Зверобой, или Первая тропа войны - Джеймс Фенимор Купер

Зверобой заметил, что девушка беспокоится; она раза два посмотрела вверх сквозь древесные ветви, как бы надеясь увидеть звезду, которую сама же избрала в качестве условного знака. Все ее попытки, однако, были тщетны, и, погуляв с напускным спокойствием еще некоторое время по лагерю, она и ее подруга расстались со своим кавалером и заняли места среди представительниц своего пола. Старуха тотчас же перебралась поближе к костру — явное доказательство того, что она наблюдала за делаваркой. Положение Зверобоя было очень затруднительно. Он отлично знал, что Чингачгук ни за что не согласится вернуться в ковчег, не сделав какой-нибудь отчаянной попытки освободить свою возлюбленную. Великодушие побуждало и Зверобоя принять в этом участие. Судя по некоторым признакам, женщины собирались идти спать. Если он останется на месте, то при ярком свете костра легко сможет заметить, в каком шалаше или под каким деревом ляжет Уа-та-Уа.

С другой стороны, если он будет слишком медлить, друг его может потерять терпение и совершить какой-нибудь опрометчивый поступок. Зверобой боялся, что с минуты на минуту на заднем плане картины появится могучая фигура делавара, бродящего, словно тигр вокруг овечьего загона. Тщательно взвесив все это, охотник решил, что лучше будет вернуться к другу и умерить его пыл своим хладнокровием и выдержкой. Понадобились одна-две минуты, чтобы привести этот план в исполнение. Пирога подплыла к песчаному берегу минут через десять или пятнадцать после того, как отчалила от него.

Вопреки своим ожиданиям, Зверобой нашел индейца на своем посту. Чингачгук не покинул его из боязни, что невеста появится во время его отсутствия. Зверобой в коротких словах рассказал делавару, что делается в лагере.

Назначив свидание, Уа-та-Уа думала, что ей удастся незаметно скрыться из лагеря и прийти в условленное место, никого не встретив. Внезапная перемена стоянки расстроила все ее планы. Теперь нужно было действовать гораздо более осмотрительно. Старуха, караулившая Уа-та-Уа, создавала новый повод для беспокойства. Обсудив наскоро все эти обстоятельства, Зверобой и Чингачгук пришли к окончательному решению.

Не тратя попусту слов, они приступили к действиям. Прежде всего друзья поставили пирогу у берега таким образом, чтобы Уа-та-Уа могла увидеть ее, если она придет на место свидания до их возвращения; потом они осмотрели свое оружие и вошли в лес. Мыс, выдававшийся в озеро, тянулся почти на два акра. Половину этого пространства сейчас занимал ирокезский лагерь.

Там росли главным образом дубы. Как это обычна бывает в американских лесах, высокие стволы дубов были лишены ветвей, и только наверху шелестели густые и пышные кроны. Внизу, если не считать густого прибрежного кустарника, растительность была скудная, но деревья стояли гораздо теснее, чем в тех местах, где уже успел погулять топор. Голые стволы поднимались к небу, слишком высокие, прямые, грубо отесанные колонны, поддерживающие лиственный свод. Поверхность мыса была довольно ровная, лишь на самой середине возвышался небольшой холм, отделявший северный берег от южного. На южном берегу гуроны и развели свой костер, воспользовавшись этой складкой местности, чтобы укрыться от врагов. Не следует при этом забывать одного: краснокожие по-прежнему считали, что враги их находятся в «замке», стоявшем значительно северней.

Ручеек, сбегавший со склона холма, прокладывал себе путь по южному берегу мыса. Ручеек этот протекал немного западнее лагеря и впадал в озеро невдалеке от костра. Зверобой подметил все эти топографические особенности и постарался растолковать их своему другу.

Под прикрытием холма, расположенного позади индейского становища Зверобой и Чингачгук незаметно двигались вперед… Холм мешал свету от костра распространяться прямо над землей. Два смельчака крадучись приближались к лагерю. Зверобой решил, что не следует выходить из кустов, против которых стаяла пирога: этот путь слишком быстро вывел бы их на освещенное место, потому что холм не примыкал к самой воде. Для начала молодые люди двинулись вдоль берега к северу и дошли почти до основания мыса. Тут они очутились в густой тени у подножия пологого берегового склона.

Выбравшись из кустов, друзья остановились, чтобы оглядеться. За холмом все еще пылал костер, отбрасывая свет на вершины деревьев. Багровые блики, трепетавшие в листве, были очень эффектны, но наблюдателям они только мешали. Все же зарево от костра оказывало друзьям некоторую услугу, так как они оставались в тени, а дикари находились на свету. Пользуясь этим, молодые люди стали приближаться к вершине холма. Зверобой, по собственному настоянию, шел впереди, опасаясь, как бы делавар, обуреваемый слишком пылкими чувствами, не совершил какого-нибудь опрометчивого поступка. Понадобилось не более минуты, чтобы достичь подножия невысокого склона, и затем наступил самый опасный момент. Держа ружье наготове и в то же время не выдвигая слишком далеко вперед дула, охотник с величайшей осторожностью подвигался вперед, пока наконец не поднялся достаточно высоко, чтобы заглянуть до ту сторону холма. При этом весь он оставался в тени, и только голова его очутилась на свету. Чингачгук стал рядом с ним, и оба замерли на месте, чтобы еще раз осмотреть лагерь. Желая, однако, укрыться от взгляда какого-нибудь слоняющегося без дела индейца, они поместились в тени огромного дуба.

Теперь перед ними открылся весь лагерь. Темные фигуры, которые Зверобой приметил раньше из пироги, находились всего в нескольких шагах от него, на самой вершине холма. Костер ярко пылал. Вокруг, на бревнах, расположились тринадцать воинов. Они о чем-то серьезно беседовали, и слон переходил из рук в руки. Первоначальный восторг индейцев несколько остыл, и теперь они обсуждали вопрос о том, действительно ли существует на свете такой диковинный зверь и как он живет. Догадки их были столь же правдоподобны, как добрая половина научных гипотез, но только гораздо более остроумны. Впрочем, как бы ни ошибались индейцы в своих выводах и предположениях, нельзя отказать им в искренней заинтересованности, с какой они обсуждали этот вопрос. На время они забыли обо всем остальном, и наши искатели приключений не могли выбрать более благоприятного момента, чтобы незаметно приблизиться к лагерю.

Расстояние от костра, у которого грелись ирокезские воины, и до дуба, скрывавшего Зверобоя и Чингачгука, не превышало тридцати ярдов. На полдороге между костром и дубом сидели, собравшись в кружок, женщины, поэтому надо было соблюдать величайшую осторожность и не производить ни малейшего шума. Женщины беседовали очень тихо, но в глухой лесной тишине можно было уловить даже обрывки их речей. Беззаботный девичий смех порой долетал, как мы знаем, даже до пироги. Зверобой почувствовал, как трепет пробежал по телу его друга, когда тот впервые услышал сладостные звуки, вылетавшие из уст делаварки. Охотник даже положил руку на плечо индейца, как бы умоляя его владеть собой. Но тут разговор стал серьезнее, и оба вытянули шеи, чтобы лучше слышать.

— У гуронов есть еще и не такие удивительные звери, — презрительно сказала одна девушка: женщины, как и мужчины, рассуждали о слоне и его свойствах. — Пускай делавары восхищаются этой тварью, но никто из гуронов завтра уже не будет говорить о ней. Наши юноши в одно мгновение подстрелили бы это животное, если бы оно осмелилось приблизиться к нашим вигвамам.