Р.А.Б. - Сергей Минаев

Кристина сразу прославилась тем, что после собрания в отделе логистики поспособствовала увольнению трех человек, которые не смогли ответить на вопрос, когда уже, fucking hell, на наш склад поступят рекламные стенды из Австралии, предназначенные для детских косметических наборов. Сотрудники пожимали плечами, хлопали глазами и пытались сказать, что мы не возим рекламных стендов из Австралии. За что и были уволены с формулировкой «недостаточное знание ассортимента и пренебрежение служебными обязанностями». Слушать про то, что наборы мы возили на самом деле из Австрии, никто не стал. Австрия, Австралия, who the fuck cares? Сразу вспомнился анекдот об одном президенте, уточняющем, как правильно пишется, Ирак или Иран.

Еще одной страстью Кристины была благотворительность. Сначала она пробила приказ об обязательном ежемесячном отчислении десяти долларов с каждого сотрудника в фонд Альберта Крахта (сокращенно ФАК) для помощи детям стран третьего мира (надо полагать, деньги шли исключительно на гробы маленьким невольникам, которых «Крахт Тойз» ежедневно уничтожала в азиатских потогонках).

Затем наступила эпоха «благотворительных вечеров», на которых устраивались аукционы по продаже барахла, а сборы перечислялись все тем же детям (так как суммы сборов были немалые, думаю, тратились они уже на рытье гигантских котлованов для детских братских могил. Что поделать – производство-то росло). Вечера проводились практически еженедельно, ставя на уши все департаменты корпорации. Всю неделю Кристина пулялась истеричными емейлами с обязательной пометкой «please respond urgently», которые приходили, как правило, часа в два ночи, в сопровождении эсэмэс-сообщений на телефон ответственного лица (гражданка Хе много времени проводила в перелетах между интернациональными офисами и перестала отдавать себе отчет в том, который сейчас час в России). После «почтовой комы», в которую она повергала департаменты, неожиданно, за сутки до мероприятия, выяснялось, что цвет благотворительных каталогов «недостаточно фисташковый», или шрифт текста «довольно примитивный», что, ясное дело, наносит ущерб имиджу корпорации. Все это переделывалось ночами, привозилось потом на место за пять минут до начала мероприятия и в конце вечера благополучно выбрасывалось на помойку.

Кристина приходила на такие вечера в странно скроенных платьях безумных, леопардовых расцветок, и в любое время года с голыми ногами (потомки корейских заготовителей риса и польских крестьян не ведают холода). Ее всегда окружали пекинесы – маленького роста девушки из маркетинга, привлекаемые, должно быть, для пущего контраста. Эти несчастные были бледны, забиты и вздрагивали от каждого взгляда Кристины. Но не увольнялись – то ли из-за хорошей зарплаты, то ли из-за приобретенного «стокгольмского синдрома».

«Вечера» проводились главным образом ради двух страстей Кристины – страсти знакомиться с «элитой», характерной для всех плебеев, сделавших карьеру, и страсти к молодым барменам, характерной для взбалмошных дам в преддверии климакса, отягощенного недоебом. Итогом вечера для Кристины становилась продажа пары картин «молодых талантливых авангардистов», обмен визитками с парой десятков депутатов и банкиров и съем очередного смазливого бармена/официанта. А пекинесы на следующее утро приступали к написанию многостраничного отчета о «новом шаге, укрепляющем имидж “Крахт Тойз” в глазах российского общества»…

И вот сегодня эта тварь читала нам лекцию о стимулировании конечного потребителя. После часовой пытки слайдами и диаграммами, сдобренными комментариями на ломаном русском, Кристина отпустила всех на «дьесяти минит кофе-брейк», после которого решила все же воспользоваться услугами переводчика в лице одной из своих пекинесов. Мадам Хе, которой, вероятно, долгие годы не давали спокойно спать лавры Шерон Стоун, или просто не давали, картинно закинула ногу на ногу, показав сидящим в первом ряду нижнее белье цвета фуксии, взяла микрофон и начала финальный спич на английском языке. Тема была «Креативные подходы к технике продаж».

– Идеализм любви – вот новый реализм делового мира! Нет ничего более ценного, чем любовь. В нашем случае это любовь родителей к своему ребенку. Ничто не доставляет родителям такой боли, как слезы ребенка, вызванные желанием новой игрушки. Как уже говорилось, главный объект воздействия нашей рекламы – ребенок. В отличие от родителей, он не может переключить программу, зачарованный красками и визуальным рядом рекламного ролика, и не будет самостоятельно искать опровержение информации о том, что «Динозаврик Джей» на самом деле станет его лучшим другом, – она метнула злобный взгляд на пекинеса, которая недостаточно синхронно переводила, – но одной рекламы недостаточно (hurry up, please, Helena). Главной движущей силой для побуждения ребенка к обладанию именно нашей игрушкой всегда будет внешняя среда. Именно на нее ориентирована программа «Наставник», в рамках которой представители концерна контактируют с воспитателями детских садов, заведующими игровых комнат и залов, старшими групп продленного дня. Основная цель программы – воспитание в детях чувства ущербности, вызванного отсутствием у ребенка «Главной Игрушки Дня». – Кристина перебросила ноги. – С помощью ненавязчивых шутливых фраз воспитателя, например: «Какой у Саши Динозаврик, это самая красивая игрушка!», или: «Ты заправлял свою постель дольше всех, ведь тебе не помогал Динозаврик, как Леше», или: «У тебя нет такого, как у них, Динозаврика, вот дети тебя и не взяли играть», можно вызвать у ребенка стойкое ощущение невостребованности, у… ущербности. – Пекинес запнулся и изменился в лице. Кристина еще раз испепелила ее взглядом.

– Какой кошмар! – довольно внятно сказал я.

– Это не кошмар, это мультинациональный маркетинг, – спокойно ответил Загорецкий.

– Я никогда не буду этим заниматься.

– Тебе это и не доверят, не волнуйся!

– Очевидно, что, услышав такое, ребенок приложит все усилия, чтобы родители приобрели ему игрушку, определяющую его положение в социуме, – затараторил пекинес, опустив глаза (неужели от стыда?!). – Таких детей сотни тысяч, воспитателей гораздо меньше – вот ваши настоящие клиенты! Подобная программа так же эффективна, как использование «чаек» для родителей. Очевидно, что мать, услышавшая в общественном транспорте громкий разговор своих сверстниц про «непромокающий зимний костюм для дочки, который стоит своих денег», поверит ему гораздо больше, чем телевизионной рекламе.

– Скажи жене, чтобы не ездила на метро, – улыбнулся Загорецкий.

– У нас нет детей, – тихо сказал я.

– Все равно.

– Кроме устных коммуникаций вы не ограничены в применении печатной продукции. Бесплатные учебники, по которым дети учатся математике, складывая мишек «Берд» или кукол «Лиза», делают их лояльными потребителями брендов «Крахт Тойз» гораздо быстрее, чем вся телереклама.

– Теперь надо сказать соседям, чтобы учебники проверяли, – буркнул я.

– Поздно, они по этой программе уже лет пять здесь работают.

– Коллеги! Я не случайно назвала этот тренинг «Нами движет мечта». Любая самая фантастическая идея может стать реальностью. Главное – использовать собственный креативный, нестандартный подход. Помните, что браслет из каучука, продаваемый теперь в сетях фаст-фуд с благотворительными целями, родился когда-то из проблемы уничтожения отходов при изготовлении каучуковых мячей.