Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом "ненормальности". Какая она изнутри? - Джон Элдер Робисон

– А что такое остров Фугу?

– Остров в Тихом океане, населенный эльфами. Он как раз на пути в Страну Летучих Ящериц.

Едва услышав упоминание о знакомой стране, Медведик сразу же задрал голову – проверить, сколько летучих ящериц парит в небе над гаванью. Обычно мы видели их вдалеке, на западе. Но сегодня не увидели ни одной, только чаек.

– На этом судне непременно должны быть эльфы, – сказал я.

Мы наблюдали, как кран разгружает контейнеры, и я зачитывал Медведику надписи на контейнерах: Хиндай, Ханъин. Коско. Эй-Пи-Эл.

– Это названия судоходных компаний, – объяснил я. – Они владеют грузом. Люди, которые хотят переправить куда-нибудь груз, заказывают грузовую перевозку в судоходной компании, получают контейнер, грузчики складывают туда весь груз.

Медведик кивал – он начал понимать, о чем речь.

– Грузовой транспорт. Грузоперевозки, – объяснил я.

– Сложное слово, – сказал Медведик.

– Да уж, эти слова сложные, – согласился я. – Как геликоптер.

– Угу, – кивнул Медведик. – Ге-ли-коп-тер. – Это слово он очень любил.

– Большая часть твоих игрушек приехала в грузовом контейнере из Китая, – объяснил я. – И твои ботинки, и мамин компьютер.

Медведик широко раскрыл глаза от удивления: он и не представлял, что его одежда, обувь и игрушки проделали такой далекий путь.

Наконец крановщику наскучило разгружать корабль. Он принялся подцеплять контейнеры из другого штабеля и переносить их на судно. Мы еще долго смотрели, как стрела крана движется туда-сюда. Может, кому-нибудь такое зрелище и приелось бы, но только не нам.

– Смотри внимательно, Медведик. Иногда кран роняет контейнер в воду, тогда появляются контрабандисты и утаскивают добычу.

«Остров Фугу» был не меньше 750 футов длиной, – таких больших судов Медведик еще не видывал. Проплывавший мимо буксир рядом с ним казался не больше игрушечного кораблика, какие дети пускают в ванне. Я показал Медведику на пятнышко, которое едва виднелось между двумя штабелями контейнеров на палубе.

– Смотри! Там эльф!

– Ага! – обрадовался Медведик. – Эльф! И еще один!

Как только мы их заметили, эльфы исчезли. Похоже, они почуяли, что мы их увидели. Потом мы еще несколько раз замечали эльфов краешком глаза, но они сразу же растворялись в воздухе.

– Вот бы нам сеть! – мечтательно сказал Медведик. Затем мысли его внезапно вернулись к Рождеству: – Пап, а олени? Куда они деваются, когда не Рождество? Где они летом?

– Ну, на самом деле олени в наши дни больше для красоты, – начал я. – Сам подумай, сколько в мире детей. С тех пор, как Санта открыл свое дело сотни лет назад, население Земли успело очень сильно увеличиться. Ему бы нипочем не успеть развезти все-все подарки, если бы он и вправду ездил на оленьей упряжке. Так что теперь подарки разводят грузовые суда и грузовики. А оленей только фотографируют на рождественские открытки и рекламу. Все остальное время олени живут на оленьем ранчо в Финляндии. Может, как-нибудь и мы их увидим.

Между тем на причал подтянулись грузовые фуры, которые собирались увозить контейнеры, выгруженные с судна.

– Смотри-ка, кто там за рулем! – сказал я Медведику. – Это же сам Верзила, лучший друг Санты!

Медведик помахал водителю грузовика. Верзила, который как раз направил грузовик к воротам порта, помахал ему в ответ.

Похоже, разгрузка закончилась. Из отверстий в боках судна лилась вода. Из вытяжных труб валил дым.

– Они уже отчаливают? – спросил Медведик.

– Возможно, но не прямо сейчас, – ответил я. – Видишь, якоря пока не поднимают. Думаю, судно простоит тут до темноты. Знаешь почему? Потому что Санта, Верзила и их друзья после работы всей компанией заваливаются в бар «Отдых матроса». Они там отдыхают. Хочешь, пойдем туда и съедим по гамбургеру?

– Хочу! – Медведик уже успел проголодаться.

Мы выехали с территории порта за ворота. На противоположной стороне улицы помещалась скупка металлического лома и затрапезного вида бар: вывеска покачивалась на ветру, в окне мигали огоньки. Я показал Медведику на вывеску. Он попытался прочитать ее по слогам – он уже понемногу учился читать.

Войдя в бар, мы устроились прямо под табличкой «Несовершеннолетним вход воспрещен». Медведик ее не заметил, а если и заметил, то ничего не сказал. К нам подошел бармен в кожаном жилете. Я заказал две кока-колы, гамбургер и сосиску в тесте.

Бармен фыркнул и ушел. Медведик с интересом огляделся.

– А друзья Санты где? – спросил он.

В баре было несколько байкеров, водителей грузовиков, были портовые грузчики, один сутенер и две шлюхи. В дальнем углу резалась в карты пятерка каких-то громил. На столе у них лежала приличная стопка банкнот.

– Не знаю, – ответил я. – Санта ведь старенький. Ты сам видел, какая у него длинная седая борода. Он работал в разных портах по всему свету, еще когда меня на свете не было. И его отец тоже работал в портах, в том числе и здесь, в Бостоне, – у терминала «Черный сокол». Санта унаследовал эту профессию от папы, и подарочное дело тоже. А папа Санты, в свою очередь, унаследовал это от своего папы. У них семейный бизнес… точнее, рэкет.

– Почему подарки – это рэкет? – удивился Медведик.

– Потому что Санта утаивает кое-какие игрушки, которые должен раздарить, а потом перепродает на черном рынке в Россию и Монголию, – в общем, в те страны, где нет Рождества. Фабриканты отдают Санте игрушки бесплатно, с условием, что он их тоже раздарит, и торговать игрушками ему не полагается. Но Санта попивает, и ему никак не побороть себя.

Медведик сердито насупился. Ему не понравился образ Санты-пьянчужки, да еще и жулика.

– Видишь вон то строение? – спросил я, показывая туда, где на противоположном берегу гавани высилось здание с вывеской «Бостон Эдисон».

– Это электростанция. Они сжигают нефть и уголь, чтобы получить электричество. В наших краях всеми электростанциями владеет компания «Бостон Эдисон». Она-то и поставляет Санте тот уголь, который он складывает в чулки детям, не заслужившим подарки. Тем, кто плохо себя вел весь год.

Мы с Медведиком не раз наблюдали, как стучат по железной дороге длинные товарные составы, груженные углем.

– Иногда дети ведут себя так плохо, что электростанция вынуждена посылать им целый вагон черного-пречерного угля, – сказал я.

Медведик посерьезнел. Он-то, к счастью, получил уголь в чулок лишь один раз в жизни. Да и в тот раз Санта не оставил его без подарков. Мы решили, что уголь он подложил просто в порядке предупреждения.

– А почему Санта работает не в Бостоне, как его папа, а в Роттердаме? – поинтересовался с Медведик.

Ему тогда было всего пять, и я решил не омрачать его воображение историями про скандалы, поэтому просто сказал: