Абсолютное доказательство - Питер Джеймс

– Почти готово!

– Что почти готово? Твое самоубийство?

Отвертка полетела на землю, а с ней и два дюбеля, которые Росс держал во рту. За ними отправилась электродрель, лежавшая на ступеньке.

– Черт! Черт!

– Слезай немедленно! – потребовала, схватившись за лестницу, Имоджен; лицо ее пылало неподдельной яростью.

Росс неуклюже спустился, придерживая камеру левой рукой.

– Я купил их сегодня. Подумал, что с ними тебе будет спокойнее.

– Я прихожу домой, вижу, как ты болтаешься на этом сооружении, – и мне должно стать спокойнее? Интересная мысль… Росс, мы ведь давно уже выяснили: работа руками – это не твое. Ты – журналист, а не электрик.

– Да тут все проще простого!

– Ага, я заметила.

– Ну… – Росс пожал плечами, – согласен, это оказалось чуть сложнее, чем я думал.

– Почему бы просто не позвонить электрику и не вызвать его на завтра, чтобы он все установил?

– Пожалуй, неплохая идея. – Он улыбнулся. – Как прошел день?

– До полудня – отлично, а в полдень мне вдруг страшно захотелось чипсов с солью и уксусом. – Жена бросила на него виноватый взгляд. – Съела три упаковки. М-м… больших упаковки. И теперь страшно хочу пить.

Они вошли в дом. Росс закрыл наружную дверь и запер ее на цепочку. Присев, чтобы приласкать Монти, Имоджен спросила:

– А у тебя как дела? Что в лаборатории?

– ДНК совпали, – ответил он. – Представляешь? Сам поверить не могу!

– ДНК зуба и из чаши?

– Ну да.

– Там, в чаше, была слюна? – скорчив гримасу, спросила Имоджен.

– Нет. Согласно анализу, свернувшаяся кровь.

Несколько секунд Имоджен молча смотрела на него.

– Мне нужно выпить, – сказала она наконец. – Как думаешь, маленькая рюмочка белого вина не повредит?

– Ты только что узнала, что твой муж стал обладателем части тела Иисуса Христа. Думаю, это вполне законный повод выпить.

– Не надо таких шуток!

Хантер молча достал из холодильника бутылку «Альбарино» и полез за штопором.

– Я и не шучу.

– Росс, я уже говорила: это дело тебе не по зубам.

Он налил ей и себе вина и сел.

– Доктора Кука из-за этого убили! – продолжала Имоджен. – Тебя едва не прикончили в Египте. Мне присылают угрозы. Неужели какая-то чертова история стоит того, чтобы ради нее рисковать жизнью? Росс, ты ведешь опасную игру. Ты связался с религиозными фанатиками…

– Хватит!

– Нет, Росс, это тебе «хватит»! Вернись наконец к реальности!

– Да все уже реальнее некуда! У зуба, найденного в пещере в египетской пустыне, и в чаше, спрятанной в тайнике в Колодце Чаши, одинаковые ДНК! Ты понимаешь? Что, если все правда? Если Кук действительно получил откровение от Бога? А я – избранный, тот, кто должен сообщить откровение миру? И я просто плюну и все брошу? Нет, Имо, не думаю, что смогу с этим спокойно жить.

– Если тебя убьют, ты уж точно спокойно жить не сможешь! – отрезала она.

– Я должен расследовать эту историю до конца. Обязан, понимаешь?

– Кому обязан? Куку? Ты же сам говорил, что он псих!

Росс отпил вина.

– Теперь я больше так не думаю.

Он поднялся к себе в кабинет и вернулся оттуда с распечатками результатов, которые вручила ему Джолин Томас. Положил их на стол и объяснил Имоджен, что означают черточки и цифры.

– Ну, и что ты хочешь услышать? – спросила она, когда он закончил. – Что я потрясена?

– Скажи, где и в чем я ошибаюсь – если видишь здесь какую-то ошибку. Имо, ты хоть понимаешь, что происходит? Это же динамит! Только представь себе заголовки!

– Прекрасно понимаю. Это меня и пугает. Вспомни, что говорил тебе твой друг-епископ. На тебя ополчатся все – и верующие всех мастей, и неверующие.

– За то, что я предъявлю миру доказательство Бога? Если такое доказательство существует, как можно им пренебречь?

– Да запросто! – резко ответила Имоджен. – Если бы Бог в самом деле хотел спасти мир, избрал бы кого-нибудь другого!

– Имоджен, ты же у нас верующая. Не я. Ты ходишь в церковь.

– Да, хожу. Но в это… в это безумие, в которое ты ввязался, – не верю.

Росс прекрасно ее понимал: его и самого еще потряхивало после происшествия на шоссе. И все же… он чувствовал, что не вправе отступить. Дело не в сенсационной истории для воскресной газеты. Все намного серьезнее. Остался еще один, ключевой элемент головоломки, и если повезет, он будет в руках у Росса уже завтра!

– Завтра я поеду в Бирмингем, еще раз встречусь с поверенным Кука. Если хочешь, поедем вместе. Увидишь все своими глазами.

– Я не могу, Росс, ты же знаешь. Мне надо быть на работе.

– Ладно. Но завтра я получу последний ключ. И дальше… либо головоломка сложится, либо все это окажется бреднями выжившего из ума старика. Тогда и буду решать.

– И что, если головоломка сложится? Что тогда, Росс?

На несколько мгновений Хантер опустил взгляд, а затем снова взглянул жене в глаза. Ответа у него не было.

Вторник, 14 марта

Не было ответов и у Ланселота Поупа.

Он сидел напротив Уэсли Венцеслава в роскошном зале заседаний в «Гефсиманском саду», на первом этаже особняка. Из панорамного окна открывался вид на зеленеющие луга, уступами спускающиеся к озеру. В центре озера виднелся рукотворный остров в форме креста, и посередине его – двадцатифутовая беломраморная статуя самого пастора, воздевшего руки к небесам.

На стенах зала красовались иконы из коллекции Венцеслава: десять лет скупал он их на аукционах по всему миру. Посреди стола, рассчитанного на двадцать человек, стояла чаша и лежал зуб.

Тяжелое молчание прервал звонок мобильника. Поуп выхватил из кармана телефон, переключил его в беззвучный режим и продолжил рассказ о том, как, согласно данным наблюдения, их соперники вчера едва не перехватили Хантера на шоссе.

– И что дальше? – спросил Венцеслав, когда Поуп умолк. Пастор говорил спокойно, однако чувствовалось, что он кипит от ярости. – Что-то вы, дорогой мой Мистер Улыбка, совсем перестали улыбаться. Интересно, с чего бы это?

Поуп молчал, мрачно глядя на два предмета посреди стола.

– Ланселот, я жду объяснений. Я стараюсь быть долготерпеливым, но даже мое терпение имеет предел.

Поуп в третий раз взял чашу, с невинным видом повертел ее в руках.

– Видите ли, это и есть то, что Росс Хантер хранил на складе.