Познакомьтесь с Ниро Вульфом - Рекс Стаут

Она сидела справа от меня. Я наклонился и легонько коснулся ее рукава:

– Бросьте. На каждый чих не наздравствуешься. – Затем я повернулся к Перрену Джеберу: – Вы первым заговорили о самоубийстве. Как вы думаете, почему он это сделал?

Джебер пожал плечами:

– Не знаю. У него было очень плохо с нервами.

– Ага. И голова у него болела. А вы, миссис Фрост, не знаете?

Она посмотрела на меня взглядом, который нелегко было выдержать.

– Ваш вопрос звучит несколько провокационно, вы не находите? Если вы имеете в виду, знаю ли я, что конкретно могло подтолкнуть Бойдена к самоубийству, то нет, не знаю.

– А вы считаете, это было самоубийство?

Она нахмурилась:

– Не знаю, что и подумать. Я очень близко знала его и полностью исключить самоубийство не могу. К тому же представить, что кто-то… что кто-то убил его, просто невозможно.

Я сделал было глубокий вздох, но, решив, что не стоит подражать Вульфу, тут же подавил его и медленно обвел всех взглядом.

– Всем, конечно, известно, что Макнейр скончался у Ниро Вульфа в кабинете. Мы с Вульфом присутствовали при этом и, естественно, знаем, что именно он говорил перед смертью и как умер. Не берусь судить, насколько точны выводы полицейских, но на умозаключения мистера Вульфа я привык полагаться. А он уже кое-что сообразил в этом деле. Ему абсолютно ясно, что Макнейр не убивал себя. Самоубийство исключено. Так что не надейтесь, эта версия не пройдет. Предлагайте другие.

Перрен Джебер потушил в пепельнице окурок.

– Что касается меня, – начал он, – то я вообще не считаю себя обязанным что-либо предлагать. Я и эту-то версию выдвинул исключительно по широте натуры. А почему, кстати, вы исключаете самоубийство?

Не успел я и глазом моргнуть, как миссис Фрост негромко заметила:

– Я приняла вас в моем доме потому, мистер Гудвин, что вас пригласила моя дочь. Но вам не кажется, что вы ведете себя вызывающе? У меня нет никаких версий.

– Не обращай на него внимания, Калида, – пробурчал Дадли Фрост. – Как будто его нет. Лично я отказываюсь с ним разговаривать.

Он потянулся за виски.

– Если на то пошло, – заметил я, глядя миссис Фрост прямо в глаза, – то я могу вести себя еще более вызывающе и тем не менее сохраню надежду попасть в рай. Почему бы мне, например, не высказать свое отношение к вашему лицемерному замечанию о том, что вы приняли меня в своем доме? Во-первых, этот дом не ваш – он принадлежит Елене, если, конечно, она вам его не подарила…

Мисс Фрост тихонько ахнула, а миссис Фрост в изумлении уставилась на меня, но я не растерялся.

– Я просто хочу, чтобы вы поняли, с кем имеете дело. Полицейские и те не так глупы, как вы, вероятно, считаете. Пора наконец посмотреть правде в глаза. Бойдена Макнейра прикончили, и Елена Фрост посчитала своим долгом выяснить, кто это сделал. У нее хватило ума обратиться именно к тому, кто действительно может помочь. И, слава богу, у нее хватает средств, чтобы заплатить за это. И вот она – ваша дочь, племянница, двоюродная сестра и почти невеста – привозит меня сюда. Я прекрасно понимаю, что вы не собираетесь выкладывать мне всю подноготную. И вы это знаете. Но почему я должен выслушивать какой-то детский лепет: у Макнейра болела голова, и он отправился к Ниро Вульфу, чтобы там свести счеты с жизнью? У вас даже не хватает смелости сказать прямо: мы отказываемся говорить на эту тему, ибо во что бы то ни стало хотим остаться в стороне. Но давайте попробуем разобраться. Может быть, вы все-таки имеете к этому делу некоторое отношение? – Я нацелил карандаш прямо на тонкий нос Перрена Джебера. – Начнем с вас. Знаете ли вы, что Дадли Фрост мог бы сказать нам, где эта шкатулка?

Я внимательно смотрел на Джебера, но краем глаза наблюдал за миссис Фрост, которая сидела слева от него. Джебер попался на мою хитрость. Он резко повернулся к Дадли Фросту и снова уставился на меня. Миссис Фрост вздрогнула, глянула на Джебера и замерла. Дадли прямо-таки зарычал:

– Что? Какая еще шкатулка? Эта идиотская штука из его завещания? Вы, видно, тоже спятили, черт побери! Да как вы смеете….

– Спокойно. – Я мягко улыбнулся. – Я всего лишь сказал, что вы могли бы. Да, именно штука, что Макнейр завещал Вульфу. Она у вас?

Фрост повернулся к сыну и прорычал:

– Я отказываюсь с ним разговаривать!

– Как хотите. Но вообще-то я на вашей стороне. И вот что я вам скажу. Вы прекрасно знаете, что окружной прокурор вправе заставить вас дать отчет о состоянии наследства вашего брата. А об ордере на обыск вы когда-нибудь слышали? Надеюсь, что, когда полицейские поехали сегодня с таким ордером к вам домой искать шкатулку, горничная открыла им дверь. Она вам не звонила? Думаю, что поиски шкатулки позволили им увидеть много интересного. Хотя, может быть, они туда еще не приехали, а только едут. И не ругайте горничную – что она могла сделать?

Дадли Фрост вскочил:

– Они не смеют! Это же уму непостижимо!

– Согласен. Я и не говорю, что они уже это сделали, просто в случае расследования убийства у полиции особые права.

Дадли Фрост устремился к выходу.

– Пошли, Лу. Еще посмотрим, черт побери!

– Но, отец, я не…

– Сказано тебе, пошли! Или ты не сын мне? – У двери он обернулся. – Спасибо за угощение, Калида. Если что, звони. Лу, пошли же, черт тебя побери! А ты, милая Елена, – дурочка. Я давно это тебе говорил. Лу!

Луэллин что-то вполголоса сказал сестре, кивнул тетке и, делая вид, что не замечает Джебера, поспешил вслед за отцом на защиту своей крепости. Из прихожей донеслись раздраженные голоса, хлопнула дверь.

Миссис Фрост встала и, глядя на дочь сверху вниз, укоризненно произнесла:

– Елена, ужасно, что это произошло именно сейчас, ведь скоро ты станешь совсем взрослой и начнешь жить своей жизнью. Я знаю твое отношение к Бойду, для меня он тоже много значил. Сейчас ты настроена против меня, но со временем все это забудется. Я всегда советовала тебе относиться к нему сдержаннее. Тебе же добра желала – ведь молодым нужны сверстники. Милый ты мой ребенок… – Она наклонилась и, коснувшись плеча дочери, продолжала: – Сейчас ты похожа на своего отца, ты поддалась эмоциям и ни о чем не можешь судить здраво. Конечно, я не согласна с иронией Перрена насчет твоей мести. Но ты же знаешь, Перрен обожает насмешничать, это его манера, как он говорит – ироничное отношение к действительности. Я понимаю, почему ты захотела нанять этого сыщика. У тебя благородное и щедрое сердце. – Она по-прежнему не повышала голоса, но теперь в нем появились жесткие, металлические нотки. – Я твоя мать и не верю, что ты на самом деле хочешь видеть здесь человека, утверждающего, будто я отказываюсь обсуждать эту тему, так как хочу остаться в стороне. Извини, я сегодня резко говорила с тобой по телефону, просто нервы были на пределе. Здесь сидели полицейские, ты куда-то пропала, мы все волновались. Неужели ты не понимаешь? Оскорбления и угрозы в адрес твоей семьи никому не помогут. Надеюсь, за двадцать один год ты поняла, что можешь положиться на меня. И хотелось бы верить, что это взаимно…