Вор - Александра Лисина

Я только отмахнулся.

Вот уж чего-чего, а носиться по всему дому за ожившей статуэткой я точно не собирался. Если что, прибью ее или вытурю на улицу, а пока пусть она хотя бы зверей моих развлекает. Этакая живая и почти ручная мышь, за которой им будет нескучно гоняться.

С этими мыслями я зевнул и, успокоившись насчет неожиданного приобретения, благополучно отправился в спальню. Где в скором времени так же благополучно уснул, даже не подозревая, насколько же сильно ошибался.

* * *

Всего за пару дней Пакость умудрилась поставить на уши весь дом, порядком разозлила меня, выбесила моих зверей и довела до истерики беднягу Макса.

Мало того, что я натыкался на нее за каждым углом… мало того, что она при каждом удобном случае пыталась свить у меня на голове гнездо… так при попытке выдворить ее вон эта сволочь еще и кусалась!

Сколько мата услышал наш тихий и спокойный дом, когда тем же вечером, едва продрав глаза, я обнаружил, что мелкая тварь выгрызла нору у меня в подушке и накидала перьев мне в волосы. А сколько раздалось чуть позже, когда я попытался выпутать яростно верещащую дрянь из намертво перепутанной шевелюры…

Честное слово, я не прибил ее только потому, что мерзкая тварь снова тяпнула меня за палец и, проворно сбежала, юркнув в вентиляцию буквально за миг до того, как в стену ударился мой башмак. Оттуда она пробралась в подвал, умудрившись прогрызть трубу и вывалиться из нее рядом со стойкой, на которой лежал управляющий кристалл. Сам кристалл нурра повредить не смогла, потому что бегала по верхнему миру, а стойка находилась на изнанке, но заметить – точно заметила, потому что сперва начала деловито сновать в тех местах, где находились металлические ножки. Демонстративно разевала пасть. А затем под ругань Макса шмыгнула в кладовку, где навела настоящий террор среди мирно лежащего золота.

Когда я прибежал на крик и увидел, с какой устрашающей скоростью убывают наши общие накопления, то разродился еще одной непечатной тирадой и велел маленькому чудовищу оставаться на месте, пока я буду его убивать.

Макс ведь сказал, что Пакость должна слушаться. И я свято верил в это до тех пор, пока мелкая сволочь, прямо у меня на глазах дожрав золотой, с наглым видом не прошмыгнула между моих ног и снова не сбежала!

Я ее звал. Ругал. Угрожал – все без толку. На команды нурра не реагировала. Призванные мною улишши, конечно, ринулись в погоню, но, как бы дико это ни звучало, даже им не удалось поймать подлое создание! Эта паскуда чуяла их даже с изнанки! Нет, сама туда убежать не смогла, иначе от нее вообще спасения бы не было, но приближение нуррят каким-то образом угадывала. Более того, она загодя предвидела их маневры! Оказалась достаточно быстра, чтобы опережать их даже на прямой! А уж пряталась так ловко, что я только зубами заскрипел, в очередной раз увидев ее исчезающий в стене тощий хвост.

При этом она была прожорлива до такой степени, что я только диву давался. Она жрала всегда. Везде. Все подряд, от золота и драгоценных камней до штукатурки и подоконников.

Всего за одну ночь это чудовище умудрилось уничтожить столько драгметаллов, что мне хватило бы на неделю! Она прогрызла все двери, которые имелись в доме. Испортила плитку в ванной. Дочиста сожрала металлический рассекатель на душе. Проделала сквозную дыру в потолке. Процарапала сотни дорожек на стенах и потолках, словно у нее когти были не из мягкого серебра, а как минимум из титана.

Эта тварь даже в подвале умудрилась во второй раз накуролесить, искрошив в труху одну из плит на полу и выпустив на волю припасенные для Макса мертвые души! Их мы, конечно, поймали и усадили в другую камеру, но сколько времени на это ушло!

А что эта поганка сотворила с запасом продуктов…

Нет, сама ничего не съела, но понадкусывала абсолютно все! И мясные пироги, и сочный окорок, даже у крынки с вареньем прогрызла глиняное днище, отчего сладкая каша затопила весь стол и безнадежно испортила мясные деликатесы! То, что не понравилось, дерзкая крыса выплюнула обратно. Тарелки разбила. Чашки сбросила на пол. Ложки раскидала по всему коридору, вдобавок понадкусывав и их.

Стихийное бедствие, а не статуэтка!

– Я убью тебя! – простонал я, с бессильной злостью обнаружив в гардеробной очередной кавардак, в котором целыми остались только трусы. – Сволочь чешуйчатая… я тебя убью, слышишь?!

Тварь, если и слышала, не отозвалась, но весь следующий день мы с улишшами только тем и занимались, что охотились на проворную крысу и ставили на нее ловушки. Ближе к ночи мои нуррята все-таки выследили ее на чердаке, откуда ей было попросту некуда деться. Макс, преисполнившись злости за испорченный тайник, прихлопнул затаившуюся дрянь тяжелым подносом. Сверху уронил комод, старый казан и даже невесть откуда взявшееся пушечное ядро. Серебряная сволочь, правда, от этого не пострадала, но когда под ней провалился деревянный пол, она с негодующим писком рухнула вниз.

А там, внизу, ее уже ждал я. И в бешенстве хлещущий воздух Изя, который из-за поганой крысы остался сегодня без обеда.

Когда я выбрался из облака пыли, держа на вытянутой руке истошно верещащую Пакость, в моей душе клокотала жажда убийства вперемешку с мстительной радостью. Наконец-то… попалась, тварюга прожорливая… под промышленный пресс ее и с чувством размазать до состояния серебряного блина. Прямо чтобы все кишки наружу. Чтоб глазенки красные лопнули от напряжения.

Жаль только, что пресса у нас при себе не было. Но взбешенный Макс пообещал его создать, если я нарисую понятный чертеж, а улишши добудут строительные материалы и парочку клякс в качестве источника энергии.

Поскольку ждать пресса я не хотел, то решил обойтись более доступными методами. Но перед этим протащил истошно верещащую тварь по всему дому, натыкал ее носом во все гадости, которые она натворила. Измазал наглую морду в варенье. Обмакнул в разбросанные по постели перья. От души впечатал в идущую от пола до потолка, выгрызенную зубами борозду в белоснежной колонне. И при этом каждый раз с чувством приговаривал:

– Нельзя это делать! Ты поняла, сволочь малогабаритная?! Нельзя! Нельзя! НЕЛЬЗЯ!

Тварь плевалась, шипела и отчаянно фыркала. Пыталась отворачиваться и кусаться. Стегала меня хвостом. Грозно топорщила мелкие чешуйки на загривке. И только когда я, окончательно озверев, наорал на нее так, что стены затряслись, а потом демонстративно отдал Изе на растерзание, она внезапно притихла. Увидев разинутую пасть на хвосте, испуганно пискнула. Может, додумалась, дура серебряная, что церемониться с ней никто не будет! И как только Изя попытался ее заглотить, как-то вся сжалась, скукожилась и… неожиданно выронила из лап маленький прозрачный кристаллик.

Когда он с тихим стуком шлепнулся на загаженный стол, я сперва не придал этому значению.

Но следом за первым кристалликом последовал второй, побольше, и, подозрительно ярко сверкнув, брякнулся в разлитое поверх окорока варенье.

Я раздраженно рыкнул, но третий кристалл, выпавший из нурры и покатившийся по полу, все же привлек мое внимание. Не разжимая пальцев, я наклонился, поднял непонятную вещь и озадаченно нахмурился, обнаружив, что держу в руках самый настоящий бриллиант. Вернее, не что иное, как уже ограненную и совершенно бесподобную слезу Аимы. Редчайшее сокровище, за обладание которым не всякий святой удержался бы от греха.