Лираэль - Гарт Никс

— Я знаю, тетя, — ответила Лираэль и, не глядя, швырнула куртку обратно в шкаф. Еще год назад она бы все отдала за то, чтобы услышать эти слова. Чтобы ощутить свою принадлежность к чему-то.

А теперь было слишком поздно. Она покидала Ледник, так же, как ее мать много лет назад. Только мать тогда оставила свою девочку неизвестно на чье попечение.

Но теперь все в прошлом, подумала Лираэль. Я могу забыть все это и начать свою собственную историю. Мне не обязательно знать, почему мать меня бросила или кто был мой отец. Мне и не надо этого знать, говорила себе Лираэль.

Мне не надо знать.

Но пока она шептала про себя эти слова, ее мысли вернулись к «Книге Памяти и Забвения», лежавшей в сумке, а также к трубочкам и темному зеркалу в кармане жилета.

Ей не надо было знать, что случилось в прошлом. Раньше она была одинока среди Клэйр, потому что не видела будущего. Одинока Лираэль была и теперь, но уже по-другому. Все ее надежды сбылись, но как-то не так. Все, что она получила, было не тем, к чему стремилось ее сердце.

Но с помощью темного зеркала и вновь обретенных знаний она теперь может видеть прошлое.

Упав с лошади примерно в ста ярдах от опушки, Принц Сэмет лежал на земле как мертвый. На его ноге виднелась запекшаяся кровь; на листьях вокруг его тела тоже были кровавые пятна. Но, приглядевшись, можно было заметить, что юноша дышит.

Его лошадь, Спрут, которая почти не испугалась, спокойно паслась неподалеку. Иногда она навостряла уши и вскидывала голову, но за весь день ее никто так и не потревожил.

После полудня, когда над деревьями медленно собирались облака, поднялся ветер и прогнал жару летнего дня. Ветер принес и навалил на Сэма сухие листья и ветки. А также высохшую паутину, жучков и траву.

Одна тонкая длинная травинка упала рядом с лицом юноши. Сэм случайно втянул ее носом, и она щекотала ему ноздрю, шевелясь в такт дыханию. Нос Сэма сморщился, потом сморщился еще раз. Наконец он чихнул.

И тут Сэм пришел в себя. Сначала ему показалось, что накануне он напился и теперь страдает от жестокого похмелья. Его горло пересохло, во рту был неприятный вкус. Очень болела голова, а нога еще сильнее. К тому же накануне он явно вломился в чей-то сад; от этой мысли Сэму стало невероятно стыдно. Он только однажды так напивался, и повторять этот опыт ему совсем не хотелось.

Сэмет попытался кого-нибудь позвать, но лишь только ему удалось издать звук, напоминающий хриплое карканье, он вспомнил, что произошло на самом деле.

Он убил двух констеблей. Людей, которые пытались исполнить свой долг. Людей, у которых были жены, семьи, родители, братья, сестры, дети. Они вышли из дома утром, не подозревая, что скоро умрут. Может быть, жены до сих пор ждут их домой к ужину.

Нет, подумал Сэм, заставляя себя приподняться и взглянуть на красные отблески заходящего солнца, пробивающиеся сквозь кроны деревьев. Они дрались ранним утром. Сейчас жены констеблей уже знают, что их мужья никогда не вернутся домой.

Сэм медленно поднялся и отчистил одежду от лесного мусора. От чувства своей вины ему тоже надо было очиститься. По крайней мере, на сегодня. Иначе он не выживет.

Отрезав лохмотья штанины, он осмотрел рану. Сэм смутно помнил, что наложил на нее заклинание, которое, несомненно, спасло ему жизнь. Но сама рана оставалась на месте и в любой момент могла открыться. Ее пришлось перевязать, потому что произнести еще одно исцеляющее заклинание он не смог бы.

После этого Сэмету удалось кое-как подняться на ноги. Подняться, поймать верную Спрут и ускакать подальше в лес — таков был его план. Сэм удивлялся, что местные полицейские до сих пор не обнаружили его. Либо он совершил что-то менее страшное, чем ему казалось, либо они ожидали подкрепления, чтобы начать охоту на некроманта — убийцу, которым он несомненно им показался.

Сэм решил, что, если констебли или, что гораздо хуже, гвардейцы обнаружат его сейчас, ему придется признаться, кто он такой. А это означает позорное возвращение в Билайзер и суд Эллимер и Джэлла Орена. Публичный позор и поношение. Единственная альтернатива — скрыть все те ужасы, которые он натворил. Иначе положение станет совсем нестерпимым. Он представил себе лица родителей, на которых было написано разочарование, которое невозможно перенести. И тут же выяснится еще одно — что он не способен стать настоящим Аборсеном. Тогда родители окончательно в нем разочаруются.

Лучше ему исчезнуть. Уйти в лес и спрятаться там, пока его будут искать. Затем он заклинаниями придаст себе новый облик и продолжит путь в Эдж. Сэмет был уверен, что Ник по-прежнему нуждается в помощи. По крайней мере с этим он в состоянии справиться. Даже Ник не сможет навлечь на его голову такие беды, какие Сэм сам на себя навлек.

Принимать решения гораздо легче, чем выполнять их. Когда Сэмет попытался схватить лошадь за поводья, Спрут попятилась, ноздри ее затрепетали. Ей не нравились исходящий от хозяина запах крови и стоны, которые он издавал, наступая на больную ногу.

Наконец Сэму удалось загнать лошадь в своеобразный тупик, где деревья не давали ей отступить. Взобраться в седло оказалось еще одним испытанием. Перекидывая ногу через седло, Сэм вскрикнул от боли.

И тут же столкнулся с новой проблемой. Быстро темнело, а он понятия не имел, в какую сторону ехать. Цивилизация и все ее блага находились на востоке, на севере и юге, но отправиться туда он не мог, пока не наберется сил для заклинания, изменяющего его собственную внешность и внешность Спрут. В западном направлении тянулось множество лесных тропинок, ведущих непонятно куда. Там могут быть какие-то поселения или одинокие дома в лесу, но наткнуться на них тоже будет небезопасно.

Хуже того, с собой у Сэма были только одна фляжка вчерашней воды, краюшка черствого хлеба и кусок соленой говядины. Предполагалось, что это запас на случай, если захочется перекусить, а поблизости не будет ни одной таверны. Имбирное печенье было уже съедено.

Ветер принес облако с моря, стал накрапывать дождик. Это был легкий весенний дождик, но Сэм тут же выругался и потянулся к седельной сумке за плащом. Если вдобавок к изматывающей боли в ногe он схватит простуду, не известно, чем все кончится. Скорее всего, подумал он, лесной могилой, но ее не выроют человеческие руки. Ветер занесет его тело лесным мусором, и трава прорастет сквозь печальные останки.

Сэмет раздумывал о своем несчастном будущем, когда его пальцы, вцепившиеся в плащ, ощутили вместо шерсти холодный металл и кожу. Сэм резко отдернул руку. Кончики его пальцев замерзли и посинели. Поняв, до чего он только что дотронулся, Сэм откинулся на седле и зарыдал от отчаяния и страха.

«Книга Мертвых». Он оставил ее в мастерской, но книга не желала, чтобы ее оставляли. Совсем как колокольчики. Он никогда от них не избавится, даже раненный и одинокий в лесу. Они последуют за Сэмом повсюду, даже в саму Смерть.