Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал

Создательница фильма отвела одного парня подросткового возраста поговорить с шейхом. «Что бы вы почувствовали, если бы кто-нибудь крикнул подобное вслед вашим сестрам или матери?» – спросила она его. Молодые иорданки, которые недавно начали носить платки, заявляли, что приставания все равно продолжаются.

Герои фильма долго обсуждали представление о женщине как о собственности. Если рядом не присутствует мужчина, женщина считается доступной. Мужчины жаловались, что их считают слабаками, если они не встают на защиту женщин, которые идут с ними рядом, – пусть даже «обидчик» всего лишь хотел пообщаться. Среди зрителей был один американец, который рассказал, что как-то работал с группой женщин из Штатов и к одной из них подошел какой-то мужчина. Позднее босс-иорданец сделал американцу выговор за то, что тот никак не отреагировал.

После показа мы разговорились со светловолосой француженкой по имени Анжелика. Она была журналисткой и мамой шестимесячного малыша, но кольцо на пальце не отпугивало толпы цеплявшихся к ней мужчин. Мне ни разу не кричали вслед непристойности, хотя я уже получила немало предложений руки и сердца от незнакомых мужчин. А бывало, что женатые мужчины притворялись неженатыми и приглашали меня на ужин – без жен, разумеется.

Главное иорданское слово – еда. Сотрудники отеля «Палас» после ночной смены приносили с собой хумус[42] и фуль и настаивали, чтобы я поела с ними. Когда я приближалась к кондитерской Мустафы, я переходила на другую сторону улицы, иначе потом я бы мучилась из-за количества поглощенных калорий. Моим любимым блюдом стал менсеф – высушенный йогурт, который добавляли при жарке баранины и затем подавали с желтым рисом. Если кто-то рядом готовил менсеф, а мой живот был уже полон, для этого йогурта всегда находилось местечко.

Я надеялась, что мне удастся избежать главной иорданской «опасности» и я не вернусь домой похожей на бочку с хумусом. С такими мыслями в голове я поспешила в «Фитнес Ван» – новый модный фитнес-клуб рядом с гипермаркетом «Мекка», о котором все только и говорили. Хотя мало кто из иорданцев понимает по-английски, рекламные листовки и карточки клуба были написано именно на этом языке, что характерно для западной части Аммана: реклама на английском нацелена на исключительную клиентуру, а не на всех. Многие люди говорили и общались по-английски, а в некоторых офисах вся работа шла на иностранном языке. В восточной части Аммана говорили и писали только по-арабски, хотя некоторые вывески были и с переводом на английский.

В Аммане никто не пользовался адресами с названиями улиц, и я просто спрашивала дорогу. Когда я брала такси в незнакомый район, то обычно вручала водителю карточку с адресом. Поскольку на многих карточках писали по-английски (например, на визитке фитнес-клуба), я позвонила по сотовому администратору клуба и дала трубку водителю.

Наконец мы с трудом нашли это заведение за парковкой, в маленьком неприметном торговом центре, рядом с широкой улицей с хаотичным движением. Мужчина, куривший кальян, указал на лифт. Залы для мужчин и женщин находились на разных этажах. В женском зале проводились занятия по фитнесу, и я поговорила с менеджером, объяснив, что преподаю танец живота и хотела бы вести классы в обмен на возможность посещать занятия.

– Сколько вы обычно берете за уроки в США? – спросила она.

– Меня знают в танцевальной среде во всем мире, поэтому я получаю двести долларов в час плюс билеты на самолет, – честно ответила я. – Но не беспокойтесь. Я всего лишь хочу позаниматься.

– Нам нужна замена для класса аэробики в понедельник, – сказала она, выписала мне абонемент и пригласила: – Приходите, когда захотите. Скажете администратору, что занимаетесь с персональным тренером.

Какая доверчивая девушка! Я, совершенно незнакомый человек, пришла с улицы, ничем не доказала, что вообще умею танцевать. Не было ни каких-либо рекомендаций, ни подтверждения.

На всех женщинах в фитнес-клубе была закрытая одежда – от администраторов до девушек, встреченных мною у лифта. В раздевалке все снимали платки, блузки с длинными рукавами и длинные юбки, пока не оставались в облегающих спортивных брюках и топиках с открытыми плечами. Пока другие занимались, некоторые уходили на перерыв, надевали просторные белые накидки, такие же белые платки и молились в уголке возле тренажеров.

Мой тренер показывала мне, как обращаться с силовыми тренажерами. Я посещала спортивный зал уже пять лет, но все равно терпеливо слушала, как она повторяла:

– Дышите: раз, два, три, Все время помните о дыхании.

Затем она измерила количество жировой ткани и с мрачным выражением лица сообщила мне, что у меня «ожирение». «Ничего себе! – подумала я. – Если бы не пять лишних килограммов, меня по-прежнему считали бы танцовщицей с очень спортивной фигурой. Может, у иорданцев другие критерии ожирения?» Я приступила к работе под мелодию из «Розовой пантеры», которая снова и снова повторялась.

Инструкторы с серьезным видом ходили между тренажерами, на которых занимались клиентки, и следили за тем, чтобы мы правильно дышали и хорошо растягивались до и после каждого упражнения. Эта «полиция фитнес-нравов» относилась к своим обязанностям очень серьезно.

Я посетила урок танца живота, который больше напоминал аэробику под звуки последних арабских поп-хитов. Когда пришло время моего занятия, я поставила диск «Икхвани Сафаа» и показала несколько плавных движений. Если честно, я думала, что ученицы воспримут меня как ископаемое из далекого прошлого. Однако народу собралось хоть отбавляй, причем самого разнообразного: от довольно скованных женщин, которые совсем не умели двигаться женственно, до тех, которые танцевали профессионально, хотя никогда и не выступали перед зрителями – они делали это просто для себя.

Мне казалось, что я заслужила награду, и потому я отправилась в шикарное кафе «Голубой инжир» в Западном Аммане. Дома вдоль дороги были похожи на детские кубики: шикарные особняки посреди голой пустыни, стройплощадок и полного отсутствия растительности.

Рядом с двухэтажным «Старбаксом» с парковкой, заставленной роскошными автомобилями, был ресторан «Планета Голливуд», который в тот момент не работал. На входе мне пришлось показать охранникам сумку и удостоверение личности, и лишь после этого меня пропустили в кафе.

«Голубой инжир» был заведением с претензией на изысканность, со смазливыми официантами, с ног до головы одетыми в черное. Компании молодых иорданок в обтягивающих джинсах и топиках, со светлыми прядками в волосах, потягивали капучино и лакомились чизкейками со вкусом зеленого чая, а рядом сидели стильно одетые молодые люди в узких джинсах.

Я спустилась в подвал, где находился магазин английских книг. Здоровяк за прилавком сказал, что за весь день я у него первая клиентка. Он предложил мне кофе и принес белый с золотом кофейник – точь-в-точь в таких же подавали кофе на улицах Занзибара. Маленькие керамические чашечки были в точности как те, из которых я пила на базарах Стоун-Тауна.