История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний - Бартон Биггс

городе. Один мошенник уговорил Вертхайма продать ему права на магазин и землю, а тот, в свою очередь, продал их крупной немецкой компании KarstadtQuelle. Когда рухнула стена, пять гектаров земли внезапно стали стремительно дорожающей собственностью. Сейчас на этом участке расположены блестящие роскошные апартаменты, офисные здания зданий и отеля Ritz-Carlton. После долгих споров компания KarstadtQuelle в марте 2007 года заплатила детям Гюнтера Вертхайма, которые находились в возрасте около 70 лет, 117 млн долларов за землю, что составило примерно одну треть от ее текущей стоимости. Это не полная реституция, но лучше, чем ничего.

Чтобы сохранить богатство, вывезите его из страны

Каковы выводы для владельцев богатства, которые живут в стране поколениями, но являются меньшинством, особенно – процветающим меньшинством? Это кажется очевидным. Немцы-евреи называют это «штетл», буквально «гетто», менталитет постоянного оглядывания через плечо. Богатые китайцы, живущие в Индонезии и на Филиппинах, всегда держали счета в Сингапуре или Гонконге, потому что они знали, что всего лишь один погром отделяет их местные деловые империи от конфискации и разрушения. Выводы для всех, кто создал или унаследовал большие деньги, заключаются в следующем: не тешьтесь ими, и независимо от того, насколько защищенным и интегрированным вы себя чувствуете, всегда держите открытым черный ход для побега и сохраняйте значительное богатство за пределами страны. Только будьте уверены, что юридические права на это зарубежное богатство абсолютно, неопровержимо ясны.

Тем временем мы воздадим должное мудрости берлинского фондового рынка.

Глава 12

Сталинград: Битва века

Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь».

РИМЛЯНАМ 12:19

Во второй половине 1942 года военная машина союзников, с самого начала войны находившихся в оборонительной позиции, стала набирать обороты не только в Азии, но и в Европе. В этой главе описывается Сталинград, «битва века» в рамках «Войны века». Окончательная победа советских войск под Сталинградом перевернула направление разрушения богатств в Европе и повернула его вспять к Германии. Падение нацистской империи началось.

В марте 1942 года фронт в России простирался на 1500 миль от Финского залива, прямо от южных окраин Ленинграда, до точки, расположенной к западу от Москвы, а затем на юг через Украину к Черному морю. На совещании в начале марта в штабе Гитлера в Восточной Пруссии, Генеральный штаб подчеркнул растянутость линий снабжения и посоветовал пассивную стратегию, направленную на удержание уже захваченных территорий. В частных беседах генералы иногда шептались о возможности заключения перемирия. Будучи единовластным военачальником, Гитлер все дальше отрывался от реальности и все внимательнее прислушивался к собственной паранойе. Начальник Генерального штаба, генерал Франц Гальдер, в то время писал в дневнике:

«Однажды, когда ему [Гитлеру] был зачитан вполне объективный доклад, показывающий, что еще в 1942 году Сталин сможет собрать от одного до одного с четвертью миллиона свежих войск в регионе к северу от Сталинграда, не говоря уже о полумиллионе человек на Кавказе, и представивший доказательства того, что российское производство фронтовых танков составляет не менее 1200 в месяц, Гитлер бросил на читавшего уничтожающий взгляд, и со стиснутыми пальцами и пеной в уголках рта запретил ему впредь произносить такую идиотскую чепуху»[205].

Возможно, Гальдеру следовало держать свои мысли при себе. В итоге он оказался в концентрационном лагере[206].

Вместо этого Гитлер начал планировать новые наступления. Он все еще был одержим идеей захватить Сталинград, центр русской оружейной промышленности и «образцовый» город коммунизма, оккупировать нефтяные месторождения на Кавказе и нанести поражение советским войскам, что позволило бы раз и навсегда сломить их. План сражения был назван «Синий код». Вместо фронтальных атак Москва и Ленинград должны были быть окружены, отрезаны и уничтожены голодом.

Вперед, в следующий бой…

К весне 1942 года количество немецких танковых дивизий было увеличено с 19 до 25, хотя на их вооружении оставались танки модели 1941 года, которые по-прежнему уступали русским Т-38[207]. Немецкая армия пополнилась тремя венгерскими дивизиями, 12 румынскими, три дивизии прибыли из Италии, две из Финляндии и три из Словакии, хотя венгры и румыны иногда казались более заинтересованными в ссорах друг с другом, чем в сражениях с русскими. Удивительно, но 50 000 русских, которые, разочаровавшись в советской власти, либо взбунтовались, либо дезертировали, были сведены в отдельную дивизию, хотя немцы не хотели предоставлять им много боевой техники.

Однако моральный дух и уверенность в себе основных групп немецкой армии – офицерского корпуса и старших унтер-офицеров – были сильно подорваны разочарованиями кампании 1941 года и ужасами страшной зимы. В России сейчас находилось 2 млн немецких солдат, и их письма домой отражали охватившее их уныние, а в некоторых случаях и отчаяние. «Вы не можете быть уверены в том, что Иван мертв, только потому что ему оторвало ноги или кто-то воткнул ему штык в кишки, – писал один из офицеров вермахта семье. – Если у него остались рука и винтовка в пределах досягаемости, он перевернется и выстрелит вам в спину, как только вы пройдете мимо него»[208]. Дома, в Германии, немецкий народ начинал понимать, что отправка на Восточный фронт была почти смертным приговором.

Тем не менее, весной 1942 года вермахт подтянул ремни и отправился в бой, как приказал Гитлер. Это была все еще самая мощная армия в мире, и тем летом она испытала очередной прилив сил, пробиваясь на юг, с развевающимися вымпелами над командирскими танками, вдоль Дона и Волги до Грозного, в сторону нефтяных месторождений на Кавказе и, прежде всего, к Сталинграду. Поначалу, когда немецкие колонны мчались по степям, победа следовала за победой, и это было похоже на повторение лета 1941 года. Русские были необстреляны, плохо обучены, неумелы в маневрировании и несли огромные потери. В том году 500 000 пленных были отправлены в Германию в качестве рабочей силы. В августе Гитлер доверительно сообщил фельдмаршалу Эриху фон Манштейну: «С русскими покончено». Как описывает наступление Алан Кларк:

«Продвижение немецких колонн можно было заметить на расстоянии 30 или 40 миль. Огромное облако пыли поднималось в небе, сгущаясь от выстрелов и дыма горящих деревень. Тяжелый и темный в голове колонны, дым висел в неподвижной летней атмосфере еще долго после того, как танки проехали мимо. Коричневая дымка висела в воздухе, простираясь назад до западного горизонта. Военные корреспонденты с передовой писали лирические отзывы о “неудержимом мастодонте”, mot pulk, или моторизованном каре, которое эти колонны представляли собой в движении, с грузовиками и артиллерией, окруженными рамкой из танков. “Это формирование римских легионов, теперь перенесенное в XX век для усмирения монголо-славянских орд”»[209].

Сталин, однако, по-прежнему считал, что Гитлеру нужна прежде всего Москва, и был убежден в том, что наступление на Сталинград было уловкой. Странный случай произошел 19 июня 1942 года, когда оперативный офицер 23-й танковой