Вавилон-17. Пересечение Эйнштейна - Сэмюэл Дилэни

– Мюэлс Эрлиндиел.

Джо отвернулся к стеклянной стене:

– Значит, все это уже было.

Помолчали еще минуту, потом Ком сказал:

– Ты ведь знаешь, что последний отрезок пути тебе придется проделать без меня.

– Только что начал понимать, – сказал Джо. – Когда мультиплексно все расставил.

– Хорошо…

– Мне будет страшно до чертиков.

– Бояться не нужно.

– Почему это?

– У тебя в сумке кристаллизованный тритовианец.

Ком, конечно, говорил обо мне. Надеюсь, вы про меня не забыли, ибо если забыли, то дальнейшее повествование не имеет смысла.

– И что мне с ним делать? – спросил Джо.

Он выложил меня на стол, подстелив кусок бархата. Лампы на высоком потолке горели тускло, и в легком тумане от оросителей воздуха у каждой был нимб.

– Какой самый мультиплексный поступок в ситуации, когда ничего не ясно?

– Задавать вопросы.

– Так задавай.

– А он ответит?

– Есть более простой способ это узнать.

– Секунду, – сказал Джо. – Я выстраиваю свои представления по мультиплексной схеме. Могу не сразу сообразить. Я пока не привык.

Недолго помолчав, он решился:

– Зачем мне нужно вступить в армию Империи и служить принцу Нактору?

– Превосходно! – одобрил Ком. – Меня самого это интересует.

«Затем, – транслировал я, – что армия движется в том же направлении, что и вы».

Снова обретя речь, я почувствовал большое облегчение. Но один из недостатков кристаллического состояния в том, что можно лишь отвечать на прямые вопросы. К слову, между моментом, когда Джо сказал: «Я пока не привык», и моментом, когда он задал свой вопрос, с ревом ожило радио, и принц Нактор объявил, что все люди в пределах слышимости подлежат немедленному призыву. «Ну вот и решилась твоя проблема», – сказал Ком. Так что в вопросе Джо не было никакой мистики. Для тех, кто следил за развитием темы, хочу подчеркнуть, что мультиплексность как явление лежит строго в границах логики. Я опустил эпизод с радио, поскольку не хотел отвлекать читателя и полагал, что суть происшедшего можно вывести из вопроса Джо. Мультиплексный ум легко с этим справится. Я уже делал так несколько раз на протяжении моего рассказа.

– А почему я не могу просто передать весть и пойти своей дорогой?

В кристаллическом состоянии доступна еще одна подмена деятельности: риторический вопрос.

«Ты готов передать весть?» – транслировал я.

Джо обоими кулаками ударил по столу. Я покачнулся, и комната вокруг заплясала.

– Жуп! Надо же узнать, о чем весть. О чем она?

«Грядет существо, которому суждено освободить Ллл».

Джо поднялся, и тревога углубила первые морщины на его лице.

– Это очень важная весть. – Тревога сказалась в нахмуренных бровях. – Когда я буду готов ее передать?

«Когда она станет правдой».

– Но раз я столько пролетел… – Джо осекся. – Получается, это я? Я должен освободить их? Я, может, и готов передать весть, но как я узнаю, что готов их освободить?

«Если не знаешь, значит весть не об этом».

Джо стало стыдно: он окончательно запутался.

– Но ведь она должна быть об этом.

Он не задавал вопросов, и я не мог ему ничего транслировать. Но Ком сказал за меня:

– Весть именно об этом. Но ты ее не понял. Найди другое толкование, непротиворечивое.

Джо отвернулся.

– Я вижу не все, а только часть, – сказал он уныло.

– Иногда, чтобы видеть, надо смотреть глазами другого, – сказал Ком. – Думаю, теперь тебе весьма полезен будет взгляд Яхонта.

– Почему?

– Твоя жизнь все теснее связывается с Ллл и нашей борьбой за освобождение. Из прочих существ в ней деятельнее всех участвуют тритовианцы. Вот тебе и ответ. К тому же это очень поможет твоей военной карьере.

– А разве можно так сделать, чтобы у меня был его взгляд? – спросил Джо.

– Это очень простая операция, – отвечал Ком. – Ты сам ее и произведешь. Пойди возьми его.

Джо вернулся к столу и взял меня с бархата.

– Теперь оттяни наверх правое веко.

Джо сделал, как сказал Ком. Последовали новые указания, и через минуту Джо закричал от боли, повернулся волчком и упал на колени, закрывая руками лицо.

– Боль скоро пройдет, – спокойно сказал Ком. – Если очень жжет, могу дать капли.

Джо покачал головой:

– Боль ни при чем. Я теперь вижу. Вижу тебя, себя, Чертыша, Яхонта. Только я нас вижу всех сразу. И военный корабль вижу, он ждет меня. Вижу даже принца Нактора. Но корабль отсюда в двухстах семидесяти километрах, Чертыш у меня за спиной, ты вокруг меня, а Яхонт во мне. И я – больше не я…

– Ты пока попривыкни ходить с таким зрением, – сказал Ком. – На винтовых лестницах поначалу особенно трудно. Хотя нет, лучше привыкни просто сидеть и думать. Потом перейдем к более сложному.

– Я больше не я… – тихо повторил Джо.

– Поиграй на окарине.

Джо увидел себя: вот он взял окарину из поясной сумки, вот поднес к губам, закрыл глаза. Левое веко опустилось над живым глазом, правое – над сияющей сущностью, заменившей глаз. Он услышал, как выводит долгую, медленную мелодию, и с закрытыми глазами увидел, что Чертыш несмело подошел к нему и ткнулся носиком ему в колено.

Довольно скоро Джо сказал:

– Знаешь, Ком, я не думаю, что разговор с Яхонтом мне сильно помог.

– Разумеется, смотреть через него много полезнее.

– Я до сих не понимаю, что значит моя весть.

– Ты должен сделать скидку: когда человек встает на путь войны, самое мультиплексное сознание притупляется до симплекса. Но сердце у Яхонта хорошее. И он достаточно много тебе объяснил, если взглянуть на это мультиплексно.

Джо увидел, как на его собственном лице проступило сосредоточенное выражение. Забавно, подумал он мельком, – вроде замороченной белобрысой белки с алмазным моноклем.

– Весть – это слова «Грядет существо, которому суждено освободить Ллл». А я должен быть готов освободить Ллл. Но освобождать их буду не я.

Он ждал от Кома подтверждения, но Ком молчал. Тогда Джо продолжил:

– Жаль, что не я. Но наверное, этому есть причины. Я должен быть готов передать весть. Значит, сперва мне нужно убедиться, что это загадочное существо готово к своей роли.

– Совершенно верно, – одобрил Ком.