Боевой 1918 год - Владислав Конюшевский

– Благодарю.

И мы поехали дальше. Почту нашли сразу. Да там промахнуться бы не и получилось. Большая вывеска с надписью четко позиционировала объект. А возле ступеней входа стояли два немца. Не караульные. Они просто стояли и трындели с каким-то парнем в студенческой фуражке. На подъехавший кортеж глянули удивленно, но потом (видимо, увидав пулевые отверстия в бортах кузова) насторожились. Только вот сделать ничего не успели. Я резко свернул в их сторону и, соскочив с мотоцикла, скомандовал:

– Хальт! Хенде хох!

Противники, удивленно отрыв рот, начали поднимать руки. А подскочившие через пару секунд бойцы быстро скрутили обоих. Гражданский тем временем так и продолжал хлопать глазами. Мои ребята вместе с пленными шустро втянулись в здание, оставив на улице лишь водителя грузовика и Федора с ручным пулеметом. Я же, на секунду тормознувшись возле парня, рявкнул:

– Чего застыл? Бегом домой и не высовываться!

Глядя, как тот чесанул по улице, двинул следом за своими людьми.

В самом здании разобрались без задержек, пристрелив немца, сидящего в операторском зале. Унтер сдуру потянулся за пистолетом, вот и схлопотал пулю. Две девицы, находящиеся тут же (те самые, которые «барышня, Смольный!»), дружно взвизгнули, но в обморок падать не торопились. Просто забились в угол, откуда глядели на снующих туда-сюда бойцов круглыми глазами.

Быстро найденное начальство пояснило, что фриц в здании был один. Он немного знал русский и поэтому контролировал работу телефонных операторов. Ну как контролировал – просто переводил им цифры необходимого номера, если абонент был из оккупационной администрации. Прикинув, что нам звонить точно никуда не нужно, распорядился срезать на фиг все штекеры в зале у телефонисток и раздолбать телеграфный аппарат у телеграфистов. У последних еще и провода порезали (вдруг аппарат на замену найдется?). Просто я не планировал оставлять здесь людей, а после нашего набега никто ни с кем отсюда не свяжется. Так что можно смело всей группой идти на соединение с остальными.

А уже на выходе меня тормознул боец и, показывая на пленных, спросил:

– С этими что делать?

Я сплюнул:

– В зад их поцелуй!

Морпех понятливо хмыкнул, начиная поднимать ствол, но разрастающаяся в отдалении стрельба заставила переменить решение:

– Стоп. С собой заберем. Что-то мне не нравится эта канонада. Чересчур густо палят. Поехали к нашим, там и допросим этих хмырей.

А у наших было все странно. Нет – вокзал захватили быстро. Склады тоже. Но вот возле казарм встряли. По предварительным прикидкам, в городе из боевых частей должно быть не больше пехотного взвода и человек сорок тыловой шушеры. Шушеру взяли тепленькой – прямо на рабочих местах. Соединиться с боевыми подразделениями тыловики просто не успели. Но сейчас из казарм отстреливается не менее полусотни стволов. А то и больше. Глядя, как резво мелькают расцветающие выстрелами фигуры в окнах трехэтажной кирпичной казармы, внес поправку – точно, раза в два больше.

Сука! Откуда они там взялись?! Да еще и пулеметные позиции успели занять. Станковый MG в каком-то недострое слева, а еще пара в самом здании. И если учесть, что с одной стороны окна выходят на плац, а с другой на какое-то подобие культурного скверика, с простреливаемыми насквозь кустами, то этот орешек просто так не раскусить.

С другой стороны, а надо ли вообще его грызть? С чего нам тут вообще упираться-то? Сейчас наберем на складах все, что в телеги поместится, и рванем из города, оставив часть людей Михайловского в прикрытие. Они немцев часа полтора-два продержат, а потом уйдут следом за нами, и ищи ветра в поле. Так зачем нам сейчас нарываться и долбиться лбом в неожиданное препятствие? Вон, сдуру уже сунулись, и восемь человек махом потеряли. Засел противник плотно, так и пускай там сидит!

Но откуда же здесь фрицев так богато привалило? Блин! Чего я гадаю? У нас же пленные есть. И не только та парочка, что мы возле почты взяли, а еще человек десять разнообразных тыловиков. И пусть здешнего коменданта завалили в процессе взятия, но ведь и обычные солдаты должны быть в курсе происходящего. В общем, отдав распоряжения о быстрой ревизии и экспроприации со складов всего наиболее интересного, затребовал к себе свежезахваченных немцев.

А те, даже не запираясь, поведали очень интересную штуку. Оказывается, сегодня к обеду, в Дьяково, на пассажирском поезде, прибыл экипаж бронепоезда Panzerzug 12. В его состав входило около сорока бойцов пехотного прикрытия и под тридцать человек технического и командирского состава. А сам PZ ожидается сегодня же – в районе двадцати одного часа. Рассчитывалось, что экипаж его примет у перегонной команды, с комфортом переночует в казарме и завтра с утра поедет бить красные войска, которые упорно сопротивляются в районе Таганрога.

От подобных известий я даже растерялся. Не знаю, насколько хорошо там наши держатся (в смысле есть ли запас прочности), но вот появление бронепоезда может стать большое неожиданностью и спутать все карты. Мой командный состав тоже несколько завис.

Первым пришел в себя Лапин. После нескольких секунд раздумий он выдал:

– Товарищи, надо что-то делать! Этот бронепоезд, он ведь костью в горле встанет! Может, его прямо на станции подорвать? У нас же взрывчатка еще осталась? Вот прямо как есть, возле вокзала и подорвать! А пока враги будут после взрыва в себя приходить, захватить штурмом этот бэпэ да разнести там все к чертовой матери! И солдат внутри немного должно быть. Ну сколько там в перегонной команде – человек десять-пятнадцать? Только чтобы караул нести…

Гришка возразил:

– Хорошо бы, только ведь эти паразиты стрельбу услышат и на станцию просто не заедут. Мы связь прервали, но это ладно еще. Неполадки наверняка и просто так случаются. А вот если связи нет и стрельба слышна, то к станции они точно не сунутся. Дадут задний ход и укатят, откуда пришли, до выяснения обстановки.

К этому времени я уже несколько очухался и принял решение:

– Трофимов прав. Услышат стрельбу и сюда не сунутся. Значит, надо гасить здешних фрицев до девяти вечера. Точнее, до восьми тридцати, чтобы с запасом. Поэтому сделаем так – Журбину необходимо взять под плотный контроль железку и дорогу. Прямо сейчас. Вдруг кто-нибудь из немцев по шпалам рванет, предупреждать о захвате города. Выполнять! И не дай боже вам обмишуриться. Это значит, что мы здесь зазря гибнуть будем…

Казак лишь козырнул и:

– Александр Михайлович, на тебе будет лежать основная тяжесть. У вас ведь десяток зажигательных мин есть?

Тот кивнул:

– Двенадцать штук.

– Вот и добре. Значит, становишься вон за теми строениями и в первую очередь гасишь пулемет, что в недострое стоит. Потом переносишь огонь на казарму. Как кровля здания будет разрушена, переходишь на обстрел зажигательными минами. Нехай их сверху припечет. Да и потом мины не экономить. Мы их сейчас на время да на жизни меняем. Двадцать минут вам на развертывание. Идите – готовьтесь.