесть не позволяет. Да и где мастера с прорабами возьмут деньги? Разве что своруют. Нет, это не выход! Надо что-то придумывать или искать другую работу… Ладно, вот съездим в отпуск, а потом я что-нибудь придумаю».

На три недели вся семья уехала в родное селение Джона недалеко от Тбилиси. Родня обрадовалась их приезду: застолье, беседы, встречи с друзьями, походы в гости к гостеприимным соседям. Между делом начались разговоры:

– Дорогой Джон! Ты ведь у нас большой начальник. Не поможешь ли нам купить…

И далее кому что: одному – шифер на крышу, другому – цемент, третьему – кирпичи и т. д.

– Мы же не даром просим, дорогой! Мы хорошо заплатим, только помоги.

Вернувшись в Ленинград, Джон стал все чаще задумываться: «Может, и правда как-то использовать свое положение, помочь землякам, да и денег подзаработать. Татьяна будет рада. Но только не воровать! Необходимо что-то другое придумать».

И тут Джон вспомнил о знакомом изобретателе, главном инженере управления. Он буквально каждую мелочь превращал в рацпредложение и такие деньги получал! И все официально, никаких нарушений.

«Думай, Джон, думай!» – наливая привычный бокал вина, убеждал себя Джон.

Через день на одной из строек он обратил внимание, как рабочие монтировали подвесные потолки из алюминиевого листа в одном из цехов. Листы были сплошные и хоть из алюминия, но довольно тяжелые.

«А почему бы не сделать их перфорированными, с дырочками? Так и легче будут, и расход металла уменьшится», – мелькнула мысль в голове Джона.

Вечером он позвонил на завод:

– Михаил Кириллович! Ты можешь вместо сплошных алюминиевых листов делать перфорированные, с маленькими дырочками?

– А какая мне разница – с дырочками или без. С дырочками даже лучше, алюминия меньше надо. Ты ведь знаешь, как с лимитами туго.

– Вот и хорошо! Кстати, я ведь лимит на алюминий передал тебе полностью, на весь заказ. С перфорацией экономия выходит почти тридцать процентов. Завтра подъеду, переговорим, решим, что с ней делать.

Рано утром на следующий день Джон вошел в кабинет директора завода. Обсудили экономию – цифра получилась внушительная.

– Что будем делать с алюминием? – спросил Кириллыч.

– Сделаем дополнительные листы, – невозмутимо ответил Джон, имея в голове четкий план сбыта продукции.

– И куда их? – недоумевал директор.

– Продадим, – заявил Джон. – А деньги поделим: треть – тебе, треть – мне, остальное – на расходы.

– Ты что, с ума сошел? – возмутился Михаил Кириллович. – Как я спишу эту продукцию?

– У тебя есть утвержденная норма списания алюминия на один квадратный метр сплошного листа. Вот и списывай по этой норме, а экономию от перфорации нигде не показывай. Дополнительную продукцию я сам заберу.

Соблазн получить дополнительный доход победил. Немного помявшись, директор согласился. К тому же делать ничего особенного не надо – выпустить дополнительную партию листов и передать Джону. Остальное – не его забота.

Алюминиевые листы мгновенно разошлись в Грузии, деньги получили и поделили. Татьяна, конечно, ничего об этом не знала – Джон не посвящал ее в свои дела. Но она обрадовалась, когда муж стал приносить нормальную зарплату. Наконец-то можно купить обновки, поменять мебель и заняться приятными мелочами.

Вскоре Джон купил новенькую «Волгу» – лучшую машину в СССР по тем временам.

Заказы не прекращались, деньги поступали регулярно, и за авто последовали мысли о новой квартире, даче… Сомнения в законности сделок порой терзали Джона, но легкость, с которой все происходило, убаюкивала.

– Если бы я не придумал перфорацию, тратился бы весь алюминий и никакой экономии не было бы, – пытался Джон себя оправдать. – Мы ведь делаем дополнительные листы из сэкономленного металла и никакого ущерба государству не наносим!

Все так и продолжалось бы, если бы не случай.

Один высокопоставленный работник ОБХСС (знаменитый в советское время Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности) поехал отдыхать в Грузию. Прогуливаясь по окрестностям Тбилиси, он обратил внимание на новые крыши из алюминиевых листов на домах окрестных селений.

– Откуда здесь алюминий? – удивился сотрудник ОБХСС. – Это же стратегическое сырье! Его не должно быть в продаже. Надо проверить!

И пошло-поехало.

Расследование привело на Ленинградский завод, оттуда – в стройтрест. Налицо крупное хищение соцсобственности.

В Ленинград отправили специальную следственную бригаду из шести человек. Ее возглавил старший следователь Генеральной прокуратуры СССР, сорокалетний майор Георгий Каримович Каримов. Следственная машина Советского Союза заработала на полную мощь.

Для проживания следователей выделили три квартиры в новом, еще не полностью заселенном доме. По поручению управляющего треста расселением занимался главный инженер Михаил Петрович Лебедев.

В первый же день следователи организовали грандиозную пьянку, на которую пригласили и Михаила Петровича. Пили пять дней, но уже без главного инженера, который вежливо отказался, сославшись на занятость, чем вызвал недовольство майора Каримова:

– Ты нас не уважаешь! Это не по-дружески. Смотри, пожалеешь…

Когда на пятый день Михаил Петрович посетил компанию, его взору предстала ужасная картина – горы пустых бутылок, арбузные и апельсиновые корки, повсюду окурки, мусор и стойкий дух перегара вперемешку с запахом копченой рыбы. Все члены бригады с опухшими