Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Роланд Хантфорд

Именно тогда Амундсен, которому исполнилось тридцать пять лет, имел первый сексуальный опыт, о котором остались письменные свидетельства. Центральной фигурой этой ситуации была таинственная дама по имени Кэрри, видимо, сводница, хорошо знакомая Гейду. Вот цитата из письма Амундсена, направленного Гейду из Бута (штат Монтана) в апреле, ближе к концу его турне.

Мне бы очень хотелось вырваться в Лейк-Форест в субботу, чтобы повидаться с Вами и Вашей семьей. Но что мне делать в субботу вечером? Возможно, решение найдется у старой доброй Кэрри? Спросите ее, не будет ли свободна одна из ее милых симпатичных француженок? Пусть она организует нам встречу в своем доме в девять вечера.

В прощальном письме, отправленном Гейду с корабля, накануне своего отплытия в Норвегию, Амундсен написал: «Тысяча благодарностей за Вашу доброту, проявленную во всех случаях». «Доброта», «дружелюбие» – эти два понятия, кажется, не давали покоя Амундсену. Он жаждал проявления этих чувств и не мог насытиться ими.

В мае 1908 года Амундсен вернулся домой, избавившись от множества иллюзий. Лекционный тур, принеся небольшие деньги, в целом не стал сенсационно выгодным в финансовом плане. Книга «Северо-Западный проход» разоружила критиков, но, увы, не стала бестселлером, на что втайне рассчитывает каждый автор. В результате Амундсен смог погасить долг за «Йоа», но не более того. Денег на следующую экспедицию не было, и бедный «Фрам» по-прежнему прозябал в гавани, обрастая ракушками.

На какое-то время Амундсен выбросил все это из головы и занялся устройством быта: покоритель Северо-Западного прохода до сих пор не имел своего дома. Он наконец-то решил исправить эту ситуацию, хотя жил один и жениться не собирался. Выбранный им дом был большим, двухэтажным, построенным из дерева, как швейцарское шале, и находился примерно в десяти милях от Христиании в темном сосновом лесу под названием Свартског («Черный лес») в Бунден-фьорде, внутреннем рукаве Христиания-фьорда. Свою старую няньку Бетти он назначил домоправительницей и устроил там все с тем же дотошным вниманием к деталям, которым отличались его полярные исследования.

Дом был обставлен как кают-компания корабля – мебель прочная, удобная, несколько мрачноватая. На стеклянной двери между холлом и гостиной повесили, словно большой плакат, фотографию старого друга Амундсена из Йоахавна – Угпика («Совы´») с луком и стрелами. На других плакатах, украшавших фрамуги над дверями, были изображены сцены из книги «Северо-Западный проход», а в гостиной – в доказательство отличного чувства юмора хозяина – висела копия картины сэра Джона Миллайса с таким же названием – «Северо-Западный проход» – и подписью к ней: «Это можно сделать, и Англия это сделает». Своеобразный трофей с ироничным подтекстом.

При обустройстве дома в столовой предусмотрели подводку для миниатюрного фонтана, которым Амундсен хотел украсить стол. Спальня и гардеробная напоминали настоящие каюты, чтобы он мог чувствовать себя как на корабле.

Однако вскоре Амундсен по предложению Нансена отправился в Берген для изучения океанографии. Задачами, имевшими непосредственное отношение к проблемам океанографии, необходимо было заниматься во время плавания на «Фраме», а возможностей для обучения представлялось не так много. Курс читал профессор Бьёрн Хелланд-Хансен, ведущий специалист-океанограф. «Думаю, правильно сразу упомянуть, что никаких знаний на данный момент у меня нет, – написал ему Амундсен, желая пояснить, что покоритель Северо-Западного прохода не боится учиться, – и я прошу Вас считать меня человеком, впервые приступающим к учебе».

В лице Хелланда-Хансена Амундсен нашел преданного и понимающего друга.

Два прекрасных месяца, которые я провел с Вами в Бергене, пролетели слишком быстро [писал Амундсен после окончания курса обучения]. Мы чудесно объединяли дело с удовольствием – а между тем Вы прекрасно знаете, что это талант, который в действительности дан немногим».

Экспедиция по-прежнему оставалась не более чем частным предприятием, о котором знали лишь избранные. Наконец, после окончания океанографических курсов Амундсен раскрыл общественности свои планы на большом вечере Географического общества, проходившем в Христиании 10 ноября. Как он впоследствии написал Гейду, «естественно, что и пятая часть аудитории не поняла, о чем я говорил, но энтузиазм был велик, как и раньше».

Случай, конечно, был исключительный. Ведущая норвежская газета «Афтенпост», рупор новой популярной журналистики, писала:

Чувство причастности к великим делам витало над избранным собранием…

Присутствовали король и почти все члены дипломатического корпуса. Этот день, конечно, надолго запомнят в Географическом обществе – день, когда Руаль Амундсен представил свой план полярного путешествия в неизведанную часть мира!

Амундсен в первую очередь стремился к полюсу. Но хвастаться заранее очень не любил. В прошлый раз он замаскировал свое намерение пройти Северо-Западный проход необходимостью попасть на магнитный полюс, сейчас примерно так же завуалировал планы покорить полюс Северный:

Многие люди убеждены, что полярные экспедиции – это в основном ненужная трата времени и сил. С понятием «полярная экспедиция» у них обычно ассоциируются мысли о рекордах: достичь полюса или очередной самой северной отметки. И в таком случае я заявляю, что полностью с ними согласен. Но хочу, чтобы всем было абсолютно ясно: штурм полюса – не самоцель экспедиции. Главное – серьезное изучение самого Полярного моря[49].

Далее он в общих чертах раскрыл свой план:

Я предполагаю подготовить «Фрам» к семилетнему плаванию, набрать хорошую команду и отплыть из Норвегии в начале 1910 года. Мой курс будет пролегать мимо мыса Горн. Вначале мы пойдем в Сан-Франциско, где пополним запасы угля и продовольствия. Затем направимся в Пойнт-Барроу, самую северную точку Американского континента. Последние новости можно будет послать на родину оттуда, потом начнется собственно экспедиция. Из Пойнт-Барроу я намереваюсь отправиться в путь, взяв с собой минимально возможное количество людей. Курс будет проложен на северо-северо-запад, где мы отыщем наиболее удобную точку для продвижения в северном направлении. Когда она будет найдена, мы попробуем пройти как можно дальше и подготовимся к дрейфу по Полярному морю в течение четырех-пяти лет… С момента, когда корабль будет затерт льдами, мы начнем делать наблюдения, которые, я надеюсь, прольют свет на некоторые нераскрытые до сих пор тайны.

Амундсену долго аплодировали, что, как отметил корреспондент «Афтенпост», «ясно выразило доверие к словам знаменитого мореплавателя и ученого, только что представившего публике свой дерзкий план».

После Амундсена слово взял Нансен, благословив и скрепив его планы своим одобрением, словно королевской печатью. Нансен, чьи выступления отличались сочетанием сдержанности и гиперболизации, характерным для норвежцев, смог выразить типично норвежское отношение к полярным исследованиям и четко сформулировать, что именно они означают для людей всех возрастов и всех стран Запада.