Девять дней Дюнкерка - Дэвид Дивайн

Правда, фельдмаршал Монтгомери и генерал-лейтенант Маккрири, который замещал его в качестве командующего британской армией на Рейне, пытались несколько утихомирить своих расходившихся подчиненных: они сократили выдачу спиртных напитков офицерам и уменьшили число клубов. Но эти мероприятия проводились только для виду: никто фактически не карал преступников и высшие офицеры смотрели сквозь пальцы на «проказы» младших офицеров и солдат.

Хулиганское поведение британских военнослужащих развращало и самую армию, и германское население. Те кафе Дюссельдорфа и Гамбурга, которые часто посещались английскими военнослужащими и чиновниками из контрольной комиссии, превратились в притоны самого низкого пошиба. В этих кафе можно было наблюдать беспрерывные ссоры и драки из-за женщин, которых наши офицеры и солдаты заманивали сигаретами, одеждой и деньгами. Тысячи немецких женщин становились проститутками. Дело дошло до того, что многие уважающие себя семьи не разрешали своим дочерям или сестрам общаться с английскими офицерами или солдатами. У входа в офицерский клуб на Флингерштрассе в Дюссельдорфе можно было видеть девушек и женщин, ожидающих, чтобы офицеры пригласили их выпить. Поздно ночью они покидали клуб и переходили в укромные частные квартиры. В полицейских протоколах за 1946 год приводятся имена двух офицеров из 53-й дивизии, осужденных за аморальное поведение в самом клубе. Но в этих протоколах отсутствуют записи о бесчисленных случаях обмана немецких женщин и девушек английскими офицерами и чиновниками, которые обещали жениться на них или помочь их семьям.

Во время моего пребывания в Бад-Эйнхаузене мой денщик солдат Робертс обнаружил однажды запертую в пустом доме девушку лет шестнадцати. Оказалось, что она находилась там уже в течение нескольких дней и что ее провел мимо полицейских патрулей какой-то офицер или солдат, который, проведя с ней несколько часов в этом пустом доме, пообещал возвратиться рано утром. Но шли дни, а никто за ней не приходил; напуганная девушка боялась позвать на помощь, потому что не имела пропуска в расположение гарнизона.

В конце 1946 года два офицера из 1-го королевского танкового полка, расположенного в Детмольде, подъехали на броневике к клубу в Бад-Эйнхаузене, где напились до потери сознания; затем, на обратном пути, они начали стрелять из пулемета по немцам. Несколько немцев было ранено, в том числе один серьезно. Кончилось все это тем, что негодяи офицеры получили выговор за «использование не по назначению снаряжения военного ведомства».

Два сотрудника военной администрации взяли в свою машину двух немецких девушек. Напоив их джином и виски, они в конце концов бросили их в бессознательном состоянии на дороге. Когда девушки пожаловались на это, их посадили на два месяца в тюрьму. Но ни одного из чиновников военной администрации не потревожили.

Майор Ригби из штаба британских войск в Берлине и майор Харгревс из Гамбурга рассказывали мне о притонах гомосексуалистов и наркоманов, где развлекались военнослужащие британских и американских оккупационных войск. Кафе «Генке» в Берлине и тайный клуб на Бисмаркштрассе в английском секторе Берлина были хорошо известны как английским и американским офицерам, так и немцам.

Один знакомый офицер с возмущением говорил мне:

«Мы вводим в Германии самые худшие из наших пороков. Мы ведем себя не как цивилизованные люди, а как дикари, прикосновение которых разлагает все, к чему они прикасаются». Этот же офицер рассказал мне историю «королевы Нелли». Эта история вызвала грандиозный скандал в американской зоне оккупации Германии и в США, настолько грандиозный, что несколько видных чиновников государственного департамента лишились из-за этого своих мест.

Нелли была рыжеволосой красавицей, которая жила в Гармиш-Паттенкирхене – роскошном зимнем курорте в Баварии. Она получила свой «королевский» титул от весьма крупных американских офицеров и чиновников военной администрации, которые по очереди влюблялись в «рыжую Нелли». Но, как рассказывал мне мой знакомый, все это было совсем не так романтично, как казалось с первого взгляда. Нелли выполняла роль связующего звена между офицерами американской армии и бандой контрабандистов, которые занимались торговлей наркотиками и увозом девушек в публичные дома Южной Америки. Банда контрабандистов возглавлялась бывшими офицерами СС, но самыми главными «пайщиками» в этом «бизнесе» были американцы. Нелли была убита, по-видимому, потому, что слишком много знала. Следствие по делу было внезапно прекращено, ибо уже первые шаги следователя грозили разоблачением крупных американских деятелей в Германии.

Одним из побочных эпизодов дела «рыжей Нелли» явилось бегство в Швейцарию видного американского офицера и его любовницы. Как выяснилось впоследствии, офицер захватил с собой золота на 75 тысяч долларов и 2,5 миллиона долларов в банкнотах, которые он награбил.

Впрочем, само дело «королевы Нелли» было только эпизодом в той атмосфере бесчестия, разврата и полного морального разложения, которые охватили большую часть личного состава американских и британских оккупационных войск в Германии.

Конечно, не все люди, служившие в оккупационных войсках Западной Германии, потеряли всякий человеческий облик. Многие из них искренне возмущались тем, что они видели. Но участь этих людей была очень тяжелой. Офицеры, пытавшиеся бороться с моральным разложением в своих частях, быстро убеждались в том, что это донкихотство и оно ни к чему не ведет.

«Вы принесли нам нравы воровских шаек, – неоднократно говорили мне мои немецкие друзья. – Вы хвастались тем, что научите нас демократии, а вместо этого учите нашу молодежь проституции и воровству. В США каждые две минуты совершается преступление. В Западной Германии пока еще не заведена такая статистика, но можно не сомневаться, что преступления здесь скоро будут так же обычны, как и на родине гангстеров, в Америке. И это называется высокой моралью! И это называется „перевоспитанием Германии по образцу западной демократии!“»

Британская зона оккупации стала источником наживы для многих офицеров. Но еще более обширным источником обогащения она явилась для британских бизнесменов.

Крупные промышленные компании засылали своих многочисленных представителей в состав военной администрации. Об одном из этих представителей – бывшем директоре «Дэнлап раббер» – я уже говорил выше. Но и другие фирмы не имели причин жаловаться. Их агенты – видные чиновники военной администрации – весьма удачно совмещали свои официальные обязанности с интересами бизнеса. Интересы бизнеса требовали от этих представителей изыскания способов поглощения целых заводов и отраслей промышленности, присвоения немецких патентов и т. д.

Штаб-квартира представителей крупных стальных, химических и машиностроительных фирм Англии находилась в так называемом Штальхаузе (Стальном доме) в Дюссельдорфе. Это огромное бетонное здание, расположенное в центре Дюссельдорфа, известно тем, что в 1939 году здесь было подписано соглашение между магнатами Рура и Федерацией британских промышленников. Когда я впервые увидел этот «Стальной дом» после войны, я удивился, каким чудом он остался невредим, в то время как все окружающие здания были превращены нашими бомбардировщиками в щебень.