Стальной арбитр - Игорь Гаврилов

– Костюм тебе купим, – пояснил Месарь причину остановки. – К серьезным и очень большим людям едем, прикид у тебя, Юра, должен быть соответствующий.

Магазин, по меркам простого обывателя, был не из дешевых. Хорошенькие продавщицы были сама любезность и прямо-таки горели желанием помочь мне сделать выбор. Через четверть часа я с большим свертком покинул магазин, еще через десять мы вошли в подъезд стандартной девятиэтажки и, поднявшись на лифте на седьмой этаж, оказались в одной из квартир Месаря, довольно, между прочим, скромно обставленной.

В 21.00 я, облаченный в темно-серый с отливом двубортный костюм, светлую рубашку с неярким галстуком и черные легкие ботинки, расположился на заднем сиденьи «БМВ», откинулся на мягкую спинку, обтянутую шелковистой кожей, и ненадолго почувствовал себя «новым русским» – удачливым бизнесменом из рекламных роликов. Машина шла по ярко освещенным московским улицам, чуть слышно мурлыкала голосом Хулио Иглесиаса аудиосистема, а я думал о том, что если не удастся остановить легион Новой Власти, то в России может произойти очередная, катастрофическая смена власти. Тогда не будет ни «новых», ни «старых» русских, будут только рабы и их немногочисленные хозяева – марионетки рнайх.

«БМВ» по Садовому кольцу обогнула центр, потом помчалась по величественному Кутузовскому проспекту. В половине десятого мы уже ехали по Рублевскому шоссе. Вскоре «БМВ» остановилась перед настоящим дворцом – четырехэтажным особняком в современном стиле. По периметру высоченной ограды прохаживались гориллоподобные охранники. За время учебы в московском институте я достаточно хорошо узнал город для того, чтобы определить где мы находимся. Находились мы в Кунцево.

Машину пришлось оставить, дальше мы пошли пешком. Месарь, по всей видимости, бывал тут неоднократно. Он остановился у небольшой двери, над которой медленно поворачивались, поблескивая глазами-линзами, две телекамеры. Дверь открылась, за ней оказался небольшой коридор, где нас встретили два охранника с металлоискателями. Пройдя первый кордон, мы вышли в небольшой, но прекрасно спланированный и ухоженный парк. Деревья были эффектно подсвечены прожекторами, справа журчал фонтан.

В вестибюле нас снова тщательно проверили, на этот раз охранники использовали не только знакомые металлоискатели, но и еще какие-то причудливых очертаний приборы. Охранник, телосложению которого позавидовал бы и чемпион мира по культуризму, проводил нас на второй этаж, в комнату, похожую на симбиоз биллиардной и библиотеки.

– Подожди здесь, – сказал мне Месарь и удалился, оставив меня наедине с охранником.

Ждать пришлось почти час. Наконец господин Звягин соизволил вновь появиться, и мы проследовали по коридору до огромных двустворчатых дверей, возле которых застыли две «гориллы». Под пиджаками у них легко угадывалось оружие.

Кабинет маршала мафии по размерам немногим уступал зрительному залу среднего кинотеатра. Меня удивила огромная, почти во всю стену, копия картины Карла Брюллова «Последний день Помпеи». Интересно, а почему хозяин выбрал именно эту картину. Кому и на что он намекал? Обстановка в кабинете отличалась от стандартной. Достаточно скромный стол с компьютером и прочими необходимыми в работе вещами располагался у стены. Кресло за ним пустовало, хозяин стола и кабинета стоял у окна и сквозь пуленепробиваемое стекло смотрел куда-то вдаль. Посередине помещения находился огромный массивный стол овальной формы, похожий на тот, за которым сидели члены Совета Высших нотаблей в кабинете гелиарха Торренса. Над столом нависала сверкающая хрустальная люстра размером примерно с большую комнату в малогабаритной квартире.

За овальным столом сидели восемь человек – разного возраста, разных национальностей; двое имели типично кавказскую внешность. Все были почти одинаково одеты и все чем-то неуловимо напоминали мне Месаря. Несложно было догадаться, что я вижу перед собой верхушку российской мафии.

Месарь подошел к столу и уверенно занял пустовавшее место – свое место. Меня садиться никто не приглашал, я стоял в пяти метрах от дверей, рядом, словно киборги, застыли охранники, контролируя каждый мой вздох.

Люди в кабинете обладали колоссальной властью и распоряжались огромными деньгами. От темного овального стола расходились по кабинету незримые волны могущества. Но волны эти казались мелкой зыбью по сравнению с девятым валом харизматической силы, нахлынувшим на меня от окна, у которого стоял главный из присутствовавших – теневой президент России. Это был прирожденный лидер, в Империи он мог бы быть гелиархом, он от рождения обладал величием подлинного властителя, и величие это возрастало с годами.

Человек отвернулся от окна, глянул на меня, поток мистической силы, которой обладают властвующие над другими, на мгновение затопил меня, но быстро отхлынул и не смог больше пробиться, остановленный дамбой из моей силы – силы Великого имперского арбитра. Я резко усилил свою внутреннюю мощь, пришло время использовать ее.

Человек смотрел на меня, и сейчас я прекрасно понимал, почему британский премьер-министр лорд Черчилль всегда непроизвольно вскакивал при появлении Сталина. Изучавший меня маршал мафии был похож на Сталина, он и был Сталиным государства теневой власти. Я выдержал его немигающий взгляд, и в глазах человека у окна мелькнуло удивление, столь же мимолетное, как стремительный силуэт сокола, что пересекает желтую Луну, повисшую над ночным лесом.

– Вы все свободны, – произнес неожиданно маршал мафии. – Я поговорю с нашим гостем один.

Он обращался к сидящим за овальным столом. Никто из них не произнес ни слова, люди встали и удалились. Я поймал удивленный взгляд Месаря – он явно не ожидал такого развития событий. В огромном кабинете кроме трех «горилл» остались я и человек, который до сих пор стоял у окна. Он, наконец, изменил местоположение, подошел ко мне ближе. «Гориллы» напряглись.

– Георгий Федорович Баталов, – представился человек.

– Очень приятно. Юрий Сергеевич Кириллов, честь имею! – я резко опустил голову, коснулся подбородком узла на галстуке, так же резко голову поднял.

Баталов улыбнулся.

– Вы представляетесь, словно кавалергард начала прошлого века. Особенно бесподобен этот ваш короткий поклон.

Я улыбнулся в ответ.

– Я и был когда-то кавалергардом, – откликнулся я, имея в виду свою прошлую жизнь.

– Из того, что я узнал от Звягина, напрашивается вывод: вы, Юрий Сергеевич, крайне необычный человек с яркой и странной биографией, – сказал Баталов. Я ощутил едва уловимую иронию в его словах.

– Да, это так, Георгий Федорович, – признался я.

Месарь успел рассказать Баталову все, что узнал за несколько часов общения со мной. Теперь Баталов разглядывал меня так, как обычно зритель в цирке разглядывает в бинокль иллюзиониста, пытаясь раскрыть секрет его фокусов, уловить тот момент, когда в пустой шляпе появляется живой кролик. Баталов пока не верил Месарю и считал меня хитрым мистификатором. Что ж, здоровый скептицизм Георгия Федоровича должен скоро рассеяться. В этом я был уверен потому, что знал, как это сделать.