Живые. Мы можем жить среди людей - Варвара Еналь

— Не замерзла? — хмуро спросил, повернулся, сполоснул мочалку и уже чистой снова обтер Таис по пояс.

Лезть в душ полностью Таис не могла. Она поняла, что еле стоит, стены качаются и на глаза наплывают слезы.

— Ты что, плачешь? — удивился Федор, — Все же закончилось хорошо.

— Я устала, — пробормотала Таис, — и замерзла.

— Вытирайся… Вернее, придется тебя вытирать. Все вечно приходится делать за тебя… Да не дергайся, я осторожно…

Федор натянул чистую майку на Таис, снова подхватил ее на руки и отнес в соседнюю комнату, которая действительно оказалась спальней. Устроил на широкой кровати, накрыл пледом. Сам сел рядом и сказал:

— Вот, теперь можешь спать…

— Не могу. Мне не спиться…

— Я сейчас сделаю чай. Кофе тебе не нужно, а то точно не уснешь. А отдохнуть надо, Тай. Подожди.

Вернулся он с двумя смешными кружками, розовыми и пузатыми. Дымок лениво поднимался из них и Таис вздохнула. Кажется, действительно все обошлось… кажется, они живы и даже в безопасности… вот она, удача…

— Я напою тебя, — распорядился Федор, — не двигайся…

— Я не парализованная, сама попью, — Таис села на кровати. Плечо совсем перестало болеть, тошнота прошла, и вдруг захотелось есть. Ужасно.

— Я бы сейчас что угодно съела, даже холодную картошку… — протянула она, беря кружку из рук Федора.

— Я бы тоже. Я тут достал вафель и печенек. Чуть позже сделаю пюре из картошки. У меня в рюкзаке полно пакетов с пюре и вермишелью. С голоду не умрем.

— А что будем делать тут?

— Да посмотрим. Время есть, роботы сюда не сунуться, их определяющее устройство не пустит. Здесь только для людей, Таис. Хорошо придумано, ничего не скажешь.

— Это точно. А ловко мы сделали того робота, да, Федь?

— Да молчи уже, воительница. Хорошо, хоть живы остались. Надеюсь, что ребятам удалось уйти. Нам‑то с тобой повезло, мы в безопасности, а каково остальным? Добрались они до Нижнего Уровня, или нет?

— Давай не будем сейчас об этом, ладно? И так гадостно.

— Зато мы увидели детей. Я имею в виду те кувезы с младенцами, — Федор улыбнулся, — маленькие такие…

— Ну, да, и их тоже обманывает Моаг. Материнского сердца‑то нет, Федор. Есть только электронные звуки, и все. И роботы рядом. Обман с самого начала. Вранье одно вокруг этих детей. И вокруг нас тоже.

Таис помолчала, после тихо сказала:

— Я устала от этого вранья. Устала от безнадеги. Федь, ну вот, попали мы в закрытые каюты, и что? Никого тут нет. Вещи есть, вода теплая, постель, даже кружки и кофеварка. А людей нет. Куда все делись, черт возьми? Повымирали, что ли?

Федор поставил опустевшую кружку на пол, сел рядом и притянул к себе Таис. Прижал и тихо сказал в ухо:

— Глупыш, мы же еще ничего не осмотрели в этой каюте. Только кровь с тебя смысли и кружки нашли. Придет время — поищем. Сейчас тебе нужен отдых. Поесть и поспать. После осмотримся и придумаем, что делать.

Руки у Федора были теплые, сильные. Таис пристроила голову на его плечо и поняла, что хочет уснуть и не думать ни о чем. Просто спать и чувствовать, как совсем рядом стучит сердце Федора.

— Знаешь что? — вдруг улыбнулась она, — у тебя сердце настоящее. Не искусственное, не электронное. Настоящее сердце, и я слышу, как оно бьется. Вот во всем этом Моаге только ты настоящий, Федька.

— А про себя что, забыла? У тебя, вроде как, тоже в жилах не смазка, я в этом только что убедился, — засмеялся Федор, — у тебя тоже настоящее сердце.

— Я бы не хотела, чтобы мои дети слушали электронные звуки Моага.

— Ну, а что же делать? Так должно быть, дети так лучше развиваются.

— Я бы хотела, чтобы они слушали мое сердце.

— Тогда надо носить детей в себе. Тогда надо каким‑то образом зачать ребенка. По старинке. Ну, ты же учила историю, знаешь, что раньше обходились без электронных сенсорных симулянтов. Натуральная жизнь была с натуральным сексом.

— Ага, знаю… Как думаешь, Федь, у нас бы получилось заняться сексом?

— Балда ты, Таис. Видать, крепко ударилась головой. Спи давай, горячая девчонка.

2.

Темный коридор заканчивался тупиком. И закрытой дверью. Железной, большой и двухстворчатой. Мигнула вверху лампочка, словно приглашая следовать дальше, и створки медленно поехали в стороны. Не скрипели, не дрожали. Двигались исправно, и темнота за ними выползала наружу, точно живое существо. Тянула щупальца и бесшумно приглашала войти.

Войти надо. Обязательно надо войти за эти двери. Таис это понимала очень хорошо. Но ноги не двигались. Оказалось невозможным заставить себя сделать хотя бы первый шаг. Чувствуя, как стекает по спине струйка пота, Таис переступила с ноги на ногу, вздохнула.

И вдруг из темного проема выскочил Дикий. Без криков, без шороха. Молча вынесся живым мячом и уставился на Таис. Черные, без белка, глаза его вперились, точно лазерные лучи. Он приблизился и улыбнулся, обнажая заостренные зубы.

Таис не выдержала и закричала.

— Тебе что, приснилось что‑то? Тай, открой глаза! — Федор стоял рядом и тряс за здоровое плечо.

Увидев его, Таис вздохнула, протерла глаза и села на кровати.

— Сон дурацкий приснился, — проговорила негромко, — долго я спала?

— Немало. Я не будил тебя, думал, что тебе надо хорошенько отдохнуть. Есть будешь?

Таис кивнула и попробовала встать. К ее удивлению, она чувствовала себя неплохо. Плечо не болело, голова не кружилась. Немного шатало от слабости, но если сходить в туалет и поесть, то и это пройдет.

После Федор устроил ее на диване, поставил перед ней тарелку с горячим картофельным пюре, чашку кофе и пачку все тех же вафель.

— К картошке ничего нет. Но и за это спасибо. Иначе нам бы пришлось нелегко — пояснил Федор, укрывая ноги Таис пледом, — я тут кое‑что нашел, Тай. Ты поешь, а после я тебе включу.

Федор вдруг посмотрел ей в глаза и совершенно серьезно сказал:

— Я знаю, что случилось на Моаге.

— В смысле? — не поняла Таис.

— В прямом смысле. Я знаю, что тут случилось. Нашел последнюю запись штурмана, Андрея Шереметьева. Это мой отец, Тай, представляешь? Я увидел собственного отца, и даже узнал, как звали мою маму.

— И как?

— Лиза. Шереметьев называл ее Лизой.

— Так включай, чего ждать?

— Тай, поешь сначала. Это не простая информация. Я хочу, чтобы ты поела, выпила весь кофе и была готова слушать.

— А успокоительных мне не надо выпить?

— Надо бы. Только я их не нашел. Я бы сейчас сам напился успокоительных…