Большая игра - СкальдЪ

Все утряслось. Герцог Романовский сильно потратился, отмечая свое назначение. Гусары гуляли почти неделю, породив очередную серию легенд о Кара Улюм, которых не только победить, но и перепить обычному человеку невозможно.

Войско принялось готовиться к возвращению в Ташкент. Я уже предвкушал, как возьму отпуск и поеду просить Катиной руки, но цесаревич решил иначе.

— Сеид Мухаммад просил меня оставить в Хиве небольшой отряд. Страна все еще волнуется, так что лишняя поддержка ему не помешает, — сказал мне цесаревич. — Я прошу Михаил, именно прошу, а не приказываю, остаться в городе на четыре месяца. Ты получишь под свое командование эскадрон гусар и пехотную роту. Присмотри за ханом и великим визирем. К тому же, подобная миссия пойдет тебе на пользу. Не все же тебе саблей размахивать. Пора расти и учиться управлять людьми, у меня на тебя далекоидущие планы.

Поначалу я едва не высказал ему все, что думаю о сидевшей уже в печенках Средней Азии и его просьбе. Но все же сдержался. Не из-за страха, нет у меня такого. Просто не так часто наследник меня о чем-то просит. Что ж, послужу еще четыре месяца на благо России, хотя жаль, что не успею к дню рождения Кати.

— Хорошо, будь по-твоему, — вздохнул я.

— Вот и славно, — он улыбнулся и подал мне руку. — Четыре месяца и ты сразу же получишь отпуск и отправишься домой. Я распоряжусь, чтобы за тобой пароход прислали.

Цесаревич и его свита первыми покинули Хиву. За ними приплыла Аральская флотилия под командованием капитана Ситникова. С капитаном случился неприятный случай. Во время минувшей кампании он причалил к одному из берегов. Утром к ним подошел какой-то узбек и сказал, что неподалеку русские попали в беду и нуждаются в помощи. Ситников хотел сам идти им на помощь, но в последний момент послал вместо себя лейтенанта Ломакина с десятью матросами. Все они погибли, узбек оказался предателем, а матросов заманили в ловушку, убили и отрезали головы.

Похоже, Ситникова до сих пор терзали моральные муки за то, что по его легковерности погибли хорошие люди.

Цесаревич уплыл. С ним в столицу отправилось несколько офицеров и Януарий Мак-Гахан. Провожали наследника всем войском и городом, включая хана и Ата Джана.

Шауфус долго инструктировал меня, какой линии следует придерживаться в Хиве, на поиск каких сведений стоит сделать упор, под конец пожелав завербовать новых агентов.

Кауфман, великий князь и все войско уехали на следующий день. Ставший войсковым старшиной Гуляев направился обратно в Оренбург вместе с генералом Веревкиным и остальными казаками. Михаил Скобелев так же отправился в Ташкент, предупредив меня, что ближе к зиме возьмет отпуск. Мы с ним не забыли о договоре провести две свадьбы в один день и потому подстроились друг под друга.

Уехал и мой полк. Со мной остался лишь четвертый эскадрон под командованием новоиспеченного ротмистра Некрасова Андрея. А еще 2-ая рота пехоты с капитаном Жилиным во главе.

— Даже грустно как-то стало, — заметил Некрасов, красующийся новым званием. Ему и орден дали. — И как мы эти четыре месяца переживем?

— Переживем как-нибудь, — я пожал плечами.

Четыре месяца в Хиве тянулись долго, нескончаемо долго, как мне представлялось. Особо делать было нечего, Средняя Азия порядочно надоела, и я мечтал о доме.

Ничем необычным мы не занимались. В Хиве все было мирно и тихо, несмотря на тревогу хана. На нас поглядывали без особой любви, но и убивать не собирались. Сеид Мухаммад часто играл со мной в шахматы. Играл он хорошо, мы побеждали с попеременным успехом, но во время партий хан неизменно меня прощупывал — как относятся к нему Кауфман, простил или нет, и если ли возможность убрать с поста великого визиря Ата Джана.

Ата Джан в беседах со мной продвигал примерно такую же линию — дескать, он станет, куда лучшим владыкой и сможет принести двум державам подлинный, выгодный для обеих сторон, мир.

Что-то мне подсказывало, что если так и дальше пойдет, то скоро один из братьев неожиданно упадет в колодец и сломает себе шею, либо отравится каким-то экзотическим блюдом. Но пока они вели себя тихо, а мне большего и не требовалось.

С Некрасовым и Жилиным мы часто выбирались на охоту, добычей нашей становились тигры, фазаны или утки. Глядя на величественную реку, невообразимые стаи птиц, теплую воду, в которой так приятно купаться, я раз за разом ловил себя на мысли, что человек — настоящий варвар и дикарь, раз сумел (или сумеет) уничтожить все это великолепие.

Три раза мы посещали форт в сорока пяти верстах выше по течению Аму. Форт приказал построить Кауфман во время обратного движения к Ташкенту, и он предназначался для зримого напоминания о силе русского оружия.

Форт насчитывал тысячу солдат. Военным комендантом округа назначили полковника Иванова, а начальником форта стал полковник Дрешерн. Оба они были офицерами способными и честными, в войске их уважали. Мы с ними беседовали, пили чай, проводили небольшие смотры и занятия. В общем, шла обычная рутина. Иногда они выбирались в Хиву, пройтись по базарам, заглянуть в чайхану или помыться в бане.

Отделанные мрамором, с бассейном и непременным банщиком, хивинские бани оказались хороши. Но все же в Самарканде они куда лучше.

Совершенно незаметно наступил мой день рождения.

В Хиву прибыл Ариан Хан, привезя свежие сведения об англичанах в Афганистане и Индии. Я сделал то, что он заслужил — познакомил с Ата Джаном. Пуштун получил льготы и теперь, располагая покровительством великого визиря, мог торговать с огромной выгодой. Осталось показать ему Петербург и Москву, но это будет позже.

Встретился я и с еще одним своим агентом — Кирамом Хайдаровым, оформленным под псевдонимом Проныра. Уроженец Бухары и раньше казался бесполезным, и теперь не принес никакой пользы.

— Ты упустил свой шанс, Кирам, — сказал я ему, не собираясь никак наказывать. — В Хиве твоя звезда могла взлететь выше минарета Кальта-минар. Ты мог стать богатым и уважаемым человеком, я мог бы замолвить за тебя слово перед ханом.

— Слушай, Михаил-бек, я же хотел тебе помогать! И сейчас хочу, клянусь Аллахом! Просто звезды выступили против меня. Скажи, что надо делать? — поняв, какие перспективы упустил, Проныра принялся юлить.

— Делай, что я и раньше от тебя просил. Ты знаешь, что меня интересует, — окончательно прогонять агента я не стал. Может, с него еще и выйдет толк.

Времени было много, и мне удалось завербовать еще двух человек. Содержатель караван-сарая Али получил псевдоним Веселый. Через него ежедневно проходило огромное количество людей,