Кинжал раздора - Марина Эшли

– Потом сразу домой? – спросила мама.

– Нет, загляну в Бальный зал, проверю, как убрали.

– И домой?

– Нет, мне манекены нужны для нашей затеи. – Барт начал раздражаться, это что еще за неожиданный контроль.

– У Бартоломью есть голова на плечах! – вступился отец.

– Знаю я эти головы! Посмотри на некоторых наших знакомых! Тоже не тыквы на плечах, – со слезами в голосе запричитала мама. – За минутную слабость они теперь всю жизнь расплачиваются! Женились по залету…

– Мама! Спасибо за завтрак, спасибо за советы. Я тороплюсь.

Он умчался. На почту. В Бальный зал. За манекенами. И – к Женин.

Дверь за Бартоломью захлопнулась. Мама посмотрела в окно. Барт торопился, чуть не бежал. Полы его расстегнутого пальто развевались от резких движений. Мама вздохнула и перевела взгляд.

Рафаэль кружил вокруг стола, собирая посуду.

– Ой… – Он столкнул чашку, но успел подхватить ее довольно ловким движением. – Не разбил! – повернулся к родителям.

Мама видела сейчас только колеса его инвалидного кресла, колеса, тыкающиеся в стол и издающие скрипучие звуки. Она накапала себе лекарства. Закрыться в спальне не успела – отец придержал дверь.

– Что с тобой сегодня? – спросил ласково.

Мама беспомощно посмотрела на него.

– Я так хочу, чтобы у мальчиков жизнь сложилась удачно. Я так боюсь, что Бартоломью наделает глупостей.

– Бартоломью весь в меня, – перебил ее с улыбкой отец. – Он сделает правильный выбор. Как я.

Его слова вызвали совсем другую реакцию, чем он ожидал. У жены слезы закапали из глаз.

– Другая женщина родила бы тебе здорового ребенка, – прошептала она.

– Я не хочу другую женщину и других детей. – Отец все еще пытался успокоить маму. – Никто в болезнях не виноват – это стечение обстоятельств.

– А ты еще Бартоломью одобряешь, мол, ты в его годы… Мы здоровьем своим и своих детей расплачиваемся за грехи.

– Господи, да какие у нас с тобой грехи? – Отец упорно улыбался. – Никто не знает, за что получает свой крест.

Отец погладил ее по голове и поцеловал вместо утешений.

– Я не вовремя? – появился на пороге Рафаэль. – Если я вам понадоблюсь – я в замке, разбираю сундук.

– Тебе помочь? – предложил отец.

– Нет, справлюсь. – Рафаэль не решился посвящать отца в совместную с Женевьевой затею.

Надо будет что-то уточнить – спросит отдельно.

– А ты матери рассказал, что твою статью опубликовали?

– А что тут рассказывать. Закономерный итог наших с Бартоломью усилий, – Раф довольно улыбнулся.

Мама подошла и порывисто поцеловала его в макушку. Он погладил ее по руке, посмотрел своими лучистыми глазами, кивнул и укатил.

– Привет, – появился не слишком веселый Барт в дверях домика Маленьких.

– Ты чем-то расстроен? – подметила Женин.

– Понимаешь, манекены – с головами, – сокрушенно махнул рукой Бартоломью. – Нам их насовсем отдают, и ободраны они не сильно – подкрашу в один миг. Но головы!

Барт топтался и не проходил.

– Ни отвертеть, ни спилить! Я уже присматривался.

Изумленная Женин представила Бартоломью с пилой.

Нет, с топором. Нет, лучше с гильотиной! Она захохотала. Глядя на нее, Барт и сам улыбнулся.

– А зачем им надо рубить головы? – еле смогла выдавить Женевьева.

– Торчат из костюмов. Ничем не задекорированы. Визуально мешают.

– Но ведь те кусочки, что мы нашли, Рафаэль определил как части головных уборов.

– Да это всего лишь небольшие фрагменты, – чуть ли не простонал Барт. – И ты сама предложила вставить их в пяльцы.

– Без мозгов… – Женин постучала себя пальцем по лбу. – Вышивать невозможно. Ну как они будут выглядеть, рукодельницы безголовые?

Барт подумал.

– Авангардно?

Они рассмеялись.

– Не руби головы, – попросила Женин. – Давай обернем их на старинный манер однотонными тканями в цвет платьям. А несколько кусков вышивки можно приделать на видные места. И написать пояснения.

– Попробуем, гений. – Барту даже обидно слегка стало, что такая простая идея не ему пришла в голову, хотя это все женские штучки. – Грабли у вас есть?

Женни пожала плечами.

– Спрошу сейчас у Маленьких. А зачем манекенам грабли?

– Сухие листья нужно убирать, – поучал ее Бартоломью, сгребая листья в кучу.

Женевьеве захотелось вывалять его в этих листьях, такого умного, или обсыпать ими.

– А как же перегнивание в плодородный слой? – поинтересовалась насмешливо.

– Этот процесс происходит годами, в специальных компостных ямах.

– Помедленнее, муж мой, жена усердно конспектирует. – Женин с серьезной миной «записывала» у себя на ладони.

Барт рассмеялся.

– Откуда ты про компост знаешь? – улыбнулась Женин.

– Подрабатывал неподалеку, в пригородном хозяйстве. Они мне потом помогли купить моего Кинжала, – похвастал он.

– Кинжал – красавец! – вспомнила белого коня Женин, и продолжив игру, приготовила ладошку для «записей».

– Какие муж еще пришлет распоряжения?

– Это на тебя письмо так подействовало? – удивился Барт.

Женин не поняла. Бартоломью растолковал ей, что было во втором документе Маленького дедушки, то есть что там особенного вычитал Раф. Барт утрамбовал листья в мешок и выпрямился.

– Как ты думаешь, почему Маленький дедушка этому письму придает значение? Может, Раф чего-то не заметил?

– Узнай у него сам! – предложила Женин и чуть ли не заискивающе спросила: – Ты пообедаешь с нами?

Барт посмотрел на нее и не устоял, согласился.

Прадедушка за обедом шумел: перескакивал с одной темы на другую, путался. Гремел по поводу Медичесов, напуская на себя важность. Женин с жалостью на него смотрела. Сделала попытку заинтересовать его историческим костюмом. Маленький дедушка вообще рассердился. «Надо ему все-таки пить лекарства», – огорчилась она, отвела его после обеда в спальню.

Бартоломью уходить не хотелось, несмотря на то, что Маленький ворчал весь обед и было уже поздно. Он с неохотой поднялся.

– Какой у тебя свитер красивый, – заметила Женни.

– Теплый. Мама из Шотландии привезла. – Барт, не долго думая, стянул свитер и всучил его Женни. – Держи.

Она отнекивалась, но он настоял.

Женни надела. Щеки ее пылали. Глаза сверкали от удовольствия.

Барт сунул руки в рукава своего пальто, застегнул все пуговицы.