Треба - Сергей Малицкий

— Нет, дорогой мой, этот укор я сам себе ставлю, а вот если что с Вианой случится, точно себе не прощу. Вперед!

— Да что тебе Виана, Арма лучше! — крикнул Тару, но Кай уже несся с холма к деревне, и за ним бежала и Арма, и с каким-то звериным воем неслась, вскидывая лук, Илалиджа, и Теша, и все хиланцы, и все остальные.

Виану удалось обогнать на полпути. За две сотни шагов до деревни лапани, часть которых продолжала теснить рыбаков, а часть уже занялась грабежом, заметили бегущих. Десятка три копейщиков двинулись навстречу отряду, но Кай приказал замедлить шаг и выпустить стрелы. Пока лапани догадались спрятаться за дома, они потеряли не менее двух десятков. Рыбаки же, увидев нежданную подмогу, перестали отступать и даже пошли вперед. А когда отряд Кая добрался до деревенской улицы и скрестил с оружием лапани мечи и копья, не забывая и о разящих стрелах, степняки не выдержали. Оставляя убитых и раненых на песке, они начали отступать по берегу, но рыбаки толпой ринулись за ними, намереваясь перебить всех до последнего.

Проходя по залитой кровью улице, перешагивая через трупы, Кай отыскал раненого лапани с развороченным багром животом, спросил его о чем-то, прислушался к предсмертному хрипу и обернулся к Тарпу:

— Ну, лапани нам больше не грозят. Здесь их было около семидесяти. Три десятка они потеряли, пока добрались до деревни, в том числе и в столкновении с палхами. Но деревня оказалась велика, к тому же похоже, что все рыбаки были на берегу, только готовились к лову. Дали отпор. Ну и мы помогли немного.

— Много или немного, а еще десятка три на себя взяли, — согласился, протирая хиланский меч, Тарп. — Хотя конечно, повезло, что лучников у них нет.

— Есть у них лучники, — пнул ногой лапаньский тул Кай. — А вот запаса стрел не осталось. Потратились.

— И все равно, — улыбнулся Тарп. — Такие схватки, чтобы не хоронить после них собственных воинов, мне нравятся больше.

— Кай, — раздался голос Вианы.

— Ну что там еще, — нахмурился Кай, увидев слезы у проводницы на лице. — Кто-то погиб из твоих?

— Там ваш старик… — всхлипнула Виана.

Привалившись спинами к сетям, рядом сидели Эша и Тару. Сначала Арме показалось, что ранены оба, потому как вымазаны в крови были оба, но слезы висели на щеках только у Эши, а Тару, бледный как и песок, на котором он сидел, улыбался.

— Море, — шептал старый охотник. — Хорошо, что море. Я боялся, что будет сеновал в моей башне или сугроб за ней, а оказалось — море. И мечтать не мог.

— Я сейчас, — ринулась вперед Арма, но Кай остановил ее. Придержал рукой за плечо. И она рассмотрела тут же, что живот у старика вспорот копьем, может быть, даже насквозь, и вся его жизнь теперь только в усилиях Эша, который держит приятеля за запястья и вдувает, не переставая, в него огонек жизни.

— Однако мы славно поохотились, — закашлялся Тару и, бросив Эше, — ну хватит уже, старый пень, надоел, — выдернул руки. И умер.

— Двенадцать, — залился слезами Эша. — Двенадцать нас осталось.

Трупы убирали до темноты. Из лапани никто не ушел. Но радости это не доставило ни рыбакам, ни спутникам Кая. Два десятка семей в деревне остались без кормильцев, к тому же деревня Вианы пострадала от лапани на побережье не первая. Но теперь все закончилось. Отряд расположился чуть в стороне от домов, за сетями, там, где дорога почему-то уходила в воду. Шалигай даже разулся, закатал штанины, хотя зашел не только по колена, а и по пояс, намочив порты, и выскочил на берег с удивленным лицом и утверждением, что дорога продолжается и под водой столько, сколько он мог пройти. У костра кашеварил Течима. Бросил в кипящую воду волоконца сушеной оленины, какие-то травы, порезал принесенную Вианой морковь, лук, капусту, добавил еще что-то, замочил в отдельной посудине зерно и затянул тихую кусатарскую песню. Эша сидел в стороне на песчаном холмике над могилой Тару. Трупы лапани рыбаки жгли за деревней. Собственных покойников готовили к погребению там же — укладывали на старые сети, начиняли их одежду камнями и кутали. Погибших рыбаков покой ожидал на дне моря.

Уже в сумерках пришел старик, который представился отцом Вианы. Почему-то зло спросил, чем деревня может помочь незнакомцам, которые спасли их от нежданных разбойников. Кай отставил миску с вкусным кусатарским кушаньем, повел старика к дороге. Арма пошла за ним.

— Вот, — встал у накатывающей на древний булыжник волны Кай. — Эта дорога, по которой мы шли. Хотелось бы идти и дальше, но мы не рыбы. Под водой ходить не можем.

— Понял, — кивнул рыбак, поклонился, развернулся и скрылся в сумраке.

— Тару был для тебя дороже прочих? — спросила Арма.

— Хочешь спросить, скольких я еще способен отдать в лапы смерти, чтобы добиться своего? — переспросил Кай.

— Нет. — Она взяла его за руку. — Я просто спросила, Тару был для тебя дороже прочих?

— Они все были мне дороги, — ответил Кай. — Даже Тиджа и Вериджа. Пусть и не так, как прочие. Шувая помнил мальчишкой. У Тару жил месяцами. Мекиша спасал на склонах Восточных Ребер от вольных, что высекали его дубраву. Хотя живых там уже почти не было, Сарлата постарался. Лилай был сыном моего знакомого. Понимаешь, каждая смерть словно срывает кожу. И какова бы толста она ни была, однажды кожи не остается.

— И что же делать? — спросила Арма. — Если кожи больше нет? Только сердце. Ведь смерть Тару явно не последняя.

— Это точно, — медленно проговорил Кай, потом коснулся пальцев Армы, перехватил ее руку, повернулся к костру. — Не знаю, что делать. Так знаю, а что делать с сердцем — не знаю. Терпеть, наверное.

— Не нужно терпеть, — вдруг сказала она, выдернула руку и сама пошла к костру, повторяя про себя: «Дура, дура, дура».

Возле огня Теша сидела в окружении молодых хиланцев, Течима продолжал что-то напевать, даже Тарп вел неспешную беседу с неожиданно затосковавшей Илалиджей. Арма выдернула из мешка одеяло, завернулась в него и упала на песок.

Утром отец Вианы пришел опять, но теперь вместе с дочерью. Та снова несла на плече мешок. Старый рыбак прокашлялся и произнес следующее:

— Море большое. Никто не был на другом берегу. Некоторые говорят, что его и вовсе нет. Не знаю, не проверял. Но под хороший ветер в двух днях пути лежит Заячий остров. Большой остров. Там живут две старухи: Суваис и Мури. Я сам с ними не говорил, но слухи ходят, что они многое знают.

— Почему остров Заячий, отец? — спросил Тарп. — Там много зайцев, что ли?

— Какой я тебе отец? — удивился рыбак. — Даже не брат, хотя по возрасту гожусь вроде. Не знаю насчет зайцев, лес там. Но в лес лучше не заходить. Не стоит. Но дело не в этом. Дорога там. Выходит из моря и снова в море уходит на другом краю острова. Так что в любом случае вам туда надо. Виана вас туда поведет.

— Спасибо, — поклонился Кай. — Но мы по воде не ходоки.

— По воде пойдет лодка, — сказал рыбак. — А вы в лодке сидеть будете. Большая лодка. Всем места хватит. Старая, но до острова дойдет, а то и дальше доберется. Воду мы погрузили. Две бочки. Это на всякий случай. Лодку деревня вам дает. И уходите. Быстрее уходите. Помощь помощью, а убийцы, которые приходили, искали человека с зелеными глазами и с отметиной на спине. У тебя зеленые глаза, воин. А отметину я видел, когда ты утром в воду заходил. Поэтому уходите. Когда от одного и беда и помощь, то лучше помощи лишиться, чтобы беды не знать.