Человек теней - Джефф Нун

Большинство людей называют его Сумрачным районом.

Границы не могут быть определены или исправлены.

Луна в ее разных обличьях – одинокая забытая императрица этого царства тумана и печали, наряду с Геспер, также известной как Венера или вечерняя звезда.

Путешественники должны знать, что Сумрачный район считается строго ограниченным. Только городским поездам разрешено пересекать этот регион.

Это опасная зона, другой мир с другими правилами и физическими свойствами.

Люди теряются там и никогда не возвращаются.

Туда ведет множество путей, но лишь некоторые ведут обратно, и эти немногие хорошо скрыты и постоянно меняются.

В худшем случае регион крадет у вас, приносит боль и разрушает.

Это тот момент времени и пространства, где нет ничего определенного, где чувства и сердце встречаются на полпути между тьмой и светом. Люди рассказывают о демонах и причудливых существах, людях без тени и безликих женщинах, призраках и потерянных воспоминаниях.

Никто не знает правды.

Все туманно, неопределенно, хрупко. С одной стороны города тает и растворяется дневной свет, становясь новым и странным. С другой стороны – в туманы сумерек одна за другой падают слезы ночи.

Таким образом, день и ночь медленно начинают терять себя.

Здесь, где туман подходит вплотную…

Под фиолетовой луной

Все движения вперед или назад, влево или вправо вели в одно и то же место, в бесконечно медленно сворачивающийся туман, заключающий Найквиста в свои объятия с каждым шагом. От раздражения на глаза навернулись слезы, а еще у него болело горло. Он выкрикивал имя девушки: «Элеанор? Элеанор? Ты там? Элеанор?» – но ответа не было, и только его собственные слова исчезали в густом сером облаке.

Он двинулся дальше, и вот рядом раздался мягкий, с придыханием голос женщины. Найквист не мог расслышать слова, но развернулся и снова позвал ее. «Элеанор? Это ты?» Голос стих, а затем снова вернулся, звуча уже чуть громче и с другой стороны. Он внимательно прислушивался, пытаясь определить точное направление. Но нет, это было невозможно, и теперь к нему присоединились другие голоса – мужские и женские, взрослые и детские, – хор оборванных слов и фраз, и некоторые были достаточно отчетливы:

– … Освободи меня… куда идти … голодный … Матильда, пожалуйста … он плачет … Я не вижу тебя … слишком холодно … Я все еще чувствую тебя… Почему он не перестает плакать? … здания сделаны из … помогите мне … падать слишком далеко … Матильда? … Я не могу вспомнить … сделанные из льда, они тают … падают … пожалуйста … отпусти меня…

Вспоминая истории, которые он изучал на протяжении многих лет, Найквист думал об этих голосах, как обо всех скрытых страхах города, обо всех умоляющих умах, которые должны были освободиться от боли и сомнения и вернуться к жизни. И теперь образы, эти темные извивающиеся фантомы в мрачном пейзаже, обрели звук. Найквист больше не мог этого вынести. Он закрыл руками лицо и виски, пытаясь одновременно прикрыть глаза и уши. Это принесло ему мало пользы. Он все еще слышал и видел. Он закричал, и крик ужаса вырвался из уст как перепуганная черно-серая птица. Жуткие фигуры все еще танцевали вокруг него. Он громко крикнул: «Не трогайте меня! Уйдите прочь!» Бесполезно. У этих видений не было сущности – ни плоти, ни крови. Только голоса и тени, идеи, чувства, мечты и кошмары, вращающиеся вокруг него.

Найквист споткнулся и бросился наутек.

Голоса преследовали его. Теперь перед глазами мелькали бледные красноглазые лица, а белые призрачные руки волнообразно развевались по обе стороны от него, цепляясь за одежду и волосы.

Он стремглав несся через туман по сухой, заросшей сорняками земле, петляя в разные стороны, спотыкаясь и снова выравнивая бег. Он бежал, пока не выдохся, пока в медленном ветре и тумане не исчезли звуки и образы, и только после этого остановился, согнувшись и отчаянно пытаясь вдохнуть чистого воздуха. От холодного пота одежда прилипла к телу. И он оставался в таком положении, стоял там долго-долго, пока, наконец, не пришел в себя, пока удары сердца не замедлились и вспышки красного и желтого света не перестали мигать перед глазами.

Он почувствовал под ногами асфальт.

С помощью странных, хаотичных перемещений ему удалось найти дорогу. Некоторое время Найквист следовал в этом направлении. Он уже потерял всякое чувство времени; он мог пробыть в сумерках в течение нескольких минут или же нескольких часов. Конечно, эпизод в театре теней, казалось, произошел много дней и ночей назад.

Он снова остановился. Впереди на дороге появилась какая-то фигура, более темная, чем туман. Ничего похожего на девичий силуэт – этот человек выглядел более высоким и грузным. Фигура стояла неподвижно. Найквист осторожно приблизился. Это был мужчина либо какое-то существо, или дух, принявший облик мужчины. Он был одет в черное пальто, полностью застегнутое от полы до высокого воротника, закрывавшего шею. Его волосы были белыми и короткими, и был виден только левый глаз. Другой скрывался за лупой или моноклем часовщика, удерживаемым напряженными мышцами щеки и лба. Незнакомец секунду смотрел на Найквиста, а затем открыл большие карманные часы и спросил: «Вы знаете, который час?» Найквист нажал на кнопку своих часов. Циферблат загорелся ярко-зеленым цветом, но в механизм просочился воздух, и место между стеклом и циферблатом теперь заполнил серебристый туман. Ни цифр, ни стрелок видно не было.

Таково время сумерек.

– Нет, – покачал головой Найквист.

Мужчина улыбнулся.

– Почти семь минут восьмого. Почти, вот-вот, около. Это вам о чем-нибудь говорит?

– Да. Я это понимаю.

– Тогда идите по дороге. Она приведет вас туда.

– Я не знаю, куда иду.

– Просто идите по дороге.

Незнакомец исчез в тумане, как будто его поглотил какой-то невидимый мир. Найквист вновь остался один. Он был обеспокоен до глубины души и чувствовал себя странно: были ли эти события и люди реальными или же играми его сумеречного ума? Хотел ли он, чтобы хронометрист появился и успокоил его? Он сходит с ума?

На мгновение Найквист почувствовал, что в голове клубится такой же туман, как в наручных часах, но продолжал идти по дороге, как было указано.

Одежда зацепилась за шипы бесцветного куста, и к нему подкралась волна усталости. Он едва мог держать глаза открытыми и еле тащился по асфальту. Нет, это было больше, чем усталость, гораздо более пугающее ощущение. Он чувствовал, что одновременно спит и бодрствует.

Вдалеке он увидел мерцающий свет сломанной лампочки Геспер, сверкающий в тумане, как блеск драгоценного металла. Здание, над которым находилась звезда, казалось не более чем черной фигурой с темными окнами в тумане. Надежду поддерживал только неоновый свет звезды, горевший на вершине небоскреба. Кто за ним смотрел, кто его обслуживал? Найквист наскоро придумал историю о лампочном верхолазе-изменнике, потерянном в тумане и лихорадочно работающем с неоном, который делал все возможное, чтобы поддерживать свет знакомой всем звезды. Этого было достаточно, это было доказательством человеческой жизни, и Найквист почувствовал, что его энергия обретает новый посыл.