В ее постели - Дебора Макгилливрей

Он сложил руки на груди, скрестил ноги и прислонился спиной к стене.

– Будем ждать, пока нас не позовут. Всю ночь, если понадобится. Уверен, Эдуард не забудет, что беременные женщины быстро устают, и не заставит нас томиться слишком долго.

Она мерила шагами маленький зал и пыталась придумать, что сделать со своими руками, – хотелось придушить Деймиана Сент-Джайлза. Несколько человек – Ричард де Бург, его дочь Элизабет и какой-то незнакомец – прошли мимо и были допущены к королю.

– Гилберт де Клер, граф Глостер и зять Эдуарда, – пояснил ей Деймиан, кивнув на человека с де Бургом. – Перестань мельтешить и сядь, Эйтин.

Решив, что нет нужды раздражать Деймиана еще больше, Эйтин села. Не в силах успокоиться, она фыркнула.

– Мои шотландские посевы скоро дадут всходы. Я вижу, лорды Шеллона неплохо орудуют своими мощными мечами ради блага Англии, – передразнила она слова короля, не в состоянии усидеть спокойно.

Деймиан закрыл глаза и притворился спящим. По крайней мере, она думала, что он притворяется. Эйтин наклонилась поближе и стала вглядываться, пытаясь понять, действительно ли он задремал в таком положении.

– Не слишком благоразумно передразнивать короля смешными голосами, – последовал его совет.

– А как насчет несмешных голосов, милорд?

– Прибегай к любому голосу, как только мы вернемся в Глен-Эллах. Делая это здесь, ты рискуешь лишиться жизни, – предостерег Деймиан.

– Ты можешь спать стоя, как лошадь?

– Лошадь спит стоя. А я не сплю. – Он зевнул и потянулся. – Ты бы лучше использовала это время, чтобы успокоиться перед встречей с Эдуардом. Все это нервное мельтешение может убедить его, что тебе есть что скрывать. Конечно, если ты будешь лгать ему как мне, то можешь оказаться в опасном положении.

Решив, что эту тему лучше обойти, Эйтин спросила:

– А это правда?

– Что правда? Что я умею спать стоя? Воин учится спать при любой возможности, в любом положении.

– Нет, правда, что ты орудуешь своим могущественным мечом ради блага Англии? – Эйтин постаралась, чтобы это прозвучало игриво, но было больно думать, что такое возможно. Мало ей опасения, что он приходит в ее постель потому, что она похожа на Тамлин. Мысль о том, что он делает это по приказу английского короля, просто в заботе о том, чтобы шотландские леди родили английских детей, печалила и причиняла еще большую боль.

– При каждой возможности. Не слышал, чтобы ты жаловалась по поводу моих ударов и выпадов. – Он открыл один глаз. – И не вздумай пытаться дать мне пощечину, потому что на этот раз я уж точно переброшу тебя через колено.

– Дать тебе пощечину даже не приходило мне в голову. – Она выпрямила спину.

Он кивнул:

– Значит, мы продвинулись в наших отношениях. Это воодушевляет.

– На самом деле я думала о том, чтобы придушить тебя. А один раз мне хотелось стукнуть тебя камнем.

– Все, что угодно, лишь бы не дать себе соскучиться. Какую игру ты затеешь следующей? Подсыплешь отравы в пиво… – Он остановился посреди предложения и пристально уставился на Эйтин.

Краска залила ей шею и ударила в лицо, отчего она почувствовала себя на грани обморока.

– Ой, Шеллон, замолчи. – Голос Тамлин разбил напряженную тишину. К счастью.

Шеллон был неумолим:

– Мне наплевать, Тамлин. Я говорю тебе, что ты никуда не пойдешь без меня или охраны.

– Я не пойду с охраной в уборную, Шеллон. Это уж слишком. – Она сердито посмотрела на мужа, он ответил ей таким же взглядом. Затем Тамлин подошла и села рядом с Эйтин. – А он заставляет тебя брать охрану?

Деймиан открыл глаза.

– Он не заставляет.

Тамлин показала язык Шеллону.

– Он опекает ее точно так же, как Шеллон тебя. Перестань ворчать на Джулиана. Здесь слишком много людей, слишком много ярости, ищущей выхода. Им пришлось проглотить приказы Эдуарда. Они могут увидеть в вас – двух шотландках, не попавших под тяжелую руку Эдуарда, – подходящую мишень для своего гнева. Особенно теперь, когда Эдуард позлорадствовал перед всеми, что вы обе вынашиваете детей.

Эйтин опустила глаза на свои ногти, разглядывая их так внимательно, словно на данный момент это было для нее самым важным занятием. Чрезвычайно важным.

Она знала, что Деймиан прав. Тут были люди – и шотландцы, и англичане, – которые не желали им добра. Вспомнилось столкновение, которое произошло ранее, сразу после того, как они покинули большой зал. Сэр Джон Пендегаст, старший брат Дирка, вместе с еще одним братом перекрыли коридор. Они были возмущены как смертью Дирка в поединке чести, так и тем, что Эдуард воспринял это как волю Господа. Они намеревались вызвать Шеллона на драку, но, к счастью, Брюсы – Роберт, Эдуард и Найджел – подошли и встали у плеча Шеллона.

Между Дирком и братьями существовало семейное сходство, хотя во взгляде Джона не было налета безумия, как в черных глазах Дирка. Однако они явно горели алчностью и жаждой власти, что было пугающим. Возможно, Брюсы и вынудили его отступить, но Эйтин была уверена, что Джон этого так не оставит.

Дверь открылась, и вышли, горячо переговариваясь, де Бург и его зять. Они не обращали внимания на других людей в зале и быстрым шагом прошли мимо. Пожилой служитель, держащий дверь, взглянул на Шеллона, потом на Деймиана.

– Король желает видеть лорда Рейвенхока и леди Койнлер-Вуд – наедине.

Деймиан обменялся красноречивым взглядом с Шеллоном, Джулиан лишь выгнул бровь. Взяв Эйтин за локоть, Деймиан тихо прошептал:

– Сделай нам всем одолжение и прибереги для меня свою привычку врать. Я считаю это результатом строптивости, которую со временем смогу обуздать. Эдуард не посмотрит на это в таком свете. Поэтому держи свой язычок за зубами. Ты поняла меня, Эйтин?

Деймиан легонько сжал локоть Эйтин, когда их ввели в покои короля. Ему следовало использовать то время, пока они ждали, и подготовить ее к этому испытанию. Но Деймиан был все еще слишком зол, после того как узнал, что Эйтин в положении, чтобы здраво мыслить. Теперь он жалел, что позволил раздражению взять верх.

Будучи воином, он давно научился откладывать чувства до тех пор, пока не успокоится и не сможет хладнокровно обдумать их. Другие часто недоумевали, почему он имеет склонность не замечать неприятности и реагировать на них гораздо позднее. Он никогда не любил действовать слишком поспешно, предпочитая сдержаться и обдумать ситуацию, а затем уже поступать соответственно. Это избавляло от ненужных эмоций.

Он все еще прилагал усилия, чтобы избежать необходимости открываться Эдуарду, поэтому вместо того, чтобы подготовить Эйтин, обменивался с ней колкостями. Теперь оставалось лишь надеяться, что она достаточно умна, чтобы распознать его ложь, и, если повезет, достаточно мудра, чтобы держать рот на замке.