Дамы и господа - Людмила Третьякова

* * *

Чтобы обезопасить себя, при дворе вовсю угодничали перед Лопухиными. Мать семейства, получив придворное звание статс-дамы, принимала хвалу себе за чистую монету и держалась весьма заносчиво. Между тем эта выскочка, бесстыдно прихватившая с собой из Москвы молодого лю­бовника, вызывала и тайную насмешку, и презрение. Одна лишь Наталья Кирилловна Загряжская позволяла себе не только не льстить новоиспеченной статс-даме, но даже не здороваться с ней.

В конце концов, задетая за живое, старшая Лопухина пожаловалась императору. Немедленно вышел специальный указ, предписывающий всем без исключения кланяться ей.

А тут случился бал. И при полном съезде гостей Наталья Кирилловна, увидев Лопухину, присела перед ней в реверан­се и нарочито громко на весь зал произнесла: «Здороваюсь с вами по именному его величества приказанию, мною сегодня полученному».

Гости оторопели. Через мгновение, не без веселой искры в глазах, они переглядывались друг с другом. Кое-кто из дам, прикрывшись веером, трясся от смеха. Лицо Лопухиной пошло красными пятнами.

В тот же вечер Наталья Кирилловна получила приказ покинуть Петербург. Впрочем, вслед за тем пришла весть, что император милостиво отменяет свое распоряжение.

Однако несколькими днями позднее у подъезда дома, где жили Загряжские, стояла доверху груженная карета. Экипажи, проезжавшие мимо, то и дело останавливались, а знакомые Загряжских, зная о прощении императора, вы­глядывали из окон и удивленно спрашивали у наблюдавшего за погрузкой дворецкого:

— Как, что такое? Разве Наталья Кирилловна покидает Петербург?

— Так оно и есть, ваше сиятельство, — важно отвечал дворецкий, поклонившись. — Покидает по ее собственному соизволению…

* * *

Предчувствие не обмануло Кочубея. В Петербурге ему было предложено жениться на девице Лопухиной. Ответ Кочубея последовал незамедлительно: «Никогда».

Тотчас он оказался в опале: от всех должностей новоис­печенного графа отставили и предписали покинуть столицу. Кочубей уехал в свое малороссийское имение Диканька.

Этот чудный уголок Украины известен прежде все­го благодаря Гоголю, поселившему здесь своих героев. Но Диканька это не только живописное село с огороженны­ми тыном мазанками, но и великолепная усадьба Кочубеев, которую с полным правом можно отнести к жемчужинам архитектурного и садово-паркового зодчества.

Белый, высокий, с колоннами и богатой лепниной дворец стоял на высоком берегу реки. Отсюда открывался прекрас­ный вид на окрестности. Перед фасадом же здания, на ог­ромном газоне, обычно высаживали низкорослую цветочную рассаду специально подобранных оттенков. Этот живой ковер не увядал все теплое время года и представлял собой цветущую копию фамильного герба Кочубеев.

Персонажи гоголевской повести очень колоритны. Однако их яркая внешность вовсе не плод воображения писателя. Историк Южной России А.И.Маркевич в своем труде, вышедшем в конце XIX века, писал о кочубеевских владениях:

«Я восхищался красотою местности, но не мог не обра­тить внимание на красоту диканьских крестьян, как мужчин, так и женщин; даже старики и старухи отличались строй­ностью фигур и, пожалуй, своеобразной красотою.

Когда я сообщил о своем наблюдении управляющему, тот объяснил мне, что, по преданию, покойный князь, любя Диканьку, непременно желал видеть в ней красивое население, поэтому всех некрасивых парней и девушек выдавал замуж в другие свои многочисленные имения, хорошо обставляя их материальное положение, и, наоборот, везде выбирал красивых парней и девушек и переселял в Диканьку».

…Возможно, читатель уже догадывается, что здесь, в Малороссии, пересеклись пути Загряжской, Машеньки и Кочубея. Вот уж, действительно, все свершилось по по­словице «Нет худа без добра». И обе заинтересованные стороны должны были воздать хвалу вспыльчивому нраву императора, благодаря которому встретились Маша и строптивый граф.

В 1801 году Мария Васильчикова, ставшая графиней Кочубей, родила мужу первенца. Это была девочка, назван­ная, разумеется, в честь бабушки Натальей.

Граф Виктор Павлович очень уважал свою названую тещу: Загряжская сделалась членом молодой семьи. Как и было обещано, все свое огромное состояние она передала Марии Васильевне, оговорив себе определенное содержание, которое позволяло бы ей вести привычный образ жизни.

После Диканьки Наталья Кирилловна вместе с Ко­чубеями отправилась к брату в Дрезден. Здесь Андрею Кирилловичу, как водится, пришлось выслушать немало упреков сестрицы в неуемном расточительстве.

Он и вправду, чтобы сократить путь в свою резиденцию, выстроил в Дрездене великолепный мост, привел в порядок мостовые. Забегая вперед, скажем, что и в Вене, где он одно время служил, им был построен роскошный дворец, до сих пор носящий его имя. «Это был настоящий „Храм искусств“, где царили Канова и другие первоклассные ху­дожники; его библиотека и оранжереи поражали всякого своим богатством».

Разумовский дружил с Гайдном и Бетховеном. Сам вели­колепно играя на скрипке, он очень ценил их композиторский талант и помогал деньгами.

Об «эрцгерцоге Андреасе», как называли жители Вены Разумовского, ходили легенды. Говорили, что его «зна­менитая гардероба» включала в себя несколько сот одних жилетов. В другой его коллекции оказалось немало пред­ставительниц прекрасного пола. Здесь были и заштатные «комедьянтки», и дамы высокого положения, вплоть до королевы неаполитанской, сестры Наполеона Каролины, и королевы Шведской. Андрей Кириллович успел даже дважды жениться, но детей так и не нажил.

…Возможно, Кочубеям и «дорогой сестрице» долго пришлось бы пользоваться гостеприимством Андрея Кирил­ловича. Но из России прилетела ошеломляющая весть: им­ператор Павел убит, трон наследовал его сын Александр.

А следом муж Машеньки получил и личное письмо ново­го императора. Тот звал его в Россию, писал, что нуждается в верных, инициативных людях.

Собрав своих домашних, Кочубей сказал: «Я еду».

Андрей Кириллович убеждал сестру остаться, пожить у него в европейском комфорте. Но Загряжская отказалась наотрез и вместе с Кочубеями вернулась в Россию на берега Невы.

Надо было решать, где ей жить и как быть с мужем. И вот после почти тридцатилетнего замужества Наталья Кирилловна предложила Загряжскому разъехаться.

Она приискала ему квартиру неподалеку от особняка, принадлежавшего Кочубеям. В этом здании Наталье Ки­рилловне были отведены отдельные апартаменты в шесть комнат, где она могла, никого не стесняя и сама не будучи стесненной, жить так, как ее душе угодно.

К обоюдному удовольствию все разместились очень удобно. Что касается Загряжских, то раздельное житье «не мешало супругам сохранить дружественные отношения и видаться каждый день».

…Кочубей резко пошел в гору. Он был назначен сена­тором «с приказанием находиться при государе и присут­ствовать в Коллегии иностранных дел».

Марии Васильевне повезло: ей довелось прожить жизнь с человеком просвещенным, гуманным, обладающим умом ясным и наблюдательным. Кочубей, например, считал крепостное право «гигантским злом», но, будучи госу­дарственным деятелем и патриотом, остерегался слишком резких реформ, как питательной почвы для потрясений, ослабляющих страну.