Вкус одержимости - Елена Лабрус

Мне нужен был перерыв и хотя бы алкоголь. Слабое утешение, но иногда помогало.

— Вставай! — толкнул я Шерлока, уснувшего в гостиной на диване. — Пошли выпьем!

Этот лентяй Шерлок вчера весь день отсыпался, потом где-то шлялся всю ночь, заявился в обед пешком, — свою машину я ему уже не дал, — и до вечера опять дрых.

— Шерлок, подъём! — гаркнул я. — Дома выспишься.

— Где я, а где мой дом, — сладко потянулся он. — Что ты там сказал: выпьем? А чем-нибудь закусим?

— Отвали от меня с едой! — болезненно скривился я. — Вон холодильник, ищи сам, что будешь жрать. И вали уже с утра домой. Хватит у меня бомжевать.

— Гонишь, зверюга? — поскрёб он небритую рожу и зевнул, когда приплёлся за мной на кухню. Открыл холодильник. — Яичницу будешь?

— Бу-э, — скривился я, доставая вино. — Если хочешь, ешь. Жарь, парь, свари себе что-нибудь, только не говори мне про еду. И, если будешь готовить, я уйду.

— А что с тобой? — задрав футболку, теперь он почесал пузо, всё так же бесцельно палясь в холодильник.

— В «Пит-Стопе» отравился, — хмыкнул я.

— Так ты с ней всё же поговорил? — закрыл он холодильник и замер, глядя на меня с надеждой.

— С Кристиной? Конечно, поговорил. Ещё вчера, — достал я штопор.

— И-и-и? — робко спросил он.

— И… мудак ты, Шерлок! — покачал я головой.

Он виновато повесил гриву.

— Знаю.

— Ну ладно, жена была в курсе, что ты шляешься, но строить из себя обиженного, когда... — я махнул рукой.

— Да мы бы всё равно развелись, Алан.  Ну не сказал я, что женат и что? Это просто был вопрос времени.

— Вопрос времени? — хмыкнул я и вытер пот.

Проклятье! Мне едва хватало сил вкрутить штопор в пробку. Я словно грипповал пятый день.

 — Ну, может, и времени. Только если уж у тебя такая любовь, трахаться с её мачехой было зачем? Или ты надеялся, что она не узнает?

Непривычная тишина, в которой раздался звук открытой бутылки, заставила меня повернуться. И сказать, что у Шерлока было ошарашенное лицо — ничего не сказать.

— Я трахнул её мачеху? — смотрел он на меня, бессмысленно моргая.

Я поперхнулся воздухом.

— Прости, что? — болезненно откашлялся, как старый туберкулёзник. — Ты что, не в курсе кого трахал в «Пит-Стопе»? — пришла моя очередь удивляться. — А что Крис застала вас с этой Оксаной в постели?

— Что?! Нет! — покачал он головой. — Крис вообще не было в тот день в «Пит-Стопе». А с Оксанкой мы сидели втроём. Я, она и её… ну отец Крис. Хороший мужик, кстати. Серьёзный, спокойный, даже суровый. Потом он ушёл спать, мы ещё немного посидели. Наверное, ещё выпили. Остальное я помню смутно.   

— И как оказался с ней в номере ты не помнишь?

— Да нет же, Алан! Я и проснулся один! Я бы её в номер и не потащил, каким бы пьяным не был. Да что там в номер, я бы даже целоваться с ней не стал. Я вообще с этой Оксанкой только ради тебя и бухал, — в сердцах ударил он по столу. — Вот сука!

 — Ну скажи ещё, что это я виноват, — усмехнулся я, достал бокалы и очередной раз вытер со лба холодный пот. — Скажи, что это я заставляю тебя информацию собирать через постель.

— Так иногда иначе никак. Это же самый верный способ.

— Серьёзно? И много узнал? — поставил я рядом бокалы и в оба налил.

— Да почти всё, — пожал плечами детектив, когда я поставил перед ним его дозу алкоголя.

— Что значит, почти всё? — опёрся я задницей о подоконник, скрестил руки на груди и сделал глоток.  

— То и значит, Алан, — отмахнулся он и расстроенно хлопнулся на стул.

— То есть ты знаешь кто убил мою жену? — нахмурился я.

— Я работаю над этим, — качнул он бокал и задумчиво уставился на бордовые разводы на стекле. — Вот сука! Нет, какая же она всё-таки сука! — всё повторял он, качая головой.

А потом вдруг уставился на меня так, что у меня вино встало поперёк горла...

— Да говори ты уже! — не выдержал я, глядя на его застывшее лицо. — Олег!

— Мне надо кое-что проверить, — подскочил он быстрее, чем я успел спросить.

— Шерлок! — рявкнул я, выбегая за ним на улицу. Но где там!

Он, сволочь, опять запрыгнул в мою машину. И пока я справлялся с чёртовой одышкой и слабостью, его уже и след простыл.

— Да и хрен с тобой, — выругался я, тяжело дыша. Сцепился в стену — так закружилась голова. Сглотнул вмиг пересохшим горлом, мечтая о глотке воды.  

И вдруг… тоже понял.

Всё понял! Про Нику, про её кровь, про свою жажду.

В шоке я опустился прямо на холодные плиты крыльца и прижался спиной к стене.

Но этого же не может быть!

Или может?

Дьявол! Это было так просто и так естественно, что мне даже не пришло в голову, что так бывает.

Я знал о крови всё, что только можно. Я читал лекции о микробиоме. Я с закрытыми глазами мог нарисовать схему трансмембранного протонного градиента, что приводит в движение механизм жгутиков архей. Я мог по памяти назвать две тысячи микробных таксонов, обнаруженных в здоровой крови. Но что доминирующие таксоны микробиома крови, а их всего пятнадцать, наиболее тесно связаны с микробиотой рта и кишечника — забыл. Даже не забыл, просто не подумал, что это тоже работает. Что… простой поцелуй может работать куда эффективнее глотка свежей крови.

Просто поцелуй!

Я добрался до лаборатории бегом, забыв про свою слабость. И пусть у меня не было мазка, чтобы убедиться наверняка. У меня было столько всего, кроме этого: образец её крови, когда она порезалась коробкой, без донорских эритроцитов; снимки с ними; снимки гемолиза…

У меня тряслись руки, когда я загружал данные для секвенирования РНК. Когда запускал анализ с использованием маркерных генов. И пока он шёл, всё больше и больше убеждался в том, что на фоне остальных неспецифичных профилей образцов, что были примерно идентичны, без поправок на пол, возраст и технические факторы, образцы Ники всё равно выделялись. Врождённой особенностью.

Редкое отклонение от нормы послужило толчком для роста уникальных колонии архей, что были не только устойчивы в любой агрессивной среде: солёной (кровь), кислой (желудок), нормальной и щелочной (ротовая полость и кишечник), гибли при низких температурах и имели повышенную устойчивость к антибиотикам. Но ещё и вынужденно, из-за ограниченного количества эритроцитов — мест своего обитания, имели не только более высокую концентрацию и численность, но и охотно поселились во рту. Возможно, в слюнных железах, возможно, нет.