Царский сплетник и шемаханская царица - Олег Шелонин

— Что это с ним? — спросил Виталик.

— По-моему, я его перекормила, — виновато вздохнула Янка.

— Держись, друг, — сочувственно сказал сплетник.

— Ик! Стараюсь, — с трудом выдавил из себя Жучок, выглядывая из окошка кареты.

— Странно, — удивленно хмыкнул Виталик. — А говорят: сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит.

— Мне бы кустики какие найти, — простонал Жучок, — а ты лес. Янка в меня столько пирожков затолкала.

— Так вот зачем, оказывается, волк в лес смотрит, — «сообразил» Виталик. — Только теперь я понял смысл этой пословицы.

— Он еще и издевается! — возмутился оборотень.

— Я не издеваюсь, а сопереживаю. Ну теперь уже ничего не поделаешь. Терпи.

Карета въехала в посольскую слободу и остановилась возле здания бывшей библиотеки, над входной дверью которой красовалась еще одна надпись: «ШЕМАХАНСКОЕ ПОСОЛЬСТВО». Утром ее еще не было. У дверей в почетном карауле застыли два джигита, одетых по последней шемаханской моде: бурки, папахи, кинжалы на боку в ножнах, украшенных серебряной чеканкой. Из-под мохнатых бровей сердито сверкали черные, чуть навыкате глаза. Довершали картину пышные усы под горбатыми орлиными носами.

Двери распахнулись, и навстречу вылезающим из кареты высоким гостям вышел дородный мужчина. Одет он был точно так же, как Арслан, торговавший на базаре Великореченска шашлыками и шаурмой. Разве что архалук на нем был не кашемировый, а атласный, да поверх него надета суконная чуха[3], украшенная чеканным серебром.

— Для меня балшой честь принимать таких дарагих гостей в мой скромный сакля, — радушно улыбаясь, сказал он.

— И мы рады тебя видеть, Атабек, — приветливо кивнула Василиса.

«Царь-батюшка» тоже пробурчал что-то невразумительное, и Василиса поспешила представить друг другу шемахана и Виталика.

— Вот, царский сплетник, это шемаханский посол Атабек. Атабек, это Виталий Алексеевич Войко, а дама, которую он держит под ручку, Янка Вдовица. Лучшая лекарка Великореченска и моя подруга. Прошу любить и жаловать.

— Вах! Мы, шемаханы, умеем любить! — приложил руку к сердцу Атабек.

— А жаловать? — поинтересовался Виталик, с любопытством разглядывая шемаханского посла.

— Абижаешь, дарагой! Жаловать мы тоже умеем! Прашу за мной.

Шемаханский посол провел гостей внутрь своей «сакли». Здание бывшей библиотеки было полностью переоборудовано. Исчезли столы и стеллажи с книгами и древними рукописями, которые Виталик видел когда-то, подсматривая в окошко за доном Хуаном де Аморалисом и Никвасом. Пространства стало больше, так как мебели здесь практически не было. Стены и пол «сакли» Атабека устилали пестрые ковры, а в самом центре зала был накрыт шикарный дастархан, по периметру которого лежали шелковые подушки. И чего только на этом дастархане не было! Ароматный плов, шашлык, люля-кебаб, лаваш, козий сыр, пахлава… короче, всего не перечислишь. Виталик и половины названий блюд, что стояли на пестром ковре, не знал, а тут еще мелкие плошки с какими-то экзотическими соусами! И что в эти соусы макать — лаваш или бараньи ляжки, — Виталик был без понятия. «А я еще за Жучка волновался, — мелькнула в голове царского сплетника паническая мысль. — Да я, с моими знаниями восточного этикета, первый отечество осрамлю!»

— Садитесь, гости дарагие, — хлопотал тем временем Атабек. — Как гаварят у нас на Руси, откушаем, чем Аллах послал.

— Оу-у-у… — Жучок, плюхнувшийся на подушку рядом с Василисой, при этих словах аж позеленел.

— «Как говорят у нас на Руси»! — с вызовом повторил Виталик. — Сразу чувствуется, что вы здесь решили окопаться серьезно и надолго. Гражданство еще не надумали менять?

— Что менять? — растерялся Атабек.

— Не волнуйтесь, не пол, — привычно ездил по ушам Виталик. — А вы неплохо говорите по-русски, — похвалил посла царский сплетник, усаживаясь в позе лотоса на подушке, и глазами показал Янке место рядом с собой.

— Вах! Посол, который не знать язык страна, в которой посол, уже не посол! — воскликнул глава шемаханского посольства.

— Правильно мыслишь, Атабек! Это ничего, что я к тебе обращаюсь так, по-простому?

Янка поспешила пристроиться рядом с царским сплетником, чтобы вовремя его одергивать.

— Это для меня балшой честь! — Атабек опустился на подушки напротив своих гостей и стрельнул глазами в Жучка, за все это время не сказавшего пока ни одного членораздельного слова.

Царский сплетник, видя, что он хочет у него что-то спросить, поспешил вмешаться.

— Неможется нашему царю-батюшке, — скорбно сказал он, — животом с утра мается.

— Вах! — расстроился Атабек. — Приношу вам свой сочувствий, ваше царское величество.

— А на званый обед все-таки пришел, — многозначительно поднял палец журналист. — А все почему?

— Почему? — в один голос спросили шемаханский посол и Жучок. Оборотню тоже было интересно, за каким чертом его сюда притащили.

— Потому что царское слово нерушимо! — веско сказал Виталик. — Раз обещал, надо выполнять. Но ты не волнуйся, Атабек, я буду его рупором. Так что саммит на высшем уровне проведем. Договор о мире и дружбе подпишем. Посидим…

— Вах! — обрадовался посол. — Пасидим… Я русский язык харашо знать!

Атабек щелкнул пальцами, и в зал вплыла стройная юная пери с подносом в руках, на котором стояла литровая бутыль мутняка, но Виталик смотрел не на него, а на саму «официантку». Оно и понятно. Посмотреть было на что, так как юная красавица обходилась минимумом одежды, а та, что на ней была, женские прелести скрывала плохо, так как была полупрозрачной. Хотя чего уж там лукавить? Она была вся, включая газообразные шаровары, конкретно прозрачной! Кадык на горле царского сплетника заходил, как поршень, вверх-вниз. Виталику стало невмоготу, но его вовремя привел в чувство Янкин локоток, вонзившийся ему под ребра.

— Язык ты действительно хорошо знаешь, — встрепенулся царский сплетник, — но русской кухней и нашими исконно русскими напитками мы уже сыты по горло. А вот от шемаханских блюд, с их особым национальным колоритом, мы отказываться не будем.

— Вах! Слово гость для хозяин закон! — с чувством сказал Атабек, щелкая пальцами.

Пери с бутылкой мутняка тут же испарилась, но вместо нее, к огромному неудовольствию Янки, появились еще две ослепительные красавицы в таких же прозрачных одеждах и начали прислуживать послу и его гостям, разливая по кубкам вино. Атабек на правах хозяина произнес длинный хвалебный тост в честь царя-батюшки. Виталик, честно выполняя взятые на себя обязательства поработать рупором царя, в ответном слове с тостом Атабека согласился, в результате чего за Гордона выпили еще раз. А после здравицы в честь супруги державного и ее деток малых дело дошло и до танца живота. Атабек честно отрабатывал культурную программу, старательно ублажая гостей. Царский сплетник, поглядывая на страстно извивающуюся восточную красавицу, напряженно думал. Что-то здесь не срасталось. Концы с концами явно не сходились. Он хотя и не считал себя специалистом по восточным культурам, но здесь, на его взгляд, все же была бы уместнее азербайджанская лезгинка, чем танец живота. Впрочем… кто их знает? Может, только в этом мире шемаханки под зажигательную музыку страстно бедрами трясут, а может, они и в его мире так же делают…