Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа - Михаил Зефиров

Словно в далеком XVII веке Постановление ГКО о введении в Москве осадного положения начиналось словами «Сим объявляется»

Между тем неверие в победу и моральное разложение наблюдались не только в тыловых городах, но и в самой Красной Армии. Считая сложившееся положение безнадежным, многие бойцы и командиры не рвались на фронт, а стремились повеселее провести время. Сложившийся беспорядок красноречиво описал политрук А. И. Тюшев. 2 октября 1941 г. в своей записной книжке он сделал следующую запись: «Такого безобразия я еще не встречал. По тылам пристроились командиры, сидят, пьют и жрут, а воевать некому. Штаб дивизии не знает, где находятся ее части, какие из них существуют, а каких нет».[354]

Настоящим рассадником всякого рода безобразий и криминала стали так называемые запасные полки, то есть тыловые части, в которых призванные из запаса проходили подготовку непосредственно перед отправкой на фронт. Офицеры в отличие от рядовых служили в этих частях на постоянной основе в течение нескольких лет. Понятно, что служба на таких блатных должностях не сулила никаких опасностей, но зато часто вела к моральному разложению.

Характерный пример – 94-й запасной стрелковый полк, дислоцировавшийся в районе города Арзамас. В качестве казармы там использовался местный клуб, и начальник особого отдела полка младший лейтенант Кочубей составил красочный отчет о том, что там творилось: «Настоящим сообщаю, что политическая работа в 94-м запасном стрелковом полку находится на низком уровне… Клуб 94-го запасного стрелкового полка превратили в неизвестно что. В клубе творится полный хаос. Множество бойцов находятся совершенно пьяные, на полу валяются бутылки и грязь. В зрительном зале между стульев можете встретить рвоту и даже оправу бойцов. Среди всей этой грязи вповалку спят бойцы. Начальник клуба младший политрук Дудков и другие работники, в т. ч. военком 94 ЗСП Баюков, с этим безобразием никаких мер не принимают. Бойцы находятся в совершенно антисанитарных условиях, имеются случаи, когда прибывающие красноармейцы остаются без питания… При обследовании также обнаружен валявшийся у клуба разорванный комсомольский билет, занимаются пьянством, ибо, как они говорят, «все равно умирать».

Видимо, чтобы развеяться от скуки, бойцы взломали несколько замков, побили множество стекол и поломали кресла в зале. Во время игры в бильярд был подожжен бильярдный стол.[355]Впрочем, в столь высокой степени морального разложения, постигшего полк, ничего удивительного не было. Поскольку те, кто должен был следить за дисциплиной и личным примером вдохновлять бойцов на будущие подвиги, сами развлекались по полной программе. Так, политрук 2-й стрелковой роты учебного батальона Барбиков 18 сентября самовольно с группой бойцов покинул расположение части и направился в деревню Хватовка. Там он зашел в пивную и стал показывать красноармейцам и младшим командирам пример, как надо пить пиво. Достигнув искомой кондиции, политрук забрел в дом к первой попавшейся женщине, откуда и был взят патрулем.[356]

В современных художественных фильмах особистов принято изображать одержимыми злодеями, только и придирающимися к честным красноармейцам с целью кого-нибудь расстрелять. В реальности проблем с дисциплиной и моральным разложением в армии хватало, и кто-то должен был за этим следить.

В последующие годы 94-й запасной стрелковый полк еще не раз «прославится» на всю Горьковскую область, но об этом будет рассказано ниже.

Октябрь 1941 г. стал месяцем, когда неверие в победу и антисоветские настроения получили самое широкое распространение. Проявлялось это в самой разной форме. С целью разъяснить народу положение дел на фронте, правда, не реальное, а в том виде, как хотелось руководству, в сельскую местность и мелкие города обкомы партии направляли агитаторов, которые читали лекции и отвечали на вопросы граждан.

Однако русский народ все же был неглупым и часто своими вопросами ставил партийных «миссионеров» в тупик. Так, секретарь обкома Родионов, выступая на городском партактиве, сокрушался по этому поводу: «Агитаторам часто задают вопросы, почему мы оставляем города и все отступаем? На этот вопрос агитаторы ответить не могут, а руководители им не могут подсказать, т. к. не знают сами… Как объяснить народу причины такого поражения нашей армии? Мы же народу десяток лет говорили, что можем отразить любую комбинацию капиталистических стран – и вдруг враг у Москвы. Можно ли уже теперь подготовить общественное мнение к строительству линии обороны?»[357]

В пружинном цехе завода «Красная Этна» коммунист Лисин в течение пяти месяцев не платил членские взносы, заявив, что у него в целях пожаробезопасности власти сломали сарай, и пока его не сделают, он платить партии ничего не будет. Этот факт лишний раз подтверждает, что никакая пропаганда не сможет вытравить из людей любовь к самому святому – частной собственности.

Антисоветчина пробралась даже в святая святых – Горьковское военно-политическое училище НКВД. 28 октября в преддверии, как казалось, предстоящего захвата области Вермахтом, политрук И. Ф. Генрихов устроил митинг среди политруков запаса, на котором говорил: «Ленинград предали сволочи из партийного руководства. Горький скоро будет в руках немцев, ибо вы – жулики, а они опытные воины. Пройдет немного времени, и городок военно-политического училища взлетит на воздух, а уцелевших командиров и политработников я буду собственноручно расстреливать». Удивительно, но в качестве наказания ему ограничились исключением из партии. На большее, видимо, в ожидании «скорого прихода» немцев, не решились.

Политрук Малахов в своей роте говорил, что «германские офицеры живут гораздо лучше, чем советские командиры». Говоря о приказах командира дивизии, в которой он ранее служил, Малахов утверждал, что они являлись контрреволюционными, и только благодаря командиру полка, который просто игнорировал приказы, их полк и уцелел от разгрома.[358]

Советский пропагандистский плакат, 1941 г.

Жили советские офицеры и впрямь неважно. В столовой училища царила полная антисанитария, голодные политруки часами давились в очередях, а потом ели из грязной, немытой посуды манную кашу и похлебку, называвшуюся «суп». И так каждый день. Матчасти почти не было. Все обучение велось пятью винтовками на роту и двумя старыми орудиями. В общежитии из-за нехватки мест многие спали прямо на полу.[359]