Бархат - Джейн Фэйзер

Полицейские Фуше понятия не имели о том, что участвуют в состязаниях по ходьбе на скорость.

Графиня держала в руках пистолет. Она неслась что было сил, ей едва хватало дыхания. Какой-то человек, вышедший из одного из домов, прокричал ей что-то, но она не обратила на него внимания. Бешено залаяла собака, и кто-то приказал ей замолчать.

Габриэль бежала.

Из таверны вывалились два напившихся до такой степени человека, что им было не до промчавшейся мимо них фигуры. Потом один из них сделал было пару неуверенных шагов в ее направлении, но она уже скрылась за углом улицы Будэ.

Девушка даже не остановилась, чтобы не попасться на глаза полицейским, которые, по ее расчетам, должны были вот-вот приблизиться к дому.

Но к своему великому удивлению, она никого не увидела на улице, не услышала громкого топота.

Куда они подевались? Ее охватила паника. Они еще не могли войти в дом. На улице никого не было. Так неужели они все-таки внутри? Нет, это невозможно. Им бы надо было иметь крылья, чтобы опередить ее, к тому же она должна была слышать шум. Людям Фуше не было надобности сохранять тишину.

Графиня бросилась к дому номер тринадцать и стала колотить кулаками в дверь, с опаской оглядываясь на улицу: зловещая шестерка черных людей с фонарями в руках могла появиться в любое мгновение.

А люди Фуше тем временем, не видя необходимости торопиться, завернули в кабачок – утолить жажду. Им и в голову не приходило, что их предполагаемая жертва вот-вот ускользнет от них.

Но вот ставни над дверью распахнулись, и в окне показался мсье Фармье, с головы которого свисала кисточка ночного колпака. Его вопрос о том, кого это принесла нелегкая в такой неурочный час, сопровождался потоком брани.

– Ouvrez la porte![13]– нетерпеливо зашептала Габриэль. – Ее бледное лицо светилось в темноте. Она не могла представиться, но ее поведение говорило само за себя – видно было, что у нее какое-то спешное дело.

Голова Фармье исчезла из окна, он затворил ставни. Затем графиня услышала, как он спускается по лестнице: слышен был лязг отворяемых засовов, и дверь приоткрылась.

– Merci. У вас тут остановился один человек…

– Габриэль!

Лорд Прайд спрыгнул с лестницы, прежде чем она успела договорить. В руках у него был пистолет.

– Люди Фуше! – выдохнула графиня.

– Где?

– Они идут следом за мной… будут здесь через несколько минут… Точнее, они уже должны были быть здесь, но куда-то исчезли.

Натаниэль не стал тратить времени на дальнейшие расспросы. Он схватил Габриэль за руку и повел за собой вверх по лестнице. В своей комнатенке он начал бросать вещи в саквояж. Заспанный Джейк сел на кровати.

– Габби? – спросил мальчик.

– Ш-ш-ш!

Натаниэль говорил шепотом, но властным тоном.

– Ты не должен ничего говорить, ни единого слова, ни звука – до тех пор, пока я не разрешу тебе. Ты понял меня? – обратился Прайд к сыну.

Джейк испуганно кивнул.

– К тебе это тоже относится, – приказал лорд Габриэль. Затем он нажал на камень, и стена отодвинулась в сторону.

– Возьми с собой Джейка и идите туда.

– Но ты…

– Делай, как я сказал!

Габриэль подняла мальчика с постели, взяла одеяло и прошла в тайник. Стена за ней сомкнулась.

Оставшись один, Прайд стал приводить комнату в порядок, уничтожая все следы своего пребывания здесь. Он не делал ни одного лишнего движения. Прайд встряхнул подушку, расправил соломенный тюфяк и одеяло. Воду из кувшина он вылил в окно и вытер стол носовым платком. Затем он еще раз внимательно оглядел комнату, взял свечу и саквояж, нажал на камень, и стена вновь отодвинулась.

Габриэль держала завернутого в одеяло ребенка на руках.

Они не проронили ни слова, когда Натаниэль проделал ту же манипуляцию с противоположной стеной и пропустил их вперед. Беглецы миновали три дома, когда услышали стук дверного молотка дома номер тринадцать. Габриэль от испуга подпрыгнула, тревожно глядя на Прайда, но его лицо оставалось невозмутимым. Он лишь подтолкнул графиню вперед. В последней комнате Натаниэль, подтянулся и отодвинул две балки, прикрывающие пространство под островерхой крышей дома.

– Залезай наверх, Джейк, – тихо сказал он, поднимая ребенка и подталкивая его вперед, в темноту. Мальчик заплакал. – Теперь ты. Быстро! Успокой его!

Лорд приподнял девушку, и она смогла ухватиться руками за край стены.

– Вставай мне на плечи.

Габриэль забралась к нему на плечи, пробралась в крохотное пыльное помещение, а затем повернулась наружу и взяла у Прайда свечу, саквояж и две балки.

Натаниэль подтянулся и забрался наверх с легкостью акробата, а затем бесшумно вставил балки на место.

Места на троих было вполне достаточно. Правда, темно, хоть глаз выколи, и пыль забивала ноздри, глаза, скрипела на зубах…

Джейк чихнул и опять заплакал. Натаниэль прижал сына к своей груди и осторожно зажал ему рот.

Тишина камнем навалилась на них, и Габриэль почувствовала, что к ней вот-вот придет ее обычный ночной кошмар. Однажды она уже пряталась под потолочной балкой – пряталась от озверевшей толпы. Запах дерева, пыль, – все было точно таким же, как в тот страшный день. И крыша так же давила на нее. Еще минута – и она упадет или закричит…

Вдруг она почувствовала, что Натаниэль накрыл теплой ладонью ее руку. Его прикосновение вернуло ее к действительности, девушка смогла выбраться из черной бездны воспоминаний, но ее тело содрогнулось от страха. Прайд крепче сжал ее руку, и Габриэль поняла: он знает, что с ней происходит. Графиня благодарно сжала его пальцы в ответ и вдруг осознала, что ее ужас прошел. Несмотря на это неудобное место и невероятное напряжение, она в состоянии прислушиваться ко всем звукам, и паника уже не охватывает ее при мысли о преследователях.

С улицы был слышен шум. Габриэль догадалась, что полицейские, не найдя ничего в доме Фармье, стали обыскивать все дома в этом квартале.

Но люди Фуше не знали о том, что чердаки всех домов были соединены тайным ходом. Из архивных документов было известно, что еще в средние века через эти потайные двери осужденные убегали от своих палачей.

Впрочем, полицейских никак нельзя было назвать тонкими мыслителями или большими знатоками истории. Они были, скорее, мастерами в другом деле – когда надо было вытрясти из кого-то сведения или отправить жертву на тот свет, им не было равных.

Но вот шум приблизился к последнему дому на улице Будэ. Беглецы, надо сказать, испытали даже некоторое облегчение – невыносимо было сидеть, скрючившись, в этой норе и ждать.

Габриэль до крови прикусила губу, стараясь сосредоточиться на боли и не слышать шума, криков и брани, доносившихся снизу.