Серый маг - Сергей Джевага

— Чего-о-о?.. — опешил от такого поворота дел Оглобля.

Алая пелена рассеялась, ярость улетучилась. Вернулся голод, вспыхнула боль. Арбалетный болт засел неглубоко, прорвал кожу и верхний слой мышц. Но все равно доставлял массу неприятных ощущений. Кроме того, болела голень. Обыкновенная царапина, но кровь хлестала как из поросенка… Огневик пошатнулся, с недоумением посмотрел на раненого разбойника. Тот пожал плечами и неуверенно повторил:

— Говорю, жри быстрее. Хотя не советовал бы, я слишком жилистый. Если дохлятиной не брезгуешь, там есть ребята пожирнее…

— Да иди ты! — возмущенно фыркнул Гар. — Сам жри человечину!..

Оглобля деловито вернул затвор в прежнее положение. Снял шлем и бросил в снег. Жадно глотнул свежий морозный воздух, внимательно осмотрел арбалетный болт. Сосредоточился, поймал знакомое с детства ощущение магии… Нити ветра пришли в движение. Расширили дыру в латах, рану. Стрела дрогнула, медленно вышла из тела и упала в снег. Брызнула кровь, боль усилилась. Но Гар быстро отыскал в заплечном мешке чистую тряпку и фляжку с забористым самогоном. Сделал из ткани тампон и пропитал спиртом, запихнул под нагрудник. Таким же образом обработал царапину на ноге, сделал тугую повязку. Фыркнул с облегчением, обратил взор на бандита.

Такого удивленного лица Витар не видел еще никогда в жизни. Разбойник беззвучно открывал и закрывал рот, дрожал в нервном ознобе. Переводил взгляд со шлема на Гара и обратно.

— Так ты того… не тролль? — обескураженно просипел бандит.

— Нет, — буркнул огневик.

— Но мне показалось… — пробормотал преступник.

— Молись почаще, — хмуро посоветовал Гар.

— Зачем? — охнул бандит.

— Мерещиться перестанет, — отрубил воин.

Сквозь вечно сонное выражение на лицо Оглобли прорвалось раздражение. Огневик огляделся… трупы, глубокие дымные воронки, кровь и стрелы на снегу, обломки повозки… Мрон, перехотелось же ввязываться в драку! Надо убираться подобру-поздорову. Если в фургоне везли нечто важное, скоро тут появится еще один отряд…

Витар подобрал и нахлобучил шлем. Развернулся и поспешно двинулся дальше по дороге. Но едва обогнул телегу, как за спиной послышался торопливый топот, окрик:

— Эй, стой! Подожди, ради Алара!..

— Что нужно? — проворчал огневик.

— Прости! — сказал преступник, замахал руками. — Просто хотел спросить… Почему меня спас?..

— Я не спасал, — ответил Витар. — Просто те сами налетели.

— Ты великий воин, — уважительно произнес бандит. Нервно переступил с ноги на ногу, облизнул пересохшие губы.

— И? — хмыкнул Оглобля, вопросительно приподняв бровь.

— Не пойми неправильно, — спокойнее сказал разбойник. — Но мне… мне бы пригодились такие в отряде.

— Грабить обозы и воевать со стражниками? — проворчал Гар. — Благородно-о…

— Конечно, благородно! — убежденно заявил преступник. Гордо выпятил грудь и расправил плечи. — Жизнь сложная штука, приходится выкручиваться. Мы грабим зажравшихся богачей, чтобы прокормить родную деревню. Еще боремся со служителями. Поверь, сейчас не тот Скифр, что раньше. Многие из моих ребят в прошлом рыцари. Но поссорились с Орденами, сбежали почти с костров.

— Угу, верю, — фыркнул Витар и шагнул вперед.

— Постой! — в отчаянии воскликнул бандит. Попытался схватить Оглоблю за плечо, но вовремя одернул руку. — Постой… Я вижу, ты чужестранец. Понимаю, наши проблемы для тебя пустой звук. Но что ты будешь делать в империи один? На первом же повороте разоблачат и арестуют…

Воин застыл как статуя, закусил губу. Верно… Скифр суров к чужакам. А к выходцам из Свободных Земель тем паче. К тому же не он ли сам еще пятнадцать минут назад мысленно рассуждал о том, что надо раздобыть одежду и деньги?! Вступление в банду дает реальный шанс выжить. Да и кто говорит о том, что с разбойниками придется скитаться постоянно?.. Можно помочь грабануть два-три обоза, потом забрать деньги и уйти. Работенка грязная… Но есть ли выбор?

— Я хочу есть, — хмуро сказал Витар. — А еще нужны деньги.

— Так и знал, что мы найдем общий язык, — плохо скрывая радость, произнес преступник. — Если пойдешь со мной, найду то и другое. Но… придется отработать.

— Обсудим, — буркнул огневик.

— Тоже верно, — ухмыльнулся бандит. — Мое имя Кормаг, но ребята прозвали Стрелком…

— Оглобля, — представился воин.

— Вот и чудненько! — обрадовался Кормаг, указал на холм справа. — Если не возражаешь, нам туда. Придется пройти пару тысяч шагов до лагеря. Но там ждут ужин и кружка глинтвейна… Постой, последнее дельце…

Разбойник сбегал за повозку, быстро обследовал поле боя и подобрал оружие. Мечи и копья связал в тугую вязанку. Закинул на плечо и прыгнул в густую тень под кронами деревьев. Вопросительно оглянулся на Витара… Гар поправил ремни баллона и тяжело вздохнул. Будь что будет! Хуже не станет.

Чужим и загадочным кажется мир ранним утром. Сонно каркает ворон. Слышатся хруст снега, какие-то невнятные стуки и шуршание. Пахнет мокрой соломой, лошадиным навозом, дымом и железом. Силуэты расплывчатые и сказочные, но мало-помалу обретают четкость. Повсюду виднеются латаные-перелатаные шатры, стеллажи с оружием, груды взрыхленной земли. Чуть дальше небольшая бревенчатая конюшня. А справа, за хижиной полковника, рвы и валы укреплений…

Птиц сидел на сыром бревне. Пытался уловить последние крохи тепла потухшего костра, прихлебывал горячий травяной настой. Блеклые рассветные лучи скользили по усталому исцарапанному лицу. Ветер трепал одежду: ветхие порты, шерстяную рубаху и накидку из серой ткани. Тускло поблескивали старенькая кольчуга, золоченый рыцарский пояс… Парень наслаждался тишиной и отдыхом. Задумчиво поглаживал древко посоха, прислушался к мурлыканью в глубине сознания.

Странно тогда вышло, ох странно!.. Из огня да в полымя, из плена в плен… Судьба? Стечение обстоятельств? Кто знает. Некогда было думать и строить предположения. Но по истечении нескольких недель послушник начал видеть в событиях промысел высших сил. Чересчур нарочиты удача и неудача. Правда, вопрос в направлении…

Нгарские егеря устроили путникам допрос с пристрастием. Дошло бы и до пыток, но положение спасли рыцарские грамоты. Убедившись, что «господам» откупиться нечем, полковник следопытов предложил компромисс. Освобождение из плена, прощение преступлений против короны за сущую безделицу — оба должны присягнуть Королевству в верности. Не навсегда, но и полгода немалый срок… Лохматый согласился не раздумывая, Ирн тоже. А как иначе? Замкнутый круг: либо казнь, либо служба. И только позже открылись все неприятные последствия принятого решения.

Вот так беглецы превратились в защитников. Обоих проводили в ближайший арестантский полк, зачислили в первый попавшийся десяток простыми ратниками. Вещи, к величайшему облегчению Птица, отдали в целости и сохранности. Насчет тубуса пришлось соврать: мол, фамильная ценность. На посох посмотрели с подозрением, но промолчали.