Брудершафт с терминатором - Татьяна Полякова

Прошло несколько дней. Я часто звонила Сашке и с нетерпениемждала ее возвращения, но Алексей считал, что ребенку пока лучше оставаться сего матерью. Я не спорила. Я пребывала в том состоянии, когда человек не способенспорить. Услышанное от Макса буквально раздавило меня. Мой муж… Господи, моймуж… человек, которого я любила, уважала, которому верила…

Иногда я вдруг начинала его оправдывать: разве не я во всемвиновата? Сидела бы тихо, терпеливо ждала. Вместо этого я… И в результатепогибли Юлька, Майя, а рядом со мной человек, которого я боюсь, потому что незнаю, могу доверять ему или нет.

Медленное течение совершенно одинаковых дней нарушилтелефонный звонок. Звонили из частного сыскного агентства. Голос былнезнакомый, и в первый момент я не поняла, в чем дело.

— Вы обращались к нам, — как-то неуверенно началмужчина. — Мы нашли ваши координаты в бумагах Валерия Константиновича. Онвыполнил порученную работу?

— Да, — пробормотала я.

— У вас нет претензий?

— Каких претензий? Нет, конечно. А что, собственно,случилось? Почему вы звоните?

— Видите ли, произошел несчастный случай. ВалерийКонстантинович погиб, и теперь дела, которые он вел…

— Как погиб? — ахнула я.

— Несчастный случай, — повторил мужчина. —Значит, никаких претензий? — Он торопливо простился и повесил трубку, а яеще некоторое время сидела, пялясь в пустоту.

Хлопнула дверь, и в гостиной появился Алексей.

— Что опять случилось? — спросил он хмуро. —У тебя такое лицо…

— Мне только что позвонили из агентства. Опряткинпогиб. Несчастный случай.

— С шантажистами такое бывает, — пожал Алексейплечами.

— Ты ведь знал, — тихо сказала я. — Ты знал,что его убьют…

— Что ты заладила, — перебил он. — Знал,конечно, знал. А ты не знала? И даже не догадывалась? Ах ты, бедная моядевочка, совсем дурочка. А зачем мы, по-твоему, ездили к Максу? Ты хотела знатьправду, а она чего-то стоит. В данном случае жизни этого самого Опряткина.

— Но ты ведь… Тебе было известно все не хуже Макса, такзачем…

— Вот оно что. Если бы я сказал тебе: дорогая, твоймуж, надеясь получить приличные деньги, сам отправил вас… Смотри на меня и несмей отворачиваться. Не нравится это слышать? Конечно, не нравится. Если бы яэто сказал, ты бы поверила? Ни черта бы ты не поверила. Стала бы орать, что ямерзавец, и оплакивала своего свихнувшегося муженька. «Ах, он меня любил, ах,он бы никогда…» Скажи, что я ошибаюсь, ну скажи, и я назову тебя лгуньей.

— Пожалуйста, перестань, — попросила я.

— Конечно. Уже перестал. Только не надо делать из менялюбителя шагать по трупам. Твой муженек мне сто очков вперед даст. Твойобразцово-показательный муж, которого ты все никак не хочешь забыть. Скажешь —нет? Ну, что ты так смотришь? Не нравлюсь? Еще бы… Он у тебя чистое золото ипродал тебя за паршивые бабки. — Рука его легла на мое плечо, а интонациястала другой. — Забудь его, — шепнул он. — Забудь. Выбрось всеэто из головы. — Пальцы его коснулись меня, я зажмурилась, он сталторопливо расстегивать мою блузку, теснее прижимаясь ко мне. — Ты ведьлюбишь меня, скажи, что любишь…

Я хотела отстраниться, вырваться, бежать, все равно куда, новместо этого сказала:

— Да. Люблю.

Настойчиво звонил телефон. Я не хотела снимать трубку.Хотелось спрятать голову под подушку, ничего не видеть, не слышать… Телефон неумолкал. С тяжелым вздохом я поднялась и взяла трубку. Этот мужской голос былмне незнаком.

— Ангелина Петровна? — спросил он весело.

— Да, — ответила я.

— Ваш ангел-хранитель в настоящее время отсутствует? Яправ?

— Кого вы имеете в виду?

— Таганова. Ведь он ваш ангел — хранитель?

— Алексея нет дома.

— Вот и отлично, — обрадовался мужчина. — Мояфамилия Парфенов. Уверен, она вам знакома.

— Знакома, — не стала я спорить. — Что вамнадо?

— Поговорить. Всего-навсего поговорить.

— Не представляю о чем.

— К примеру, об убийстве вашего мужа. Или оно васбольше не интересует?

— Это вы его убили? — зло спросила я.

— Ну-ну, Ангелина Петровна, не торопитесь. Давайтевстретимся, поговорим, и вы будете знать ответы на все ваши вопросы.

— Могу сказать по опыту: не всегда к этому стоитстремиться. Я имею в виду, ответы на все вопросы.

— Что да, то да. Порой это очень неприятно.

В вашем случае особенно. Но вы ведь не одна, подумайте одочери…

— При чем здесь моя дочь? — испугалась я.

— Вы зря беспокоитесь, то есть зря боитесь меня. Неменя вам надо бояться. Ну так что, поговорим?

— Вряд ли с моей стороны это будет разумно.

— Вы имеете в виду вашу безопасность? Встретимся влюдном месте, какое — назовите сами. Одно условие: Алексей о нашей встрече недолжен знать. Это непременное условие. Ну, так как?

— Хорошо, — подумав, согласилась я. — Где яживу, вам должно быть известно. На соседней улице есть кафе «Жасмин».Предупреждаю, там в это время многолюдно.

— Замечательно, — обрадовался он. — Буду черезпятнадцать минут. И помните: ни слова Та-ганову. Если он появится, а онпоявится, если вы ему позвоните, я вам ничего не скажу. И все последующее… вобщем, винить вам придется саму себя.

— Вы успели меня здорово запугать, — ответила я.

— Да бросьте… Еще раз повторяю: меня вам боятьсянечего.

Я начала лихорадочные сборы, но все равно опоздала. Вошла вкафе, оглядела зал и сразу же увидела его. Он сидел возле стойки: светлыйкостюм, седые волосы собраны в хвост… Мне стало трудно дышать, я замерла посерединезала, вызывая недоумение у посетителей. Заметив меня, он пошел мне навстречу,широко улыбаясь, совсем как в тот раз, когда приехал в деревню к Алексею.

— Очень рад вас видеть. Пожалуйста, сюда.