Братство - Ингар Йонсруд

Кафа закончила говорить с Андреасом, наклонилась к Фредрику и прошептала:

— Думаю, мы нашли!

Он вопросительно посмотрел на нее.

Андреас проверил все операции по снятию наличных со счета общины, которые Сёрен Плантенстедт совершал в филиалах банка за пределами Осло. Летом семь лет назад пастор снял триста тысяч крон в банке в Тёнсберге. Несколько часов спустя он снял столько же в Порсгрунне.

— Так-так…

— Мы поискали сделки о покупке недвижимости в этой местности стоимостью примерно шестьсот тысяч крон, — продолжала Кафа. — Мы ничего не нашли. Но по белозубой улыбке Кафы было понятно, что это еще не все. — И Андреас расширил поиск. И оказалось, что Плантенстедт снял еще двести тысяч. За полнедели до этого в Осло. —

Она положила свой планшет на стол.

— Вот, посмотри.

Там оказался список договоров о продаже собственности семилетней давности. Кафа указала на подчеркнутый фрагмент текста: «Продавец, норвежское государство, передал «Склад “Кверндаммен” в собственность покупателю “Сулуринвест” за семьсот пятьдесят тысяч крон».

— Сулуруинвест, — сердито сказала Кафа. — Сулур. Сульру?

— Твою мать, ясно как день.

Фредрик поднялся и подошел к инженеру коммуны. Она посмотрела на него поверх очков, фальшиво улыбнулась и сделала вид, что не заметила возбуждения Кафы.

— Мне нужны чертежи, — сказал Фредрик, — склада «Кверндаммен». И еще сделайте мне копию договора о его купле-продаже.

Она взяла планшет из его рук. Прищурилась. Крылья носа приподнимались и опускались, как кусочки бекона на горячей сковороде.

— Чертежи я найду. А вот договор… это займет время. Ведь часть этой местности не относится к нашей коммуне, видите, — сказала она, ткнув пальцем на экран.

Фредрик снисходительно улыбнулся.

Через полчаса она вернулась из архива и бросила на стол договор купли-продажи. Документ был подписан Пером Ульсеном.

Солнце скрылось за гребнем холма. Был поздний вечер, когда железная ручка бронированной двери повернулась на треть круга, издав громкий лязгающий звук. Когда она остановилась вертикально вниз, металлический замок открылся с глухим щелчком.

Он ждал. Хотя светло-желтая краска на двустворчатой стальной двери облупилась и двери основательно проржавели, было видно, что они сделаны на случай ядерной войны, и беззвучно взломать их невозможно. Да это было и не нужно, ведь прошло уже больше месяца с тех пор, как секта стала скрываться. А месяц в изоляции ослабляет способность оценивать ситуацию, и он знал об этом. На опушке леса рядом с входом он обнаружил сломанные ветки, раздавленные окурки и свежие следы на влажной земле. Там внутри был кто-то, кто тайком выбирался наружу подышать свежим воздухом и поймать пару лучей солнца. Выследить его было лишь вопросом времени.

Вход на склад выглядел как вход в тоннель, над которым был сооружен бетонный свод для защиты от падающих камней. За десятки лет свод порос мхом. Его первой мыслью было, что вход под видеонаблюдением, но потом он понял, что это не так. По крайней мере, снаружи камер не было. Современная камера наблюдения может привлечь внимание. А то, чем занимались члены секты за этими дверями, держалось в строжайшей тайне. Он привалился к горному склону и занял позицию у стальной двери. Он уперся одним коленом в выступ, а на другое колено поставил локоть руки с пистолетом, чтобы сохранить устойчивость при выстреле.

Вышедший из тоннеля мужчина проявил бо́льшую неосторожность, чем предполагал великан. Жаждя увидеть дневной свет, не оглядевшись по сторонам и не закрыв за собой дверь, человек в капюшоне достал из кармана куртки сигарету и поднес ее ко рту. Выстрелы через глушитель были все же чуть слышны, но убийца знал, что их звук не разнесет эхо в горах. Он выстрелил дважды: первый раз в затылок, второй — между лопаток.

Когда вторая пуля попала в цель, мужчина опустился на колени и упал вперед, тихо шлепнувшись о поросшую мхом каменную площадку.

Убийца повернулся, сделал три быстрых шага в сторону и прицелился в проход, ведущий внутрь горы. Там было пусто. Единственное, что донеслось до него из прохода, — слабое движение спертого воздуха.

Проход был достаточно широк, чтобы в него могла заехать машина, а белые бетонные стены достигали примерно четырех метров в высоту и уходили под самый потолок с вышедшей на поверхность в результате буровзрывных работ горной породой. Сверху свисали алюминиевые лампы, развешанные на расстоянии пяти метров друг от друга. Он насчитал пять штук. В конце прохода он увидел двустворчатую стальную дверь — того же типа, что и входная. Человек в черном засунул пистолет обратно в кобуру, ухватил мертвое тело за воротник и резким движением закинул себе на плечи, затем закинул на плечо карабин и вошел внутрь.

Убийца бросил тело в темный угол рядом со входом. Труп ударился о бетонный пол, и послышалось тихое журчание. Рукой в перчатке громила схватил убитого за челюсть и повернул к себе лицом. Молодой парень. Моложе его самого. Наверное, чуть за тридцать. С бородой и большими голубыми глазами, выпуклыми, как у спящей лошади. Его волнистые волосы слиплись от крови, струившейся из отверстия во лбу величиной с грецкий орех. Светлая мозговая масса стекала на густые брови, а изо рта торчала обломанная сигарета. Он узнал его. Фритьоф Хенни, один из ядра секты, «подвальной группы» — так, по словам Кита, они себя называли. Убийца вытер испачканные кровью пальцы о капюшон свитера, закрыл за собой дверь и, сняв карабин с предохранителя, быстрым шагом направился по проходу.

Подойдя к следующей стальной двери, он сел на корточки и прислушался. Дверь была приоткрыта. Ни звука. Громила потянул на себя тяжелую дверь. Показавшийся перед ним коридор был той же длины, что и предыдущий. Но здесь полы были устланы ковровыми дорожками, а на стенах висели открытки с видами Гренланна[50] в рамках. Здесь ощущалось на пару градусов теплее.

Он закрыл дверь и прокрался в помещение. Эта часть была явно жилой.

На обеих боковых стенах было по двери, и еще одна широкая дверь находилась в конце прохода. Он начал справа. Спальни. Все три пустые. Дверь в конце прохода была заперта.

Значит, путь дальше всего один. Дверь-вертушка на стене слева.

Великан снова сел на корточки и прислушался. Ему показалось, что он слышит тихий разговор. Аккуратно сняв рюкзак со взрывчаткой, он осторожно толкнул дверь. Она легко поддалась. Громила вошел в большую продолговатую слабо освещенную комнату. Темные пластиковые стулья с блестящими алюминиевыми ножками лежали вверх ногами на столах из жаропрочного пластика, стоявших на неровно уложенном линолеуме. Чей-то высокий мужской голос позвал:

— Фритьоф?

Двухметровый великан инстинктивно встал, вскинул карабин и распахнул дверь. Через прицел он увидел комнату шириной семь — восемь метров, длиной — около тридцати. Столы и стулья занимали две трети обеденного зала. Перегородка была сдвинута к кухне. Прямо перед стойкой для раздачи еды под свисающей с потолка лампой — единственным источником света — сидели двое мужчин. Справа в стене находилась дверь: единственный путь для побега, насколько он мог разглядеть. Он открыл огонь.