Восемь Драконов и Серебряная Змея - Yevhen Chepurnyy

сомнение в надёжности доспеха из мягких металлов и полудрагоценных камней. Несмотря на шутливую отповедь, девушка заметно заинтересовалась сверкающим и позвякивающим ювелирным изобилием чужестранки — Шэчи отметил задумчивый взгляд жены, обращённый на разбрасывающее солнечные зайчики облачение путешественницы. Запомнив этот интерес, он остановился у ближайшего лотка с женскими украшениями.

— Взгяни-ка, жена моя, — окликнул он ушедшую вперед Ваньцин. Та обернулась, и, заинтересовавшись, подошла. Ее брови приподнялись, а карие глаза заблестели, отражая сияние золота, драгоценных камней, и прочего ювелирного богатства.

— Выбирай, — с улыбкой предложил ей Шэчи. — Я до сих пор не купил моей любимой жене даже завалящей брошки. Это необходимо исправить, и как можно скорее.

— Я… ну… это вовсе не вещи первой необходимости, — неубедительно запротестовала девушка, не отрывая глаз от прилавка. — Я не хотела бы вводить тебя в ненужные траты, — добавила она напевным голосом. Ее взгляд прикипел к одной из наиболее красивых, и при этом дорого выглядящих вещиц — изящной работы золотой заколке, украшенной рубинами. Шэчи добродушно усмехнулся на эту вымученную бережливость жены.

— Сколько за эту заколку? — безразлично спросил он у продавца, снимая украшение с прилавка.

— Лян золота, и пять — серебра, молодой господин, — угодливым тоном ответил владелец лотка. — У вас наметанный глаз — это одна из работ величайшего…

— Мне плевать, — скучным тоном оборвал его Инь Шэчи. — Она нравится моей жене, и я ее покупаю, — он выудил из кошелька горсть золотых и серебряных слиточков, хлопнул их на прилавок, и повернулся к застывшей подруге.

На лице Ваньцин, стеснение боролось с искренней жаждой обладать понравившейся вещицей. Белые зубы девушки слегка покусывали ее нижнюю губу, ноздри трепетали, а на щеках проступил румянец, но она все так же не произнесла ни звука. Юноша подступил ближе, и бережно ослабил завязки ее головного убора. Сняв его и вложив в руку Ваньцин, он осторожно извлек из тугого узла ее прически старую заколку — простенькую, из лакированного дерева, — и, не позволяя волосам рассыпаться ониксово-черным водопадом, ловко сколол их обратно с помощью обновки.

— Вот так-то намного лучше, — довольно заметил он. — Красный и золотой замечательно подходят к твоим глазам, моя милая жена.

— Это очень дорогой подарок, Шэчи, — сконфуженно ответила та. — Тебе не стоило… — она замолчала, неловко вертя в пальцах полумесяц своей шляпки.

— Все золото и жемчуг мира для меня не ценнее одной твоей улыбки, — серьезно ответил Инь Шэчи. — И думать забудь о мелочи, что я заплатил за эту вещь — подобная чепуха не стоит не то, что волнений, но даже внимания. Или тебе не по душе мой подарок? — притворно нахмурился он. — Ты ведь так и не поблагодарила меня за него.

Девушка быстрыми движениями развязала вуаль, позволяя ей повиснуть на плече, и подступила вплотную к Шэчи, в который раз восхищенно залюбовавшемуся ее прекрасным ликом. Глаза Ваньцин вновь блестели, на сей раз — искренним довольством, а так и не ушедший со щек румянец и легкая улыбка делали ее лицо цветущим, словно едва распустившаяся роза. Крепко обняв юношу, она прошептала ему на ухо:

— Спасибо, любимый муж.

Чуть отстранившись, она приникла к его губам в нежном поцелуе. Шэчи зажмурился от удовольствия, отвечая на ласки любимой, и нежась в ее объятиях, но его наслаждение не продлилось дольше краткого мига, прерванное раздраженным женским голосом.

— Не намиловались утром, бесстыдники? — сварливо воскликнула Цинь Хунмянь. — Что же вы не вышли с этим на городскую площадь, где ещё больше глазеющих зевак? Немедленно за мной, ты, несносная девчонка, и ты, похотливый юнец! Хватит тратить время на пустяки! Или вы хотите провозиться здесь до поздней ночи?

Закончив свою сердитую речь, женщина развернулась, и зашагала прочь. Смущенная Му Ваньцин прошептала мужу еще одну короткую благодарность, и, поспешно чмокнув его в губы, заспешила следом за учителем, на ходу повязывая ленту своего головного убора, и пристраивая обратно вуаль. Инь Шэчи, мечтательно улыбаясь, двинулся за женщинами, размышляя о том, насколько же задался сегодняшний день.

Выйдя из южных ворот Сюйхэня, они пустили коней во весь опор, поняв столбы сухой дорожной пыли, и вскоре подъезжали к окраинам города Да Ли. Дворец Принца Юга располагался в живописном месте — близ кристально-чисто озера, окружённого плакучими ивами, и поодаль от городских построек. Пышные сады окружали дворец, пестрея разноцветьем клумб, и ухоженной зеленью деревьев и кустарников. Само здание, хоть и не могло похвастаться большими размерами, выглядело не менее пышно, чем особняки высокопоставленных сунских вельмож — трехэтажное, выкрашенное в светло-синий, золотой, и красный цвета, оно производило впечатление изящной работой мастеров-строителей. Высокие колонны поддерживали черепичную крышу, серые камни стен были безупречно подогнаны друг ко другу, а золотые иероглифы хвалебных надписей, сияющие на прикрепленных к колоннам табличках, были заметны издалека.

Дворец Принца Юга

Цинь Хунмянь со спутниками без труда уклонились от солдат, патрулирующих усадьбу принца — техники шагов, известные всем троим, делали преграды наподобие высоких деревянных стен и живых изгородей в рост человека не более, чем ступеньками. Благополучно проникнув во внутренний двор, троица вскоре наткнулась на мужчину и женщину средних лет, сидящих на скамеечке в обнимку и влюбленно воркующих. Инь Шэчи, видя, как замерла на месте Цинь Хунмянь при виде беседующей парочки, предположил было, что видит перед собой упомянутую ранее Дао Байфэн. Как быстро выяснилось, он ошибся.

— … Посмотри на эти пионы, Баобао, — звучал бархатный голос мужчины. — Их лепестки нежнее и слаще многих изысканных лакомств, но и они не сравнятся с нежностью и сладостью твоих губ, — придвинувшись ближе, он потянулся к женщине.

— Оставь, Чжэнчунь, — неуверенно ответила та. Она сопротивлялась поползновениям своего дружка, но без особого пыла. — Что, если нас увидят?

— Нас некому здесь видеть, любовь моя, — ласково ответил мужчина. — Слуг я отослал, а стражники ходят ближе к стенам. Мое сердце тянется к тебе, Баобао, словно эти пионы — к солнцу, неужто ты не подаришь ему хоть немного тепла?

Инь Шэчи восхищенно покачал головой, помимо воли преисполнившись уважения к этому краснобаю и дамскому угоднику. Он с интересом прислушался к разговору, не собираясь упускать возможность поучиться новому у знатока своего дела, но беседу наследного принца Да Ли с его подругой быстро прервали.

— Гань Баобао! — в голосе Цинь